Сбор сладких желудей (Часть 1)

Сбор сладких желудей

На следующее утро Чу И пришлось встать ни свет ни заря и вместе с основной частью семьи Цзи отправиться в деревенскую столовую за едой из общего котла.

Она шла рядом с Цзи Чжунчуанем, слушая громкий, как рупор, голос Тань Сяоцуй, и лениво зевнула.

Её заставила так рано встать именно Тань Сяоцуй. Эта старуха спозаранку бесцеремонно вломилась в комнату невестки, не заботясь о том, чем там занимаются люди, под благовидным предлогом разбудить на завтрак, опасаясь, как бы внук не остался голодным.

Деревенская столовая на самом деле представляла собой большую площадку для сушки под открытым небом. Во время сельскохозяйственных работ деревня сушила здесь рис. Поставили несколько столов и скамеек — вот и вся столовая.

Придя на место, Чу И осмотрелась и нашла ближайшую скамью, чтобы присесть, а Цзи Чжунчуань встал в очередь за завтраком.

Сидящих было немало, но из семьи Цзи сидела только Чу И. Тань Сяоцуй, стоя в очереди, то и дело оборачивалась и бросала на неё взгляды. Чу И сделала вид, что не замечает, и завела разговор с тётушкой за тем же столом.

Сев, она услышала, как тётушка упомянула «устраивать банкет», и поспешно спросила:

— Тётушка Ду, у вас в семье намечается радостное событие?

У тётушки Ду было красивое имя — Ду Цзюань.

Надо сказать, что прежнюю владелицу тела и тётушку Ду Цзюань связывала давняя история.

Однажды тётушка Ду Цзюань вмешалась в их ссору, приняв чью-то сторону, и именно это вмешательство принесло прежней Чу И громкую славу.

Когда прежняя Чу И только вышла замуж, она помыкала Цзи Чжунчуанем, заставляя его работать как вола. Тань Сяоцуй в гневе начала с ней ссориться, но кто бы мог подумать, что прежняя Чу И ничуть не уступит. Они ругались и дрались так, что их невозможно было разнять. Эта история стала главной сплетней в деревне, и жители обсуждали дрязги свекрови и невестки семь дней и восемь ночей.

Тётушка Ду, увидев, что это Чу И, с улыбкой ответила, хотя лицо её было озабоченным:

— Да это мой Сяо Цюань женится, вот все и поздравляют меня.

— Когда банкет? — спросила Чу И.

— Двадцать шестого по лунному календарю. Выпьем чаю от невестки и встретим Новый год хорошо, — на лице тётушки Ду, омрачённом заботами, появилось светлое пятно.

Сердце Чу И упало. Она рассеянно кивнула. В романе не упоминалось о свадьбе сына тётушки Ду, говорилось лишь, что ближе к концу года в деревне люди умирали от голода.

Приближался Малый Новый год (праздник Сяонянь), оставалось два дня. До самого Нового года оставалось меньше десяти дней. Неизвестно, в какой именно день «ближе к концу года» произойдут те события.

Она огляделась. Люди ели, кто-то сидел в задумчивости. Лица были худыми, кожа да кости. Все одеты в одинаковые синие рубахи, от людей веяло унынием и серостью.

На другой конец скамьи сел Цзи Чжунчуань. Он принёс ей миску каши и две паровые булочки.

— Ешь, — сказав это, он откусил от пампушки, которую держал в руке.

— …Это каша? — выражение лица Чу И изменилось, она тихо спросила.

Раз, два, три, четыре, пять…

Ей казалось, она может пересчитать все рисинки в миске. Во рту была одна вода, мутная вода.

— …

Цзи Чжунчуань кивнул. В деревенской столовой были нормы питания для каждого. Зимой работы было меньше, поэтому и еду соответственно урезали. Каждому полагалась одна булочка и миска жидкой каши. По правде говоря, как считала Чу И, это была одна булочка и миска воды. Да и булочка была меньше её ладони. Этой еды должно было хватить до вечера. К тому же, такие булочки пекли только раз в день, одну партию, и кто не успел, тот опоздал, так что некоторые оставались голодными и без питья.

