Глава 2. Не так, как ожидалось (Часть 2)

Следуя за остальными в покои Юнфугун, Сян Юй украдкой осматривалась.

— Поднимите головы, — голос Тайхоу был мягким и доброжелательным, располагающим к себе.

Сян Юй послушно подняла голову и неожиданно встретилась взглядом с вдовствующей императрицей. Она тут же опустила глаза. Тайхоу не рассердилась на ее неучтивость, а лишь слегка улыбнулась, легонько проведя длинным ногтем по спинке кресла.

Рядом с Тайхоу стоял мужчина лет двадцати четырех-двадцати пяти. У него были густые брови, большие глаза и мягкий взгляд. На левой щеке виднелась глубокая ямочка. У него были большие, лучащиеся смехом глаза. Говорить, что его улыбка могла бы «свергнуть город, а вторая — всю страну» — слишком преувеличенно, но если бы понадобилось, он вполне мог бы использовать женские чары.

Он был одет в белую длинную рубаху с поясом из янтаря и нефрита, на ногах — сапоги из черной кожи и синего атласа. Хотя одежда была дорогой, она не выглядела кричаще. Мужчина обладал внушительной фигурой и изысканными манерами — из тех, кто оставляет след в сердце каждой женщины, проходящей мимо.

Это был Шицзы Цзин Вана, известный как Нефритолицый генерал Ци Мутянь. Несколько лет назад он командовал войсками на границе, одержал несколько побед и снискал себе славу. Однако, судя по прозвищу, его «нефритовое лицо» было известно больше, чем военные заслуги.

Его отец, Цзин Ван, был старшим братом предыдущего императора. Он упустил трон из-за травмы, полученной в детстве, которая привела к повреждению левой ноги. У него был мягкий характер, он был приветлив со всеми и поддерживал хорошие отношения с императорскими братьями, чиновниками и знатью. Конечно, его также почитали ученые мужи, ведь он был талантливым художником.

Вероятно, под влиянием отца, Ци Мутянь тоже увлекался живописью. Вернувшись в столицу после войны, он, не цепляясь за власть, сразу же вернул свой хуфу (военный жетон) и занял незначительную должность в Министерстве обороны, став богатым бездельником. Он целыми днями рисовал, играл на цине, а в свободное время прогуливался по гарему, играл в шахматы с императором, беседовал с Тайхоу — жил беззаботно и счастливо.

С того момента, как Сян Юй вошла в зал, взгляд Ци Мутяня не отрывался от нее. Не потому, что она была красива или необычна, а из-за необъяснимого чувства узнавания. Словно они были знакомы уже давно, словно они и так были друзьями. Это чувство было настолько странным, ведь он был уверен, что никогда раньше не видел эту служанку. Откуда же тогда это чувство?

Тот же вопрос возник и у Сян Юй.

Когда кто-то пристально смотрит на тебя, это трудно не заметить. Сян Юй слегка подняла голову и взглянула на Ци Мутяня. Неожиданно ее захлестнуло то же необъяснимое чувство узнавания, вызвав крайнее недоумение.

Их взгляды встретились. Ци Мутянь слегка улыбнулся, глядя в ее ясные, умные глаза. Он наблюдал, как она от волнения невольно облизывает губы, и чем больше смотрел, тем больше чувствовал… радость?

Странно. Она не была красавицей. В лучшем случае можно было отметить ее глаза, ее черные волосы, правильные черты лица. Она не шла ни в какое сравнение с другими женщинами, которых он встречал, но ее живая мимика привлекала его внимание, заставляя смотреть на нее снова и снова.

Слишком странно, слишком необычно, слишком необъяснимо. Это чувство вызвало у него искреннюю улыбку.

Тайхоу, не заметив их обмена взглядами, начала опрашивать девушек по очереди: — Что ты умеешь?

Большинство отвечали, что владеют рукоделием или кулинарией. Некоторые упоминали игру на цине, шахматы, каллиграфию и живопись.

Когда пристальный взгляд Тайхоу остановился на Сян Юй, она отбросила все сомнения, вспомнив, что ей нужно изо всех сил стараться произвести впечатление и любой ценой остаться служить у вдовствующей императрицы. Поэтому она громко ответила: — Ваше Величество, раба умеет рисовать на стенах.

