Стихи Гуань Инь (Часть 2)

— Боюсь, это не совсем уместно, — ответил Е Чжао, опасаясь, что сестра предложит какой-нибудь способ схалтурить, что не оправдает ожиданий матери-императрицы.

— Что тут неуместного? Неужели я должна спокойно смотреть, как ты будешь погребён под горой свитков? — Е Нин бросила на брата грозный взгляд. — Все знают о милосердии Гуань Инь, Бодхисаттвы Сострадания, которая наблюдает за мирскими делами. Мы можем обратиться за помощью к ней, в Бамбуковую Рощу Южных морей.

— Но… но мой Дворец Яркого Света не контактировал с Южными морями с тех пор, как я тысячу лет назад вступил в должность. Не будет ли это слишком дерзко?

— Братец, ты слишком много думаешь, всё никак не решишься. Встречи делают нас ближе. К тому же, Гуань Инь уже много тысяч лет наблюдает за мирскими делами и облегчает страдания. Нам не помешает перенять её опыт. Уже почти час Быка (1:00-3:00), давай собирайся и ложись спать. Завтра являться с тёмными кругами под глазами — верх неуважения. Уже поздно, я переночую в твоём Дворце Яркого Света. Разбуди меня утром, — сказала Е Нин и зевнула.

Брат с сестрой разошлись по своим покоям. Об этом не будем больше говорить.

На следующий день, в начале часа Зайца (5:00-7:00), Е Чжао рано поднялся, и слуги помогли ему одеться.

— Ваше Высочество, сегодня надевать корону или…? — спросила Тин Цинь, служанка Е Чжао, которая за тысячу лет отлично изучила предпочтения своего господина.

— Корону. И приготовьте моё парадное одеяние, — твёрдо и решительно ответил он.

К официальным мероприятиям нужно относиться серьёзно.

— Слушаюсь.

У ворот дворца Е Чжао позвал: — Тасюэ! — С запада примчался могучий белоснежный конь с развевающейся гривой. Е Чжао вскочил в седло и отдал ещё несколько распоряжений: — Цзывэй Синцзюнь прибыла вчера. Она в Павильоне Собранных Цветов. Позаботьтесь о ней как следует.

— Слушаюсь, — слуги поклонились, провожая Нань Доу Синцзюня Е Чжао.

Конь помчался, поднимая облако пыли. Вскоре Тасюэ расправил крылья и взмыл в облака. Всадник и конь направились прямиком в Бамбуковую Рощу Южных морей.

Добравшись до владений Гуань Инь, Е Чжао спешился, погладил Тасюэ по уху и сказал: — Ты хорошо потрудился сегодня. Иди, отдохни. Я позову тебя, когда понадобится.

Е Чжао почтительно поклонился у горных ворот. Его встретил мальчик с детскими косичками. Если не ошибаюсь, это был Шаньцай.

— Прошу вас, Шаньцай, доложите, что прибыл Е Чжао из Дворца Яркого Света Южного Неба, — вежливо и сдержанно произнёс он.

— Хм, этот человек знает моё имя, — подумал Шаньцай, который, на самом деле, просто не помнил Е Чжао, посещавшего это место тысячу лет назад, когда только вступил в должность.

Он оглядел Е Чжао с ног до головы. Тот был одет очень официально: в красно-коричневом халате с перекрещивающимся воротом, расшитом золотыми нитями узором из облаков и драконов, и в золотой короне. Выглядел он весьма внушительно.

Синцзюнь есть Синцзюнь. Я слышал, что Нань Доу Синцзюнь обладает изысканной внешностью. Теперь, увидев его, понимаю, что это правда.

— Хорошо, Синцзюнь, прошу вас немного подождать. Я сейчас доложу о вашем прибытии.

— Благодарю тебя, — Е Чжао снова поклонился.

Вчера он лёг спать позже обычного, и теперь, стоя у ворот, почувствовал накатывающую дремоту. — Нельзя терять самообладание, — подумал он, пытаясь взбодриться, но сон всё же одолел его.

Во сне Е Чжао попал в странное место. Вокруг была кромешная тьма, ничего не было видно, но слышались голоса, хотя говорящих он не видел.

