Вбоквел

«Гранатовый цвет в Башне Дочерей»

Пролог. Переправа Юэчжэ

Учёный, сжимая в руках котомку, перепачканную землёй и травой, устало брёл по еле заметной заброшенной дороге. В горле у него пересохло, словно вот-вот вспыхнет огонь, а в животе нестерпимо урчало от голода.

На всём пути ему не встретилось ни души, негде было даже попросить глоток воды. Если бы не эта заросшая сорняками и колючками, но всё же различимая тропинка, дававшая ему слабую надежду, он, возможно, уже сдался бы и упокоился с миром где-нибудь в этих глухих местах. Он с надеждой отправился в столицу на экзамены, мечтая вернуться домой в почёте, но по дороге на него напали разбойники, и вот к чему всё пришло. Всякий раз, когда он думал о жене и детях, ждущих его дома, и о слуге, чья судьба была неизвестна, сердце его разрывалось от боли.

Остановившись, он рукавом вытер пот со лба и обнаружил, что ткань на рукаве разошлась по шву, образовав большую дыру. Он с болью коснулся порванного места, и перед глазами возник образ жены, которая ночами шила ему одежду. Его охватило чувство вины. Глядя на, казалось, бесконечные заросли колючек, он лишь на мгновение заколебался, затем снял верхнюю одежду, аккуратно сложил её и убрал в котомку. После чего продолжил путь в залатанной нижней рубахе.

И вот, когда учёный уже подумал, что будет идти так до конца своих дней, унылый пейзаж внезапно изменился. В глаза ему бросились бесчисленные ярко-красные цветы, отчего у него перехватило дыхание.

Словно пламя вулкана, гранаты цветут у подножия горы, среди пышной зелени – скромное очарование. Был как раз май, время цветения гранатов. Он столько лет провёл за учёбой, что совсем забыл об этом.

Медленно проходя мимо зарослей гранатовых деревьев, он невольно шёл тише и мягче, словно боясь спугнуть это облако зелени и алого цвета.

За гранатовой рощей каменная тропинка спускалась с горы к реке, сверкающей белизной. По обеим сторонам реки возвышались зелёные горы, покачивались ивы. В этот миг учёный не смог сдержать слёз. Забыв об усталости и боли в ногах, он, спотыкаясь, побежал вниз.

Вдоволь напившись прохладной речной воды и умывшись, он, покачиваясь, присел под ивой. Только тогда он заметил, что находится у переправы.

Переправа Юэчжэ. Рядом на невысоком камне были высечены эти три иероглифа. Он замер, размышляя, что бы это значило, как вдруг увидел, что с противоположного берега медленно плывёт лодка.

Наконец-то хоть кто-то! Он воспрянул духом и, с трудом опираясь на дерево, поднялся на ноги.

Он подумал, что это лодочник, работающий на переправе, но, когда лодка приблизилась, он увидел, что, хотя человек и был в соломенной шляпе, защищающей от солнца, и в простой одежде, его фигура была стройной и прямой, а каждое движение выдавало изящество, не свойственное простому перевозчику.

— Откуда и куда держите путь, почтенный? — спросил лодочник, когда лодка причалила к берегу. Его голос был чистым и звонким, словно ветерок, напоённый ароматом гардений, освежающий в начале лета.

Учёный поспешно поклонился и в нескольких словах рассказал о своих злоключениях. Выпрямившись, он вздрогнул от неожиданности и чуть не упал. Оказалось, что лодочник снял бамбуковую шляпу, и, хотя длинные волосы прикрывали его лицо, всё же можно было разглядеть, что оно покрыто шрамами от ожогов, ужасающими на вид.

— Прошу прощения, что напугал вас! — мягко сказал лодочник, но шляпу снова не надел, очевидно, привыкнув к такой реакции.

— Нет… ничего… — на лице учёного отразилось смущение, он поспешно замотал головой, пытаясь объяснить свою оплошность, но лишь сбивчиво бормотал что-то невнятное, отчего смутился ещё больше.

Лодочник тихо рассмеялся. Учёный невольно поднял голову и взглянул на него, и снова замер. Глаза лодочника были тёплыми и ясными, светлыми и открытыми. В этот миг ему показалось, что он увидел, как распускаются цветы гардении.

— Переправа Юэчжэ перевозит только тех, кто переправляется. Но в двух ли отсюда есть поместье, где вы можете отдохнуть, а затем взять повозку и отправиться на север. Через пять дней вы будете в столице, — сказал лодочник и, сняв с пояса небольшой мешочек, бросил его учёному. — В поместье скажите, что вы от Ши Илана.

Шест оттолкнулся от берега, и лодка медленно поплыла прочь. Лодочник, прямой, как стебель бамбука, гордо стоял на корме. Речной ветер, пробиваясь сквозь ивовые ветви, развевал его распущенные волосы, казалось, он вот-вот улетит.

Учёный, поймав мешочек, ничего не успел сказать, а только ошеломлённо смотрел, как лодка удаляется. Лишь спустя долгое время он вспомнил о мешочке и открыл его. Два поджаренных пирожка лежали на ткани, источая аппетитный аромат, отчего глаза его снова наполнились слезами.