Рисовать?

Интерес Ци Мутяня к ней возрос еще больше. — Ваше Величество, может, позволите ей нарисовать что-нибудь?

Тайхоу прикрыла рот рукой, тихонько смеясь. — Все говорят, что Цзин Ван помешан на живописи. По-моему, ты ничуть не меньше.

Ци Мутянь рассмеялся, и его лицо осветилось яркой улыбкой. — Яблоко от яблони недалеко падает. Ваше Величество, позвольте ей попробовать?

— Хорошо, я тоже хочу посмотреть, у кого хватило смелости заявить о своих художественных талантах перед самим Шицзы Цзин Вана, — Тайхоу взглянула на Сян Юй. Ее взгляд был мягким и доброжелательным, без высокомерия, присущего людям высокого положения.

Назвав свое имя, Сян Юй последовала за служанкой в соседнюю комнату, чтобы рисовать.

Начав рисовать, она не могла остановиться. Не ела, не пила, выкладываясь на полную, чтобы закончить картину. Она решила, что это ее последний шанс.

Тайхоу несколько раз присылала людей проверить, как идут дела, и, видя, что Сян Юй не собирается прерываться, не стала ее беспокоить.

Так, целые двенадцать часов, она работала с максимальной скоростью.

Это был первый раз, когда она рисовала портрет. Раньше, чтобы заработать, она рисовала в богатых домах, в основном пейзажи: горы, реки, беседки, павильоны… Цена одной картины составляла пятьдесят лянов, и, если работа нравилась заказчику, он мог дать щедрые чаевые.

С каждым днем заказов становилось все больше. Сян Юй думала, что, если так пойдет и дальше, она сможет заработать себе имя, купить большой дом и обеспечить безбедную старость отцу. Но, как говорится, человек предполагает, а судьба располагает.

Сян Юй спустилась с лестницы, сделала несколько шагов назад и внимательно осмотрела картину, проверяя, не нужно ли что-то добавить.

По сравнению с предыдущими работами, эта была небольшой, в натуральную величину. Именно поэтому она смогла закончить ее так быстро.

Она нарисовала Тайхоу… точнее, улучшенную версию Тайхоу. Было понятно, кто изображен на портрете, но выглядела вдовствующая императрица гораздо красивее.

На картине Тайхоу сидела у окна, расчесывая волосы. На ее лице играла легкая улыбка. За окном листья банана тихонько покачивались на ветру. Солнечный свет, проникая сквозь окно, освещал ее лицо, делая его невероятно нежным и изящным, невероятно красивым и благородным, невероятно притягательным.

«Готово», — сказала себе Сян Юй.

Она уже собиралась позвать кого-нибудь, чтобы сообщить Тайхоу о завершении работы, как вдруг, обернувшись, увидела вдовствующую императрицу и Ци Мутяня, направляющихся к ней.

Ци Мутянь прибыл во дворец рано утром. Император еще был на утренней аудиенции, а он уже сгорал от нетерпения, желая увидеть, действительно ли юная служанка так хорошо рисует, как говорит.

Тайхоу, позабавленная его нетерпением, нарочно не обращала внимания на его волнение. Она заставила его позавтракать и немного поболтать, прежде чем согласилась выполнить его просьбу.

Сейчас же, с душой, полной радостного предвкушения, он поддерживал Тайхоу под руку, медленно направляясь в комнату. По дороге они разговаривали, и вдовствующая императрица, внимательно слушая его, не могла скрыть улыбки.

Глядя на Ци Мутяня, она испытывала легкую грусть. В свое время ей не следовало быть столь добродетельной. Если бы она настояла, чтобы послушный и милый Мутянь взошел на престол, возможно, сейчас ей не пришлось бы так переживать.

Впрочем, ее нельзя было винить. В детстве маленький Муцянь был таким же послушным и милым. Он беспрекословно выполнял все ее указания. Кто бы мог подумать, что, повзрослев, он станет таким.

Из-за вкуса власти? Из-за развращающего влияния гарема? Такова ли его истинная природа? Или же… сын того человека просто рожден, чтобы противостоять ей?