Сегодня, когда Лю Пин наблюдала за ними, Чжун Цзяньго не воспользовался случаем пофлиртовать с ней, чтобы разбить надежды девочки. Более того, он, кажется, хотел оттолкнуть ее? И вот поэтому Сун Чжаоди, приготовив лапшу, сначала наполнила большую миску супругу и только после этого добавила в кастрюлю соль и кунжутное масло.
Чжун Цзяньго увидел, что у сыновей миски лоснились маслом, а в его тарелке не было даже капельки масла, и захотел крепко выругаться. Но когда он подумал, почему Сун Чжаоди так поступила, то проглотил все слова и молча принялся за еду.
После ужина сытая и довольная Сун Чжаоди вывела троих детей на прогулку, а Чжун Цзяньго, пыхтя и отдуваясь, почистил кастрюли и сковородки и согрел на плите кастрюлю воды. Затем он отправился искать мать своих детей, чтобы сказать ей, что вода готова.
Самая высокая температура днем около 20 градусов, а ночью максимум семь-восемь градусов, так что Дава и Эрва возвращались после дневных игр все в поту. Сун Чжаоди не разрешала им купаться каждый день, боясь, что они простудятся.
Сун Чжаоди, считая, что она взрослый и здоровый человек, принимала ванну каждый день. Помывшись, она поднялась наверх и почувствовала, что ее нос немного заложен, но не приняла это всерьез. Увидев, что на лбу Чжун Цзяньго крупными буквами написано «мне есть что сказать», она едва не рассмеялась. Она думала, что они единственная пара на острове Вэньчжоу, которая устраивает дебаты каждые два-три дня.
— Хочешь что-то сказать?
— Если ты чем-то недовольна, то скажи мне прямо, не вреди моему желудку, хорошо? — сказал Чжун Цзяньго.
— О чем ты? — моргнула Сун Чжаоди.
— Моя лапша! — У Чжун Цзяньго разболелась голова. — Нас здесь только двое, не считая Санвы, тебе весело притворяться, что ты не понимаешь меня?
Сун Чжаоди рассмеялась:
— По-моему, это весело. Если я снова увижу, как ты улыбаешься Лю Пин, я гарантирую, что каждый прием пищи, который ты будешь есть в будущем, будет таким же, как сегодня. Если только ты не поменяешь жену.
— Я стараюсь изо всех сил, — Чжун Цзяньго беспомощно закатил глаза, схватил одеяло, чтобы укрыться, но не удержался и сказал: — Она всего лишь маленькая девочка, она переживет это через пару лет.
Сун Чжаоди тихо хмыкнула.
— Если ты думаешь, что беспокоиться незачем, то делай по-своему.
— Чтобы ты и дальше меня кормила пустой лапшой? — возразил Чжун Цзяньго.
В ответ Сун Чжаоди подняла одеяло и, завернувшись в него, уснула, обняв Санву.
Чжун Цзяньго издал слабый стон:
— Должно быть, я потерял голову, когда был в деревне Сяосун. Я был слеп, раз действительно думал, что ты, Сун Чжаоди, простая, добрая, щедрая и хорошая девушка. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы обязательно... — замолчав, он повернулся к Сун Чжаоди и понял, что она закрыла глаза и вообще не обращает на него внимания. Чжун Цзяньго неловко потер нос. Проглотив остатки слов, он выключил свет и лег спать.
Сун Чжаоди открыла глаза, повернула голову и пристально посмотрела на Чжун Цзяньго, прежде чем снова смежить веки и заснуть.
На следующее утро девушка, проснувшись, потерла гудящую голову и увидела, что Чжун Цзяньго все еще спит. Немного подумав, она села и толкнула Чжун Цзяньго, чтобы разбудить его:
— Иди приготовь завтрак.
— Иди ты.
Чжун Цзяньго был очень бдительным человеком. Даже возвращаясь домой и расслабляясь в привычном месте, он все равно был более внимателен, чем обычный человек, поэтому, когда Сун Чжаоди села на постели, он уже проснулся:
— Я возьму Санву.
Первоначальный план Сон Чжаоди состоял в том, чтобы игнорировать Чжун Цзяньго несколько дней:
— Я не хочу готовить сегодня утром, если ты не пойдешь, мы не будем завтракать вообще.
Чжун Цзяньго открыл глаза и увидел, что девушка не сдвинулась с места. Беспомощно вздохнув., он встал, чтобы одеться:
— Это всего лишь мелочь, тебе обязательно вести себя так?
