Свадьба (Часть 1)

Свадьба

На следующее утро, спозаранку, Дуаньхуэй-гунчжу повела Сяо Чиюй в Зал Радости и Долголетия, чтобы выразить почтение Сяо-лаофужэнь.

Сяо-лаофужэнь была уже в преклонных годах, поэтому вчера ее не стали сразу беспокоить новостью о пробуждении Сяо Чиюй. Однако госпожи и барышни из других дворов так или иначе уже прослышали об этом.

Поэтому, когда они увидели прелестную девушку, стоявшую за спиной Дуаньхуэй-гунчжу, их волнение и удивление несколько поутихли.

Едва войдя в комнату, Сяо Чиюй увидела, что в зале сидело не менее дюжины человек, так тесно, что яблоку негде упасть. Были тут и мужчины, и женщины, и старые, и малые — поистине процветающее потомство.

Увидев ее, все обратили на нее свои взоры.

Под пристальными взглядами дюжины пар глаз Сяо Чиюй невольно почувствовала некоторое напряжение.

К счастью, в ее памяти сохранились воспоминания об этих людях, так что она не рисковала кого-то не узнать.

Даже если бы и не узнала, ничего страшного — ведь она пролежала три года из-за болезни, зашедшей слишком далеко, так что не было бы ничего удивительного, если бы она кого-то не признала.

Дуаньхуэй-гунчжу подвела Сяо Чиюй к центру Цветочного зала и обратилась к Сяо-лаофужэнь:

— Матушка, взгляните, кто это?

С возрастом зрение часто слабеет.

Сяо-лаофужэнь плохо видела и поманила Сяо Чиюй рукой, приглашая подойти поближе и поговорить.

Сяо Чиюй послушно подошла и встала перед ней, позволяя себя разглядывать, и тихо позвала:

— Бабушка.

Вблизи стало видно, что черты лица этой юной барышни очень походили на Дуаньхуэй-гунчжу, но в выражении бровей чувствовался характер ее младшего сына. Услышав, как девушка назвала ее бабушкой, Сяо-лаофужэнь сразу поняла, кто перед ней.

Старые глаза тут же наполнились слезами. За свою жизнь она родила троих сыновей, и младший был ее любимцем. Естественно, и детей младшего сына она очень любила.

Теперь, увидев, что ее маленькая внучка наконец очнулась, она преисполнилась радости. Поспешно обняв ее и крепко сжав ее руку, она принялась внимательно разглядывать:

— Наша седьмая девчушка такая красавица!

Рядом с жаровней сидел мальчик лет двух-трех, очень милый и нежный. Он внимательно посмотрел на Сяо Чиюй, затем повернулся к женщине в простой бархатной куртке с вышивкой и тихо прошептал ей на ухо:

— Эта сестрица такая красивая!

Он думал, что говорит шепотом, но на самом деле его услышали все в комнате.

Все взгляды и так были устремлены на Сяо Чиюй, а теперь, услышав эти слова, присутствующие стали разглядывать ее еще внимательнее.

Тринадцатилетняя девочка без косметики, одетая в юбку с серебряным узором и вышитыми цветами бегонии, поверх которой была надета голубая верхняя одежда из тончайшего газа цвета корня лотоса. Брови словно тушью писаны, лицо чистое и прелестное.

Хотя ее фигура еще не полностью сформировалась, черты лица были изумительно красивы, кожа — белой и нежной. Из-за долгих лет, проведенных в болезни, она была несколько бледной, но в выражении ее глаз и бровей угадывалось благородство, унаследованное от родителей-принцессы и генерала.

Со временем, когда она окрепнет, она, вероятно, станет еще красивее первой красавицы Яньцзина, Юнь Цинлянь.

Сяо Чиюй почувствовала на себе взгляды окружающих и посмотрела на малыша, который назвал ее красивой.

Поскольку Юнь Цинлянь была словно жемчуг и нефрит впереди, в прошлой жизни, будучи барышней из резиденции хоу, она никогда не слышала, чтобы кто-то хвалил ее внешность.

Даже позже, когда ее обручили с наследным принцем и она получила титул его жены, люди при встрече чаще всего говорили лишь: «Третьей барышне Юнь сопутствует удача».

При этой мысли на губах Сяо Чиюй появилась приветливая улыбка.

В этот момент подала голос пятая барышня из первой ветви, Сяо Чиюэ. Она с улыбкой сказала своему маленькому племяннику:

— Не сестрица, а тетушка.

Сяо Чиюэ была сообразительной девушкой. Она повернулась к Сяо Чиюй и, улыбнувшись, сказала:

— Седьмая сестрица только очнулась, должно быть, воспоминания обо всех в резиденции потускнели. Я старше тебя на год, твоя пятая сестра. Тот, кто только что говорил, — это Юй-гээр, сын моего старшего брата.

