Смертельная ловушка

Лист и река… исчезли.

— Ижу… — Ли Наньци с недоверием смотрел в ясные глаза Чэн Ижу. Он предпочел бы думать, что ею кто-то управляет, но её взгляд говорил об обратном: она полностью контролировала свои действия.

Это было неприкрытое предательство.

— Вини в этом свою глупость, — спокойно улыбнулась Чэн Ижу, бросив короткий меч в море. — Помнится, этот меч ты мне подарил? Можно сказать, я вернула его владельцу.

— Я хочу знать лишь одно… почему? — Ли Наньци прижал руку к груди, но не мог остановить поток алой ауры. Смерть приближалась.

— Почему? — Чэн Ижу насмешливо фыркнула. — Смешно. Чтобы убить тебя, нужна ли причина?

— Ижу… — Ли Наньци посмотрел на презрительно смотрящую на него Чэн Ижу, затем на Е Сяосяна, который стоял вдали с закрытыми глазами, крепко сжимая края одежды, и закрыл глаза.

— Теперь… — Чэн Ижу повернулась к Иноземному Императору и поклонилась, а затем перевела взгляд на Е Сяосяна. — Твоя очередь, Е Сяосян.

Е Сяосян открыл глаза. Его прекрасные карие глаза теперь стали пугающе тёмно-зелёными, как у Императора.

Иноземный Император замер, словно что-то понял.

— Думаю, то, с чем тебе предстоит столкнуться, будет страшнее, чем то, что ты только что сделал, — произнёс Е Сяосян. Из его уст одновременно раздались два голоса: мягкий юношеский и хриплый мужской.

Е Сяосян говорил один, но двумя голосами.

— Ты можешь говорить? — удивленно воскликнула Чэн Ижу.

Е Сяосян проигнорировал её и снова закрыл глаза.

— Возможно, он прав, — раздались двадцать четыре разных голоса позади Чэн Ижу.

Чэн Ижу и Иноземный Император удивленно посмотрели на Ли Наньци, который снова открыл глаза.

— Как же приятно снова быть свободным, — произнёс Ли Наньци двадцатью четырьмя голосами, сжимая и разжимая кулак. Его глаза сияли двадцатью четырьмя разными цветами.

— Что это… — Чэн Ижу отскочила в сторону, уклоняясь от стремительного удара Ли Наньци.

Не дав ей закончить, Ли Наньци резко остановился в воздухе и развернувшись, ударил ногой по только что восстановившей равновесие Чэн Ижу.

Чэн Ижу не была слабачкой. Хотя удар был очень быстрым, она успела среагировать. Не имея возможности двигаться, так как старая сила иссякла, а новая еще не родилась, она призвала небольшой оранжевый вихрь, который принял на себя удар Ли Наньци.

Вихрь, словно сделанный из стали, выдержал мощный удар.

Двадцать четыре души, сосуществовавшие долгие годы в одном теле, создавали непредсказуемый боевой стиль Ли Наньци.

Порыв ветра — и Ли Наньци исчез из поля зрения Чэн Ижу.

Только благодаря отточенным рефлексам Чэн Ижу удалось спастись. Ли Наньци появлялся вокруг неё, атакуя с разных сторон, а вихрь каждый раз оказывался в нужном месте, защищая её.

На какое-то время установилось равновесие.

Его нарушил тот, кого игнорировали с момента пробуждения душ внутри Ли Наньци.

Иноземный Император шел по воде. В отличие от первого раза, каждый его шаг вызывал круги на воде.

С каждым шагом его сила росла.

Почувствовав исходящую от Императора убийственную ауру, Ли Наньци оставил Чэн Ижу, которая едва держалась, и отступил.

Но с Иноземным Императором было не так просто справиться.

Оттолкнувшись от воды, словно от твердой земли, Император с невероятной скоростью бросился на Ли Наньци.

Ли Наньци не успел среагировать, и кулак Императора попал ему прямо в грудь.

Одежда Ли Наньци превратилась в пыль, но, как ни странно, от столь мощного удара он лишь вздрогнул, но не отлетел.

В следующее мгновение Ли Наньци исчез, уклонившись от следующего удара Императора.

Император тут же развернулся и ударил, но не попал по Ли Наньци, который, закрыв глаза, стоял рядом с Е Сяосяном.

В битве сильных, когда каждый способен убить другого, важна каждая секунда.

Не медля ни мгновения, Император и Чэн Ижу бросились на Ли Наньци.

На этот раз Ли Наньци поднял обе руки, перехватив кулаки Императора и Чэн Ижу. Затем, высвободив ауру, отбросил их обоих.

Под недоуменными взглядами Императора и Чэн Ижу, Ли Наньци коснулся уголка губ. Двигаясь с невероятной скоростью, он наносил удары то по Императору, то по Чэн Ижу. Они не успевали за его движениями и не могли контратаковать. Каждый раз, когда они пытались ответить, удар уже был нанесен с другой стороны.

Всё, что они видели, — это алые вспышки перед глазами.

Хотя Император и Чэн Ижу не могли защищаться или контратаковать — даже атаки по площади не достигали Ли Наньци — они были на разных уровнях.

Чэн Ижу была вся в крови и едва дышала, в то время как Император, хоть и выглядел потрепанным, не получил серьезных ранений.

Очевидно, что это был не тот уровень, которого мог достичь Ли Наньци. Постепенно его движения замедлились.

Чэн Ижу все еще не могла сопротивляться, но Император иногда блокировал его удары.

Наконец, Ли Наньци вскрикнул. Он замер между Императором и Чэн Ижу. Алый цвет в его глазах начал тускнеть, сменяясь двадцатью четырьмя разноцветными огоньками, которые постепенно гасли, пока не исчезли совсем.

Всё это произошло за одно мгновение.

В тот же миг пространство и время вокруг Ли Наньци исказились, захватив и Чэн Ижу, и Иноземного Императора.

Е Сяосян снова открыл глаза. Он смотрел на Ли Наньци, который стоял между Императором и Чэн Ижу. Ли Наньци посмотрел на него ясным взглядом, подмигнул и растворился в искаженном пространстве.

Е Сяосян молча наблюдал.

Он знал, что тот, кто всегда баловал его… исчез.

Навсегда.

…

— Учитель, кто этот ребенок?

— Это… твой младший брат.

— Младший брат? Приятно познакомиться!

Маленький Е Сяосян взял протянутую руку юноши Ли Наньци. Рука была теплой.

— Твой младший брат не может говорить. Тебе придется заботиться о нем.

— Да, учитель.

…

— Сяосян, видишь ту звезду? Это тело моего предка, Сяньфан Даоцзюня Ли Цзычи. Когда-нибудь мы станем такими же могущественными, как он. Даже после смерти будем сиять, как неугасающие звезды, вызывая всеобщее восхищение. Как думаешь?

Он погладил его по голове.

Он обнял его.

…

— Открою тебе секрет, Сяосян. Учитель запечатал в моем теле двадцать четыре неуничтожимые души. Если когда-нибудь мы окажемся в безвыходной ситуации, я освобожу их, чтобы они защитили тебя.

— А потом… убей меня.

…

— Сяосян, я не знаю, вернусь ли живым. Если я умру, а ты выживешь… забудь меня.