Два голоса одновременно произнесли:

— Двоюродная сестра, потом я отведу тебя на Западный рынок смотреть на фонари. У того фонарика в форме кролика такие же красные глаза, как у тебя сейчас.

— У кого красные глаза?

— Хе-хе, не красные. Улыбнись мне.

……

— Двоюродная сестра, это всё моя вина. Я сейчас же пойду к дяде и скажу, что это я взял тебя к госпоже Гунсунь. Пусть наказывает меня.

— А Чжао, не ходи! Отец суров, боюсь, он больше не позволит нам видеться.

— Я не боюсь его. Я буду приходить тайком, чтобы дядя не узнал.

— А Чжао, что если останутся шрамы? Мама говорит, муж будет меня презирать.

— Не может быть! Моя двоюродная сестра такая красивая, несравненная красавица.

— А Чжао, если я стану уродиной, ты всё равно женишься на мне?

— Женюсь.

……

— А Чжао, А Чжао… — плачущий голос.

— Синцзюнь, Синцзюнь, — Е Чжао не хотел просыпаться, желая слушать дальше, но тут раздался голос Шаньцая. Увидев, что Е Чжао очнулся, мальчик сказал: — Прошу, следуйте за мной.

Они прошли через бамбуковую рощу, окутанную туманом, под тихий плеск ручья, и вскоре оказались перед Гуань Инь. Бодхисаттва восседала на лотосовом троне, держа в левой руке ивовую ветвь, а в правой — сосуд с чистой водой. Лицо её выражало безмятежность.

Е Чжао подошёл и поклонился. Шаньцай отошёл в сторону.

— Нань Доу Синцзюнь, вы проснулись?

Е Чжао вздрогнул.

— Да, проснулся. Прошу прощения, Бодхисаттва.

— Если это сон, то он всегда заканчивается, — с улыбкой ответила Гуань Инь. Е Чжао почувствовал необъяснимую грусть.

— Прошу вас, Бодхисаттва, наставьте меня.

Гуань Инь окунула ивовую ветвь в сосуд с чистой водой и коснулась ею темени Е Чжао.

— Да будет ясен разум Нань Доу Синцзюня.

Е Чжао не понял смысла этих слов и лишь произнёс:

— Благодарю вас, Бодхисаттва.

Гуань Инь достала из воздуха старинную лакированную шкатулку.

— Нань Доу Синцзюнь, используйте содержимое этой шкатулки, чтобы создать фарфор Чистой Вазы. Это поможет вам разрешить все ваши проблемы.

Е Чжао низко поклонился Гуань Инь.

— Чжао благодарит Бодхисаттву.

— Хорошо. Я помогу тебе здесь, — сказала она и вместе с Шаньцаем исчезла.

После их ухода Е Чжао тоже покинул это место. Идя по дороге, он не замечал окружающей красоты, всё ещё размышляя о своём сне и словах Бодхисаттвы. Вдруг он услышал:

— Синцзюнь, постойте!

Это был Шаньцай. Е Чжао обернулся.

— Синцзюнь, Бодхисаттва велела передать вам это. Прошу вас, берегите это.

Е Чжао взял пятицветный шёлковый мешочек. Развернув его, он увидел пожелтевший листок бумаги, на котором было написано:

Прежнюю любовь ценил, ныне Чжао вновь встретил,
Ива чистая танцует, листья в тумане сокрыты.
Двадцать семь лет различал правду и ложь,
Ветер и облака вздымаются, возвращаясь на место своё.
Запад и Восток сольются, великая мечта исполнится,
Феникс взлетит в небеса, дракон скроет мощь.
Инь и Ян разделены, жизнь и смерть следуют рядом,
Как звёзды Шэнь и Шан, но не жалею ни о чём.

Е Чжао хотел спросить Шаньцая о значении этих строк, но мальчик уже исчез. Лишь издалека донёсся его голос:

— Бодхисаттва отправилась в странствие. Нань Доу Синцзюнь, поразмыслите над этим. Гуань Ши Инь, Гуань Ши Инь…

Что произойдёт дальше — узнаете в следующей главе.