Сяо Чиюй все поняла и слегка кивнула ей. Эта пятая сестра казалась довольно приятной.

В прошлой жизни ее отношения с Юнь Цинлянь были прохладными, даже враждебными. Сегодня, увидев эту большую семью, хоть и незнакомую, она почувствовала некоторую теплоту.

Увидев это, остальные тоже последовали примеру Сяо Чиюэ и принялись представляться, поздравлять ее и утешать, говоря, что все ее счастье еще впереди.

В резиденции Аньго-гуна было три ветви семьи. Все три господина были сыновьями Сяо-лаофужэнь. Была еще дочь, выданная замуж в Данчжоу за представителя семьи Се, откуда родом была и невестка из первой ветви.

В первой ветви было двое сыновей и две дочери, все рожденные от госпожи Цзян. Вторая барышня, Сяо Чиянь, уже была замужем за сыном министра ритуалов.

Во второй ветви также был один сын и две дочери. Сын уже был женат. Две дочери — одна от законной жены, другая от наложницы — еще не были замужем.

Третья ветвь — ее ветвь — имела только одну дочь, ее саму.

Благодаря своему статусу цзюньчжу, Сяо Чиюй не нужно было отвечать на приветствия каждой из них, достаточно было легкого кивка.

Однако, когда очередь дошла до госпожи второй ветви, Чжэн, Сяо Чиюй почувствовала нечто иное. Если в прошлой жизни она в чем-то и преуспела, так это в умении читать по лицам.

Прическа этой второй госпожи была гладко зачесана и блестела от масла, черные волосы были усыпаны жемчужными шпильками и украшениями. Одета она была также очень богато, создавая впечатление, будто стремится выставить напоказ все свое состояние.

Выглядела она неплохо — знатная дама из глубокого двора хоу, видно, что в молодости была красавицей. Но в ее взгляде читался расчет, чувствовался дух торгашества. Глядя на Сяо Чиюй, она улыбалась, но улыбка не достигала глаз, в них даже таилась едва заметная обида, что весьма озадачило Сяо Чиюй.

В задних дворах больших аристократических семей никогда не было недостатка во всевозможных грязных делах.

Еще прошлой ночью Сяо Чиюй задумалась: как могла юная барышня, воспитанная в уединении внутренних покоев, ни с того ни с сего подхватить странную болезнь?

Вероятно, за этим стояла какая-то неприглядная тайна.

И действительно, наложница второй ветви, Лю инян, произнеся кучу благоприятных слов, вдруг сменила тон и спросила, блеснув глазами:

— Теперь, когда седьмая барышня очнулась, как же быть со свадьбой четвертой барышни и резиденцией Сюаньпин-хоу?

В оживленной комнате мгновенно воцарилась тишина. Слова Лю инян, произнесенные мягким, слабым голосом, прозвучали так, будто были сказаны невзначай, но намерения ее были нечисты.

Сяо Чиюй не совсем понимала, в чем дело, но очевидно, это касалось ее.

Она посмотрела на прелестную девушку, стоявшую за спиной второй госпожи Чжэн. Та была точной копией своей матери, с живыми миндалевидными глазами, но сейчас ее глаза уже слегка покраснели.

Сяо Чиюй раздумывала, что сказать, но тут заговорила Сяо-лаофужэнь. Она сурово взглянула на Лю инян:

— Седьмая девчушка только очнулась, а ты уже так не можешь видеть чужого счастья! Сегодня ты дома, так что ладно. Но если в другой раз ты будешь болтать лишнее в чужом доме, разве ты не навлечешь беду на всю семью?

Лю инян не ожидала, что обычно мягкая лаофужэнь вдруг заговорит так резко и сурово. Ее глаза тут же покраснели. Не успела она и рта открыть для оправданий, как Сяо-лаофужэнь обратилась к Чжэн:

— Тебе тоже следует получше следить за людьми в своем дворе.

Чжэн встала и поклонилась:

— Невестка обязательно будет строго следить за людьми во дворе.

Она обернулась и гневно посмотрела на Лю инян. Та поняла, что вызвала недовольство лаофужэнь, и не посмела больше оставаться. Опустив голову, она уныло вышла из комнаты, словно побитая собака. Вместе с ней потеряла лицо и ее дочь, шестая барышня Сяо Чии, которая стояла, опустив голову, и молчала.

После того как все ушли, в комнате остались только Сяо-лаофужэнь, Дуаньхуэй-гунчжу и Сяо Чиюй.

Сяо-лаофужэнь усадила Сяо Чиюй рядом с собой на кушетку, подробно расспросила о ее нынешнем самочувствии, рассказала о разных больших и малых событиях, произошедших за последние несколько лет, и лишь затем перевела разговор на то, о чем говорила Лю инян.