Цзи Чжунчуань съел свою пампушку, немного заморив червячка. У него оставалась ещё одна булочка — порция Чу И.

Он понимал, что заставлять Чу И пить эту воду было уже слишком. Цзи Чжунчуань поднёс булочку к ней:

— Съешь пока булочку, чтобы перекусить.

Он сделал ударение на слове «пока». Чу И повернулась и посмотрела ему в глаза. Ресницы мужчины, чёрные, как вороново крыло, дрогнули. У него были светлые глаза, и малейшее проявление нежности делало его взгляд многозначительным. Их взгляды встретились, и Чу И каким-то чудом поняла его намёк.

После этого завтрака определённо будет что-то повкуснее!

Чу И посмотрела на него и кивнула. Но как только она откусила булочку, тут же пожалела. Булочка была ледяной. Разве это еда для людей?

К счастью, каша, которую принёс Цзи Чжунчуань, была тёплой. Чу И кое-как съела булочку, запив её парой глотков каши. Оставшаяся вода досталась Цзи Чжунчуаню.

После завтрака вся семья вернулась домой. Чу И направилась прямо в свою комнату, но, открыв дверь, вскрикнула от ужаса, увидев движение на кровати.

Цзи Чжунчуань, находившийся в кладовке, бросил коромысло и выбежал наружу. Он увидел Чу И, застывшую на месте с широко раскрытыми глазами.

— Что случилось?

Чу И указала пальцем на кровать. Вспомнив увиденное мгновение назад, она почувствовала, как волосы встают дыбом. В её мире таких огромных крыс не было, да ещё и двух! А если и были, то их и тени днём с огнём не сыщешь.

— Я только что видела на кровати крыс, двух…

Она показала руками размер: — Примерно с два кулака.

Цзи Чжунчуань оглядел комнату. Крыс, о которых говорила Чу И, конечно, уже и след простыл. Он успокоил её:

— Ничего страшного, сегодня вечером я поставлю ловушку и поймаю их.

— Сейчас не до этого! — резко прервала его Чу И и решительно заявила: — Простыню и пододеяльник нужно немедленно постирать!

При одной мысли о том, что она спала на одной кровати с крысами, ей становилось дурно.

В этот момент к ним подошла Тань Сяоцуй и как раз услышала слова Чу И. Эта четвёртая невестка раздражала её во всём.

— Ну и что, что крысы? Переверни на другую сторону и спи дальше! Подняла шум из-за пустяка. Стирать, стирать! Думаешь, если сказала стирать, то можно? Где взять воду для стирки? Людям пить нечего! Воду для твоего умывания Четвёртый таскает спозаранку, не покладая рук! Только ты одна такая привереда!

Напоминание Тань Сяоцуй вызвало у Чу И беспричинное раздражение. На мгновение ей захотелось огрызнуться на эту языкастую старуху, но, подумав, что ссора с ней может затянуться на полдня, она решила промолчать.

Но то, что она промолчала, явно не устроило Тань Сяоцуй, которая не собиралась её отпускать:

— Я и присесть не успела, как ты раскричалась! С жиру бесишься! Где это видано, крыс не видеть? Сколько тебе лет, а всё ещё пугаешься из-за ерунды…

Чу И никогда не терпела подобных нравоучений от посторонних. Она не была настоящей четвёртой невесткой семьи Цзи и грубо прервала бесконечную тираду Тань Сяоцуй:

— Замолчи!

— Ты… — глаза Тань Сяоцуй мгновенно расширились. Цзи Чжунчуань нахмурился, на его обычно мягком лице появилась складка между бровями. Сдерживаясь, он позвал:

— Мама, хватит.