Глава 5 (Часть 1)

Е Тан все хорошо продумал. Его родители были частью приданого Сан-фужэнь, и если он предаст ее, то его семье не поздоровится. К тому же, дело зашло слишком далеко, и он не хотел остаться ни с чем.

Сан-фужэнь рассказала ему обо всех родинках на теле Сан Лэ, и он был уверен, что с такими «неопровержимыми доказательствами» ей не удастся выкрутиться.

Выкрикнув это, он с жадностью посмотрел на Сан Лэ. В его взгляде не было и намека на любовь, лишь алчность.

Сан Лэ так разозлилась, что ее губы задрожали. Столкнувшись с таким бесстыдством, она не знала, как возразить, и со слезами на глазах обратилась к Сан Чжи: — Отец, ты должен мне поверить! Посланный тобой человек еще не вернулся, а он уже клевещет на меня!

Сан Чжи проигнорировал Е Тана и подошел к нему. Присев на корточки, он, несмотря на такую позу, все равно выглядел внушительно. Е Тан испуганно съежился. — Сколько тебе лет? — спросил Сан Чжи.

— Дв… двадцать три, — ответил Е Тан.

— Двадцать три? — переспросил Сан Чжи. — Ты женат?

Е Тан покачал головой.

Сан Чжи посмотрел на Сан-фужэнь: — Он сын управляющего, свахи должны были затоптать порог его дома. Почему же он до сих пор не женат?

Сан-фужэнь не нашлась, что ответить.

Причина была очевидна: Е Тан был известен своей страстью к азартным играм. Семьи равного положения не хотели с ним связываться, а семьи ниже по статусу не устраивали его родителей. Поэтому ему никак не удавалось найти подходящую партию.

Но об этом она, конечно же, не могла сказать Сан Чжи.

Сан Чжи снова обратился к Е Тану: — Интересно, к чему у тебя больше склонность: к азартным играм, пьянству или распутству? Или, может, одно влечет за собой другое, и ты преуспел во всех трех?

Е Тан не ожидал, что Сан Чжи так точно угадает, и испуганно сжался.

Сан Чжи хлопнул его по плечу: — Чего ты боишься? Я еще не закончил. Или, может, у тебя какая-то болезнь, которая мешает тебе жениться?

Теперь уже было поздно отвечать «да». Реакция Е Тана выдала его с головой.

Посланный человек быстро вернулся. Е Тан был слишком известен в округе, поэтому без труда удалось выяснить, какие игорные дома он посещает. По словам хозяина одного из них, Е Тан недавно проиграл двадцать тысяч лянов.

— Какое жалование у управляющего? — спросил Сан Чжи у жены. — Даже со всеми надбавками он зарабатывает тысячу лянов в год?

Сан-фужэнь, собравшись с духом, ответила: — Только из поместья — нет. Но я не знаю, есть ли у его семьи другие источники дохода.

— Другие источники дохода? — Сан Чжи посмотрел на Е Тана. — Расскажи-ка, какие у твоей семьи есть еще доходы.

Е Тан хотел было что-то сказать, но Сан Чжи пригрозил: — Подумай хорошенько, прежде чем отвечать. У меня есть время все проверить. Я проверю каждое твое слово. И если хоть что-то не совпадет, я снесу тебе голову.

Е Тан понял, что выкрутиться не получится, и, упав на колени, признался: — Господин, прошу вашей справедливости! Это госпожа первая нашла меня и дала двадцать тысяч лянов, чтобы я оклеветал старшую госпожу. Между нами с ней ничего не было, клянусь!

Сан Чжи резко обернулся к жене. Сан-фужэнь, не успев опомниться от такого поворота событий, испугалась грозного взгляда мужа и потеряла дар речи. — Господин… — пролепетала она.

Сан Чжи оттолкнул ее руку: — Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Сан-фужэнь молчала.

— Ты знаешь, как много для меня сделал Янь-ван, — гневно произнес Сан Чжи. — А ты так отплатила ему за его доброту! Накануне свадьбы ты строишь козни против собственной дочери, покрывая позором Янь-вана! Где твое благородство, где твоя материнская любовь?!

— Господин, у меня не было другого выхода, — разрыдалась Сан-фужэнь. — А Лэ такая непослушная и своевольная, ее невозможно контролировать. Я боялась, что, выйдя замуж за наследника, она создаст ему проблемы, и тогда ты будешь винить себя. Вот я и совершила эту глупость.

Сан Чжи замолчал.

— Я ни слова не соврала о характере А Лэ, — поспешила добавить Сан-фужэнь. — Если не веришь, можешь сам все проверить.

Сан Лэ, слушая их, чуть не рассмеялась от злости. Сан-фужэнь была настоящей лицемеркой, прикрывающей свои злодеяния заботой о других. Может, ей еще и спасибо сказать?

Сан Лэ снова ущипнула себя за ногу, выдавливая слезы. Ей не нравилось так поступать, но она знала, что плачущему ребенку всегда достается больше внимания. Стоило ей заплакать, как все обвинения тут же теряли силу, иначе получалось, что на нее давят.

Сан Лэ уже наступала на эти грабли и не собиралась повторять своих ошибок.

— Матушка, почему ты так говоришь обо мне? — сквозь слезы спросила она. — Да, в детстве я была непослушной и совершала ошибки. Но я выросла и исправилась. Почему ты вспоминаешь только старые проступки, не замечая, как я изменилась? Я уже давно не выхожу из дома. Даже когда у нас бывают гости, ты всегда говоришь, что я непослушная, и запираешь меня в Цююэюань. Я ни с кем не общаюсь, как же люди могут знать, какая я на самом деле? Моя непокорность — это всего лишь воспоминания о прошлом. Разве все дети не бывают шаловливыми? Разве не случается, что они падают и ушибаются? Зачем же ты постоянно припоминаешь мне мои ошибки и втаптываешь меня в грязь?

— Хватит, — прервал их Сан Чжи. Он указал на Сан-фужэнь: — Это ты опозорила нашу семью перед Янь-ванфу! А ты еще не раскаиваешься и пытаешься оправдаться, словно я трехлетний ребенок, которого можно обмануть такими нелепыми словами!

Сан-фужэнь побледнела: — Господин…