Глава 5 (Часть 1)

Глава 5: «Умоляю, моя жена — Цзя Минь»

Чанъань, обеспокоенный словами господина, долго ворочался с боку на бок. Лишь около полуночи он наконец задремал, а утром, естественно, проспал, проснувшись лишь к полудню.

Он вскочил с постели, умылся и поспешно оделся.

Линь Жухай уже встал. Садовник, которого он нанял накануне, рано утром привез хризантемы и, получив деньги, ушел.

Линь Жухай подарил по три горшка своим однокашникам, а четыре оставил себе.

Чанъань покраснел от стыда. Вчера он еще упрекал господина в безделье, а теперь сам проспал.

— Господин, вы так рано встали, — сказал он с натянутой улыбкой.

Линь Жухай, одетый в ханьфу с узкими рукавами, сидел на корточках возле новых хризантем, обрезая пожелтевшие листья.

— Наверное, ты вчера устал, раз так поздно проснулся, — неторопливо произнес он. — Ничего страшного. Хочешь еще поспать?

Вопрос Линь Жухая привел Чанъаня в замешательство.

— Н-нет, не нужно, — поспешно ответил он.

Линь Жухай встал, отряхнул пыль с рук и сказал: — Ты хорошо выбрал цветы. Сходи в Башню Цзюйсянь и отмени завтрашний ужин с крабами.

Чанъань удивился. Все было решено, почему вдруг передумал? Он ведь уже внес залог.

Он предпочел бы, чтобы Линь Жухай устроил ужин для своих однокашников и пообщался с ними, чем снова отправился бы бродить по улицам в одиночестве.

Вдруг он снова забредет в квартал красных фонарей и…

— А что вы собираетесь делать, господин? — спросил Чанъань.

— Учитель пригласил нас на лекцию, — со вздохом ответил Линь Жухай.

Глаза слуги загорелись, и он бодро ответил: — Конечно, учеба важнее всего! Я сейчас же все улажу.

Чанъань, забыв про завтрак, уже собрался уходить, как вдруг вспомнил кое-что.

— Господин… Вы…

Если он уйдет, а молодой господин снова сбежит, то найти его будет сложнее, чем иголку в стоге сена.

Линь Жухай похлопал себя по рукаву: — Сегодня я никуда не пойду.

Чанъань все еще был неспокоен. Перед уходом он еще раз предупредил мамушку и с тяжелым сердцем отправился выполнять поручение.

Вскоре после ухода Чанъаня Линь Жухай переоделся и вышел вслед за Цянь Му и Чэнь Сяном.

Они пришли к какому-то дому, где их уже ждал Су Чжэ.

Судя по обстановке, это была резиденция чиновника четвертого или пятого ранга.

— Хризантемы, которые ты прислал, великолепны! — сказал Су Чжэ, хлопнув Линь Жухая по плечу. — Большое спасибо!

Они вошли внутрь. Су Сюэши представил им хозяина дома:

— Это доктор Ли из Государственной академии. Поприветствуйте его.

Лицо этого человека показалось Линь Жухаю знакомым. Почему он так похож на отца Ли Вань?

Он мысленно прикинул возраст и понял, что что-то не сходится. Отец Ли Вань не мог быть таким старым.

Этого человека звали Ли Янь. Он действительно был родственником Ли Вань — не отцом, а дедом.

Столица и правда была маленьким городом.

Отец и сын Ли были очень похожи. Если бы у отца Ли Вань была борода, они были бы как две капли воды. Линь Жухай мало общался с господином Ли, но смутно помнил его черты лица. При первом взгляде он чуть не ошибся.

Доктор Ли, увидев молодых Су Чжэ и Линь Жухая, с улыбкой сказал: — В Цзяннани много талантливых людей. Вижу, вы не исключение.

— А что насчет Цзянси? — спросил Су Сюэши.

— Через пару дней они тоже должны прибыть, — ответил доктор Ли, велев служанке подать чай. — Раз уж мы собрались, пусть ваши ученики как следует подготовятся. Нельзя ударить в грязь лицом перед учеными мужами из Цзяннани.

Су Чжэ и Цянь Му, стоявшие позади, начали шептаться:

— Неужели приедут люди из Академии Хуалинь?

— Нет, не из Хуалинь, — покачал головой Цянь Му. — Скорее всего, из Академии Лубай.

