Глава 6

— Правительница имеет в виду... — Кто из обычных людей мог постичь замыслы Хэ Иси? Хозяйка могла лишь передать приказ. — Она хочет поселить на нашей улице одну шишаньку.

— Дальше будет немного запутанно, очень сложно для понимания, слушайте внимательно! Эта шишанька думает, что умерла. Когда она откроет глаза, то, естественно, будет считать себя призраком. А мы должны будем сказать, что это улица призраков, и мы тоже призраки, живущие на этой улице. Вы... вы это поняли? Притворяться, изображать призраков, а не то чтобы нас действительно убьют.

Хозяин Жун свёл густые брови на переносице, с трудом пытаясь осмыслить сказанное:

— Буквально я, кажется, понял. Эта шишанька думает, что умерла. Наша улица Вэньтанцзе и так не похожа на место для живых. Поэтому правительница поместит её сюда, чтобы она была призраком... Но это же всё равно что снимать штаны, чтобы пукнуть! Почему бы правительнице просто не сказать ей, что она не умерла?

— Я поняла, — холодно и возмущённо пояснила Тан Шу остальным. — Правительница хочет поиздеваться над ней, а мы должны подыгрывать!

— О! — Портниха наконец прозрела, потянув обеими руками за концы сантиметра на шее. — Это что, новая пьеса правительницы?

— Нельзя обманывать богов и духов... — вздохнул гадатель и, достав из-за пазухи недоеденный корень батата, принялся жевать его, запивая чаем.

Хозяин Жун продолжил расспросы:

— И как её обмануть? У нас тут, конечно, круглые сутки туман, то густой, то редкий, так что похоже на правду. Но стоит ей выйти из туннеля, и всё раскроется?

— Да, поэтому правительница приставит людей охранять выход из туннеля, чтобы она не смогла выйти. За нашей улицей поля, с трёх сторон окружённые горами, а ещё лес Вэньтан. Ей не выбраться. Думаю, именно поэтому правительница и выбрала нас.

— А как же мы? Улицу что, закроют? — Ван Дали округлил глаза и взволнованно заговорил. — Хозяйка Е, вы же знаете, я либа, мне нужно выходить на работу. Если улицу закроют, я с голоду умру!

— Вот именно! Нельзя закрывать улицу! — закивала портниха. — Кому из нас не нужно выходить? Ну, кроме Тан Шу. — Не дожидаясь гневного взгляда Тан Шу, она продолжила: — Нас тут всего несколько человек, если улицу закроют, никто не выживет.

Гадатель засунул в рот последний кусок батата и с удовольствием отпил чаю:

— Я, слепой старик, тогда уйду. Помочь всё равно не смогу, лучше пойду в главный город, буду бродить по улицам и гадать.

— Ну что вы! — поспешно улыбнулась хозяйка. — Вы, старейшина, очень даже поможете! Кто из присутствующих больше вас похож на призрака, ха-ха-ха! Кхм... Улицу не закроют, мы по-прежнему сможем выходить на работу и за товаром, просто нужно быть осторожнее.

— Хозяйка Е, боюсь, мы не сможем выполнить приказ правительницы, — подумав немного, твёрдо заявила Тан Шу. — Живым притворяться призраками — это очень не к добру, тем более ради шишаньки. Сейчас идёт война с Шишань, мы не можем участвовать в этом спектакле.

Слова Тан Шу выражали общее мнение, все, включая портниху, закивали.

— Точно, слишком дурной знак.

— И неизвестно, когда это кончится. У всех и так жизнь трудная, откуда взять время на такое...

Слушая жалобы, хозяйка вставила:

— Правительница сказала, что если все будут старательно играть, то получат щедрую компенсацию.

— Хм, компенсацию, да сколько бы она ни дала... — Тан Шу вдруг осеклась, и в её гневном взгляде промелькнули два огонька. — Ну... это зависит от того, насколько щедрой будет компенсация... верно?

— Госпожа Го обещала платить ежедневно по ставке бригадира третьего разряда на шахте. Расчёт каждые десять дней.

— Бригадира третьего разряда! — воскликнул Ван Дали, не сдержавшись. — Да я...

Сколько платили бригадиру третьего разряда, Ван Дали, часто работавший на шахте, знал лучше всех.

Хозяин Жун откинулся назад и тихо спросил:

— Сколько в день получает бригадир третьего разряда?

Ван Дали показал ему на пальцах.

Глаза хозяина Жуна тоже загорелись:

— Так много!

Ван Дали кивнул и легонько толкнул его в спину.

Хозяин Жун тут же выпрямился и сказал хозяйке:

— Я согласен, я не боюсь ни призраков, ни демонов.

Портниха, заметившая жест Ван Дали, расплылась в улыбке:

— Ой, мамочки, да это же замечательно! Играть в спектакле так интересно, наша постановка будет куда круче, чем на центральной сцене!

Тан Шу, видя их реакцию и понимая, что компенсация действительно щедрая, втайне обрадовалась и тут же забеспокоилась о деле правительницы:

— Чтобы не провалиться в первый же день, нам понадобятся реквизит и сценарий, верно? Кстати, эта шишанька — мужчина или женщина, кто она, сколько ей лет?