С этими словами он повернул голову, чтобы посмотреть на Сун Чжаоди, и, видя, что она ничего не отвечает, покорно сказал:
— Хорошо, я обещаю. Обещаю, что, если увижу Лю Пин, сделаю большой крюк, чтобы обойти ее.
— Я серьезно обдумала все вчера вечером. Хотя мы супруги, каждый из нас — независимый человек. Я не должна вмешиваться в твои дела, — Сун Чжаоди открыла глаза и посмотрела на мужа. — Тебе не нужно ничего обещать мне. В будущем я не буду в это вмешиваться.
Чжун Цзяньго открыл рот и понял, что к собственному удивлению, он не знает, что на это можно ответить. Подумав немного, он сказал:
— Я пойду готовить, а ты поспи еще немного.
Надев рубашку, он вышел из спальни, но опомнился на лестничной площадке и заглянул в комнату:
— А что приготовить?
— Что хочешь, я не голодна, — слабо ответила Сун Чжаоди.
Чжун Цзяньго вздохнул, желаю влепить себе пощечину. Почему вчера вечером он просто не пошел спать, разве обязательно нужно было заводить разговоры? Теперь он не увидит еды, про которую они говорили.
Спустившись вниз, Чжун Цзяньго открыл шкаф и увидел внутри рис, паровые булочки, батат, ямс и яйца. Он обрадовался: разве это не просто приготовить? Столько ингредиентов, все просто!
Он промыл рис, чтобы сварить кашу, и пошел во двор, чтобы нарвать зеленого лука, решив приготовить сыновьям яичницу с зеленым луком и жареные овощи.
Оцепеневший после сна Дава медленно спускался по лестнице, держась за перила. Услышав из кухни звон, он тут же проснулся:
— Мама, что там вкусненького?
— Твоя мама спит, сегодня я готовлю, — Чжун Цзяньго довольно оглядел нарезанный им зеленый лук. — Сынок, что ты хочешь съесть, я тебе приготовлю.
Чжун Дава увидел на разделочной доске криво нарезанные перья лука и сморщился от отвращения:
— Разве можно есть то, что ты готовишь? Папа, не порти еду, я пойду крикну маме, чтобы вставала.
— Стой спокойно!
Ребенок уже принял Сон Чжаоди, и Чжун Цзяньго не хочет, чтобы Дава думал, что Сун Чжаоди — капризная мать:
— Твоя мама готовит каждый день, сегодня она хочет отдохнуть денек, а ты ей даже не разрешаешь. Чжун Дава, ты хочешь, чтобы она заболела от переутомления?
Мальчик остановился и обиженно просопел:
— Я не хотел.
— Помоги мне разжечь огонь, а я сделаю яичницу, — сказал Чжун Цзяньго.
Глаза ребенка загорелись, но он вдруг подумал, что в доме не так много яиц:
— Папа, я не хочу есть яйца, приготовь салат-латук. Сегодня я очень хочу съесть салат.
— Но я уже нарезал зеленый лук.
Неважно, что ел Чжун Цзяньго, завтраки в основном готовились для детей, поэтому он, естественно, уважал мнение своих сыновей.
— Оставь это для лапши в полдень.
— Ничего страшного, — Чжун Цзяньго на мгновение задумался: — Я принесу латук.
Слава Небесам, яйца были спасены. Чжун Дава с облегчением вздохнул и побежал наверх. Толкнув незапертую дверь, он крикнул:
— Мачеха, вставай, папа хочет готовить.
— Если он хочет готовить, то пусть готовит.
Сун Чжаоди очень устала. Ей было лень заботиться о том, что делает Чжун Цзяньго, поэтому она взмахнула рукой, чтобы ребенок вышел.
Расстроенный Дава пошел обратно к двери, когда вдруг услышал кашель. Он обернулся, посмотрел на нахмурившуюся Сун Чжаоди и широко распахнул глаза:
— Мама, ты заболела?!
Как громко. Сун Чжаоди была так потрясена вскриком мальчика, что ей пришлось открыть глаза:
— Не шуми, я хочу побыть в тишине. Иди вниз и помоги отцу разжечь огонь.
Чжун Дава хотел спросить, не пойдет ли она в больницу? Когда Сун Чжаоди, замолчав, закрыла глаза, он задумался на мгновение, а затем сорвался с места и побежал вниз по лестнице. Увидев Чжун Цзяньго, он закричал:
— Папа, мама умирает!
*Бам!*
Чжун Цзяньго выпустил из рук таз, и свежевымытый салат разлетелся по всему полу.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|