Глава 1 (Часть 1)

В столице стоял март, теплая и солнечная погода. Весенний город, где повсюду порхали цветы.

В это время года улицы обычно были полны людей, но сегодня два отряда солдат в серебряных доспехах и черной одежде, вооруженных копьями, разделяли толпу, образуя широкий проход.

Несмотря на то, что путь им преграждали стражники, горожане, столпившиеся по обе стороны улицы, тянулись на цыпочки, стараясь увидеть происходящее. Детей поднимали на плечи, и они, широко раскрыв глаза, с любопытством смотрели по сторонам.

Ближе к полудню послышался звук гонга, который становился все громче. Генерал на высоком вороном коне возглавлял отряд солдат, за которым следовало торжественное императорское шествие. В центре этого великолепия, словно звезды, окружающие луну, особенно выделялись две кареты, едущие одна за другой.

У каждой кареты в упряжке было четыре гнедых коня. С балдахинов свисали кисти, а по бокам шли служанки в шелковых одеждах. Хотя кареты немного отличались друг от друга, обе выглядели необычайно роскошно.

Прекрасные кони, красивые слуги, балдахины и роскошные кареты — все дышало императорским величием.

Горожане, разглядывая масть лошадей и ткани одежд служанок, не переставали восхищаться.

Мужчина в сером одеянии тихо сказал своему спутнику: — Повозка Жун-ван поистине великолепна. Я бы сказал, не уступает карете Тайхоу.

— Хм, Жун-ван… — остальное не требовало слов, смысл был понятен без дальнейших объяснений.

Жун-ван… Та самая высокомерная и своевольная Жун-ван, которая, пользуясь расположением императора, бесчинствовала в столице.

В правление нынешней династии чиновники отличались честностью, и только эта княгиня заслужила дурную славу. Ее отец, когда был жив, обладал огромной властью и пользовался скандальной репутацией. Дочь оказалась достойной преемницей, если не превзошла своего отца.

Жун-ван, о которой в тот момент судачили горожане, сидела в карете. Ее личная служанка Биси разминала ей плечи. Долгая дорога утомила княгиню, и она, закрыв глаза, дремала. Биси ловко массировала ей плечи, и Се Чуньцю это нравилось.

Внезапно раздался громкий стук. Какой-то тяжелый предмет, неизвестно откуда взявшийся, пробил окно и упал на пол, едва не задев лоб княгини. Еще немного, и лицо Жун-ван было бы изуродовано.

Она резко открыла глаза. Первой мыслью было, что на нее снова напали.

Опустив взгляд, она увидела, что так и есть, хотя орудие нападения выглядело довольно жалко — это был обычный булыжник.

Она повернулась к Биси: — Ты в порядке?

Служанка покачала головой. Хотя она была немного напугана, но, очевидно, уже сталкивалась с подобным. Нахмурившись, Биси откинула занавеску.

Солнце светило ярко. Легкий ветерок подхватывал и кружил лепестки цветов. Из-за занавески показалась тонкая белая рука, а затем из кареты вышла девушка.

На ней было красное платье с широкими рукавами, украшенными вышитыми золотом цветами гибискуса. Пояс в тон платья подчеркивал ее тонкую талию.

Из-под ворота выглядывала ослепительно белая шея. Острый подбородок придавал ее лицу изящество. Губы были красиво очерчены, щеки тронуты естественным румянцем. Прямой нос с чуть вздернутым кончиком, сияющие глаза, в которых играли солнечные блики. Даже когда она не улыбалась и не сердилась, уголки ее глаз были слегка приподняты. Брови, словно изогнутые клинки, а на кончике одной из них красовалась маленькая родинка, добавляя ее облику нотку загадочности.

Ее черные волосы были наполовину собраны и закреплены двумя золотыми шпильками, инкрустированными драгоценными камнями. Остальные волосы свободно ниспадали на плечи, контрастируя с ярко-красным платьем, словно капли чернил на алой ткани.

Она сияла, словно солнце, и была невероятно привлекательна.

Это была Жун-ван, Се Чуньцю.

Она обвела взглядом толпу, не обращая внимания на изумленные и восхищенные взгляды, и, опираясь на руку служанки, легко спрыгнула с подножки кареты.

Нападавшего уже схватили стражники и поставили на колени. Он продолжал отчаянно вырываться и громко кричать, выкрикивая что-то про «злого князя у власти» и «избавление народа от зла». Он был молод, одет в простую одежду, и, вероятно, дома о нем еще заботилась мать. Се Чуньцю внимательно осмотрела его и не смогла вспомнить, чем могла заслужить такую ненависть.

Стражники, увидев это, поспешно заткнули ему рот куском ткани. Теперь из его горла вырывались только невнятные звуки.

Генерал Сун, которого император назначил сопровождать Тайхоу и Жун-ван, весь покрылся холодным потом. Собравшись с духом, он обратился к Се Чуньцю: — Ваше Высочество, прошу прощения за мою некомпетентность. Вы напуганы. Нападавший схвачен и ждет вашего решения.

Се Чуньцю подошла ближе и, глядя сверху вниз на «нападавшего», поняла, что это еще один мститель, решивший вершить правосудие. Она взяла булыжник, которым в нее бросили, повертела в руке, а затем со всей силы швырнула его обратно в нападавшего.

Она хорошо рассчитала силу броска, и камень попал прямо в лоб молодого человека. Хотя тот и кричал громко, железным лбом он явно не обладал. Из раны хлынула кровь.

Юношу держали, рот его был заткнут, и он мог только беспомощно наблюдать, как кровь заливает ему лицо. Выглядело это довольно жутко.

Среди зрителей послышались испуганные вздохи. Взрослые закрывали глаза детям, а впечатлительные женщины отворачивались.

Се Чуньцю, искоса взглянув на него, спокойно произнесла: — Я ответила тебе тем же. Не жалуйся.

В этот момент к ним подбежал евнух в синем одеянии. Он низко поклонился Се Чуньцю и, улыбаясь, сказал: — Тайхоу заметила задержку и послала меня узнать, что случилось.

Это был Ли-гунгун, давний слуга Тайхоу, управляющий императорским двором. Только сейчас он заметил окровавленного юношу, и его и без того пронзительный голос стал еще тоньше: — Ой, что это? Что здесь произошло?

Се Чуньцю отвела взгляд от нападавшего и, слегка улыбнувшись Ли-гунгуну, сказала: — Передайте Тайхоу, что ничего серьезного не случилось. Мы скоро будем.

Она повернулась и, прежде чем сесть обратно в карету, бросила: — Я не стану марать руки об молокососа.