— Точно! — воскликнул Су Чжэ. — Я и забыл, что у Су Сюэши есть старый друг по учебе, который преподает в Лубай.

Услышав название «Академия Лубай», Линь Жухай вздрогнул. Хуан Сюэши из Лубай был родственником Хуан Шаншу из Министерства обрядов.

В прошлой жизни, когда Линь Жухай приехал в Столицу, он заболел и пропустил много событий, поэтому его воспоминания были смутные.

Но позже, сдав экзамены и став чиновником, он часто слышал имя господина Хуана от чиновников из Цзяннани, и оно прочно засело у него в памяти.

Этот Хуан Шаншу проработал в Министерстве обрядов десять лет и пользовался большим доверием императора. Он единолично контролировал всю систему образования.

Неизвестно, чем ему не угодили студенты из Цзяннани, но рука Хуан Шаншу словно специально затмевала небо над Цзяннани. Однако он действовал осторожно, не перегибая палку и не давая повода для обвинений.

Пока он занимал свой пост, на экзаменах, несмотря на обилие талантливых людей в Цзяннани, ни один из них не попадал в тройку лучших, и лишь немногие входили в первую десятку.

Даже если студенты из Цзяннани успешно сдавали экзамены и попадали в Ханьлиньскую академию, им было очень трудно продвигаться по службе.

Выходцам из Цзяннани поручали лишь незначительные, рутинные дела, в которых невозможно было проявить себя. По истечении трехлетнего срока они отправлялись на службу в провинции, где им доставались лишь второстепенные должности.

Так продолжалось до тех пор, пока на трон не взошел новый император. Господин Хуан сослался на болезнь и ушел в отставку. Это произошло за три года до того, как Линь Жухай сдал экзамены. На его место назначили другого чиновника, и в том году Су Чжэ из Цзяннани занял первое место, став чжуанъюаном.

До этого более десяти лет ни один человек из Цзяннани не получал высоких оценок на экзаменах. Возвращение Су Чжэ домой было грандиозным событием. Праздник с угощениями для всех желающих длился три дня и три ночи.

Линь Жухай прикинул, что Су Чжэ сдал провинциальные экзамены в восемнадцать лет, а стал чжуанъюаном после тридцати. Неужели в его многочисленных неудачах была замешана рука господина Хуана?

Хотя люди часто говорили, что «и в пятьдесят лет можно стать цзиньши», но с таким талантом, как у Су Чжэ, он мог бы сдать столичные экзамены гораздо раньше. Возможно, он не делал этого, потому что господин Хуан все еще работал в Министерстве обрядов. Даже если бы он сдал экзамены, его могли бы занизить в рейтинге, что помешало бы его карьере. Поэтому он так долго ждал.

К сожалению, все это были лишь догадки Линь Жухая. Он сам постоянно болел, а его маленькая дочь Дайюй тоже часто хворала, поэтому у него не было времени и сил, чтобы разузнать подробности.

Будь то господин Хуан или кто-то другой, у него еще было около десяти лет свободной жизни.

Как только прибыли люди из Академии Лубай, вместе с другими учеными мужами, приехавшими в Столицу в этом году, они начали проводить лекции.

Линь Жухаю пришлось присоединиться к слушателям. Он нашел себе местечко в самом конце зала, где его наполовину скрывала колонна, и, слушая лекцию одним ухом, размышлял о противостоянии чиновников из Цзяннани и Цзянси, которое спровоцировал Хуан Шаншу.

Среди учеников Академии Лубай было четверо, которые после успешной сдачи экзаменов сделали хорошую карьеру и, как минимум, стали главами округов.

Все слушатели были сосредоточены и внимательны, словно жаждущие знания губки. Только Линь Жухай думал о политических интригах и борьбе за власть в академических кругах.

Благовония в зале были слишком сладкими и приторными. В помещении было много людей, горела печь, и от этого тепла клонило в сон.

Хуан Сюэши говорил с цзянсийским акцентом, и Линь Жухаю было трудно его понимать, поэтому он еще больше не хотел слушать.

Гудение… монотонное гудение…

Наверное, именно так чувствовал себя Цзя Баоюй, когда засыпал на лекциях.

Эх! Как же хочется спать!

— Жухай, проснись.