Глава 3. Очаровательная соблазнительница (4)

Не дожидаясь ответа женщины, Ши Илан, заслонив ее от взглядов девочек, снял с нее промокшую вуаль и передал служанке, затем надел ей другую. Мэй Ганьцай и Цзи Сяо Танъюань так и не увидели лица женщины, и их любопытство только усилилось. Они хотели было украдкой взглянуть, но Ши Илан повернулся.

— Если хотите жить, не смотрите, — сказал он с улыбкой и, хотя понимал, что они ничего не увидят, все же закрыл им глаза руками.

Он говорил шутливым тоном, но Мэй Ганьцай и Цзи Сяо Танъюань почему-то почувствовали, что он не шутит, и обе вздрогнули.

— Бао, не пугай малышек. Я же не злой дух, — рассмеялась женщина, и ее смех завораживал.

Лица служанок изменились, они переглянулись и быстро опустили головы, думая про себя: «А разве госпожа Лоча — не злой дух?» Ши Илан вздохнул и ласково позвал: — Матушка.

— Вот теперь ты молодец! — ответила женщина, тихонько посмеявшись, и наконец ее волнующий смех стих.

Дети не понимали, что происходит. Они на мгновение растерялись, но быстро пришли в себя, решив, что это просто оттого, что им закрыли глаза, и не придали этому значения. Мэй Ганьцай потянула Ши Илана за рукав. Он убрал руки с их глаз и хотел было сказать что-то ободряющее, но Мэй Ганьцай опередила его.

— Когда я вырасту, я стану твоей женой.

Эти слова прозвучали так неожиданно, что в комнате воцарилась тишина, и стук капель дождя по земле и крыше стал особенно отчетливым.

Все, кроме Цзи Сяо Танъюань, подумали, что ослышались. Ши Илан посмотрел на Мэй Ганьцай и увидел, что ее лицо серьезно, она явно не шутила. Он смутился, но и немного развеселился. Погладив ее по волосам, он ничего не ответил. То, что ребенок может сказать без задней мысли, взрослому обсуждать не пристало.

— Когда я вырасту, я стану твоей женой, — повторила Мэй Ганьцай громче, решив, что он не расслышал.

Ши Илан замер, услышав смех за спиной, и почувствовал себя совершенно беспомощным. Но еще больше его поразило то, что Цзи Сяо Танъюань, которая до этого смотрела на них с недоумением, вдруг все поняла. Она решила, что должна всегда поддерживать Цайцай. Подумав немного и посмотрев на подругу, она решительно сказала: — А когда я вырасту, я возьму тебя в жены.

Если Цайцай станет женой брата, а брат — ее женой, то они обе будут принадлежать ей. Думая об этом, Цзи Сяо Танъюань не смогла сдержать довольной улыбки, словно получила что-то очень ценное.

Ши Илан схватился за голову, услышав смех остальных. Он никак не ожидал, что два ребенка поставят его в такое неловкое положение.

— Какие проницательные девочки! — смеялась госпожа Лоча, поставив чашку на стол, чтобы не расплескать чай. — Бао, когда вернемся, я построю тебе дворец обожаемых. В Зале Вопрошания Меча уже не поместятся все твои поклонницы!

В отличие от детских разговоров, Ши Илан легко справлялся с поддразниваниями матери. Он спокойно улыбнулся.

— Думаю, настоятель с радостью сделает это вместо тебя, — ответил он. Построить золотой дом и спрятать там мать, чтобы никто ее не видел, — вот о чем больше всего мечтал его отец. Хотя, зная характер матери, это желание никогда не исполнится, но это не мешало ему быть ее любимой и ненавистной темой.

— Несносный мальчишка! — воскликнула госпожа Лоча, услышав его слова, и перестала смеяться.

Ши Илан улыбнулся, подошел к столу, наполнил ее почти пустую чашку и, протянув ей обеими руками, сказал: — Глава Меча, будь великодушна, не сердись на меня.

Госпожа Лоча осталась довольна. Взяв чашку, она отвернулась и, приподняв вуаль, сделала пару глотков. Ши Илан хотел было взять другие чашки, как вдруг почувствовал головокружение. Он покачнулся, попытался опереться на стол, но руки и ноги его не слушались, и он упал на пол. В тот же миг он услышал несколько глухих ударов и звон разбивающейся посуды — очевидно, с остальными произошло то же самое.