— Сказали, что женщина, молодая девушка, примерно твоего возраста и возраста портнихи. Кто она такая — неизвестно. Вещи и подробности госпожа Го ещё пришлёт с посыльным, — хозяйка оперлась руками о стол и, наклонившись к гадателю, спросила: — А вы что скажете, старейшина?

— Получать деньги, не работая, где в наше время найдёшь такое счастье? — Гадатель грел руки о чашку с чаем, улыбка пряталась в глубоких морщинах на его лице. — Даже горечь сладка, если еда и питьё даровые.

— Хорошо, значит, все согласны.

Ван Дали вспомнил о своём соседе и напомнил хозяйке Е:

— А господин Цзя, он ведь учёный человек...

— За господина Цзя не беспокойтесь, я за него ручаюсь, — усмехнулся хозяин Жун. — Уж господин Цзя, который из пол-яйца целую кастрюлю супа сварит, ради денег на всё пойдёт. Ничего страшного!

— Хорошо! Тогда будьте готовы к её приходу. Госпожа Го велела нам не быть с ней слишком любезными. Притесняйте её, усложняйте ей жизнь, но не доводите до смерти. В общем, издевайтесь над ней, но так, чтобы она осталась жива. Правительница на неё зла, и мы должны помочь ей выпустить пар.

Выслушав наставления хозяйки, портниха искоса взглянула на Тан Шу, которая с важным видом пила чай, и подумала про себя: «Притеснения, трудная жизнь... да это же моё нынешнее положение... Значит, я знаю, что делать, эх».

Жизнь нелегка, вздохнула портниха.

Тан Шу, не подозревая о мыслях портнихи, поставила чашку и тоже бессильно вздохнула:

— Эх, мы же не актёрская труппа.

Хозяйка улыбнулась:

— Улица Вэньтанцзе и есть сцена.

Итак, движимые любовью к жизни как к театру, все пришли к полному согласию.

Собрание прошло успешно, и все засобирались по домам ужинать.

Хозяйка радушно пригласила их остаться, чтобы оправдать предсказание гадателя об угощении.

— В котле уже готово тушёное блюдо, как раз поедите перед уходом.

Все, кто уже поднялся, замерли. Кроме гадателя, все обменялись быстрыми взглядами, в которых читалось смятение.

Тан Шу среагировала быстрее всех и, выдавив улыбку, сказала:

— Спасибо, хозяйка Е, я сегодня рано приготовила ужин, уже поела перед приходом. Я видела, у Су Синфэн дым не шёл, она точно ещё не ела. Я пойду.

Сказав это, она, забыв про изящные манеры и развевающиеся одежды, подобрала полы платья и выскользнула за дверь.

— Эй! Тан Шу, ты!.. — Портниха рассердилась, но тут же повернулась с сияющей улыбкой. — Мне нужно вернуться и дошить нарукавники, раз обещала завтра принести, значит, обязательно принесу. У меня ещё лепёшки остались, перекушу. Пойду работать! — С этими словами она тоже улизнула.

Хозяин Жун неторопливо собрал со стола всю шелуху от семечек, а затем, пятясь к двери, сказал:

— Вы же знаете, я по вечерам люблю выпить немного вина, а не ужинать.

Хозяйка упёрла руки в бока и резко повернулась к Ван Дали:

— А ты что, Дали?

— Я... я... — Ван Дали тоже хотел сбежать, но грозный вид хозяйки заставил его опустить голову и сдаться. — Я поем здесь.

— Хорошо! — Хозяйка наконец снова улыбнулась и спросила гадателя: — А вы, старейшина?

— Я поем. Даже горечь сладка, если еда и питьё даровые. Молодёжь слишком привередлива.

Солнце сменилось звёздами.

На улице Вэньтанцзе белый туман был гуще всего на рассвете и в сумерках. Он то сгущался, то редел, но никогда полностью не рассеивался.

Се Лу бросили на каменные плиты посреди дороги ещё до рассвета. Проснулась она только утром, окоченев от холода.

С трудом разлепив веки, она, превозмогая слабость во всём теле, опёрлась о землю и села.

Голова всё ещё была тяжёлой, но боль в животе и голод заставляли её прийти в себя.

— Где... это я...

Вокруг была белая мгла.

Неизвестно откуда налетал порывистый ветер.

Похожий на туман хаос то рассеивался под порывами ветра, то снова сгущался, и в нём смутно проступали какие-то очертания.

— Неужели это... — Се Лу внезапно вспомнила, что произошло перед тем, как она погрузилась в бескрайнюю тьму.

Она поспешно дотронулась до шеи.

Под пальцами ощущался безобразный шрам.

Яд, попытка самоубийства, Хэ Иси.

— Значит... я умерла, — поняла Се Лу, и необъяснимый ужас тут же заполнил её сердце.

— Это Иньсы?..

Вдруг она услышала шаги, доносившиеся издалека из тумана и медленно приближавшиеся.

Её сердце подскочило к горлу. Она попыталась встать, но сил не хватило, оставалось лишь крепко сжать кулаки.

Шаги становились всё ближе. Се Лу, не отрываясь, смотрела в ту сторону, откуда доносился звук, не замечая, как спина покрылась холодным потом.

Шлёп, шлёп, шлёп... Шаги наконец замерли. Туман разорвался, и прямо перед Се Лу возникло лицо.

Мертвенно-бледное, безобразное, изрезанное глубокими морщинами, с жуткой, искажённой улыбкой.

— А-а-а-а! Призрак!