Глава 1 (Часть 2)

Иногда, чтобы заработать награду от властей, мы по нескольку дней ползали по горам, выжидая момента, когда взрослый пятнистый тигр задремлет.

Однажды сильный снегопад, шедший три дня, запер нас в горах. Мы каждый день рассчитывали запасы сухого пайка, стараясь сохранить силы.

Через два дня мой паёк закончился, и я могла лишь греться у маленького костра в пещере. Услышав, как у меня урчит в животе, он отдал мне весь оставшийся у него за пазухой паёк.

Я знала, что он тоже голоден, и ни за что не хотела есть. Но он силой разжал мне рот и засунул туда раскрошенные лепёшки. Я и вправду была слишком голодна. Съев несколько кусочков, я схватила его руку и слизала крошки с его пальцев.

Я думала лишь о том, что раз он велел мне есть, я съем всё дочиста.

Юй Цичжань сначала с улыбкой смотрел на меня, но потом вдруг обнял, уткнувшись лицом мне в щеку, и я почувствовала, как он стиснул зубы. Я непонимающе посмотрела на него и увидела, что его шея побагровела, на лбу вздулись вены, а мышцы всего тела напряглись. Выражение его лица при этом было страдальческим.

— Брат Чжань…

Но стоило мне позвать его, как он отпустил меня и отодвинулся подальше. Потом, сказав, что пойдёт поищет еды, вышел из пещеры.

После этого Юй Цичжань, казалось, начал избегать меня. Даже когда мы снова охотились вместе, он больше не прикасался ко мне без крайней необходимости.

Когда мне было тринадцать, умерла бабушка. Умирая, она крепко держала Юй Цичжаня за руку и говорила много такого, чего я толком не запомнила. Но одну фразу я запомнила навсегда.

— Когда я уйду, ты должен будешь защитить жизнь Цзы Цюй, даже ценой своей жизни, ценой жизни Юй Сюня. Иначе я и призраком приду за тобой!

Сказав это, бабушка скончалась. Я бросилась к ней, трясла её, надеясь, что она проснётся и снова накормит меня сладкими пирожками, но видела лишь её умиротворённое, словно во сне, лицо и плачущего Юй Цичжаня.

Это был первый раз, когда я видела его слёзы.

Мы похоронили бабушку на середине склона горы. Юй Цичжань сказал, что отсюда как раз видны наши хижины, слышны плач и смех Юй Сюня.

Хуа Хуа было уже два года, и, как раньше дикая кошка, она ходила за мной повсюду. Но она росла слишком быстро. Несколько раз, после того как она стащила мясо из миски Юй Сюня, жена Юй Цичжаня велела мне сделать клетку и запереть Хуа Хуа.

Я, конечно, не согласилась. Из-за этого Юй Цичжань несколько раз ссорился с женой. Иногда их ночные перебранки будили меня и Хуа Хуа. Я могла лишь обнять уже подросшую до размеров собаки Хуа Хуа и тихонько ругать её, чтобы она больше не воровала еду Юй Сюня.

С тех пор, не знаю, поняла ли Хуа Хуа мои слова, она часто убегала на полдня, так что и следа её не было видно. Но к темноте всегда возвращалась, принося мне трофеи, как когда-то дикая кошка.

Иногда это был поросёнок дикого кабана, иногда — мёртвый пятнистый олень.

Видя, что меня её трофеи не интересуют, Хуа Хуа затаскивала добычу на большое дерево рядом с нашей хижиной и потом каждый день съедала понемногу. В такие периоды она могла по нескольку дней не выходить из дома.

Но стоило кому-нибудь, кроме меня, приблизиться к тому дереву, она начинала рычать и пугать его. Юй Сюнь из-за этого несколько раз плакал.

Жена Юй Цичжаня постепенно перестала мне даже улыбаться.

На самом деле, пока Юй Сюнь не подходил к дереву, Хуа Хуа его совершенно не замечала.

Каждый раз, видя его ковыляющие шаги, она лишь вылизывала свою гладкую шкуру, будто его и нет. Жену Юй Цичжаня она игнорировала ещё больше. Только при виде самого Юй Цичжаня она прижимала уши и пряталась за мной.

Когда мне исполнилось четырнадцать, трёхлетняя Хуа Хуа часто пропадала на полмесяца. Но стоило мне позвать, она всегда невесть откуда появлялась, валила меня на землю и облизывала всё лицо своим шершавым языком.

Позже Юй Цичжань сказал мне, что Хуа Хуа, похоже, нашла себе друзей в горах.

Двадцатилетний Юй Цичжань в моих глазах был самым красивым мужчиной во всех окрестных горах — восточных, западных, южных и северных.

Его волосы были особенно чёрными и блестящими. Каждый раз, когда я бежала за ним во время погони за добычей, мой взгляд притягивали его длинные волосы, развевающиеся за спиной.

Из-за того, что он с детства охотился, он был худощавым, высоким и подтянутым, всё его тело состояло из твёрдых мышц. Если добытый нами кабан был не слишком большим, он мог один взвалить его на плечо и нести полдня по горным тропам.

Лес был его стихией. Когда я упускала лучший момент для выстрела, он внезапно спрыгивал сверху, проносился мимо меня, словно ветер, несколькими лёгкими прыжками взбирался на большое дерево и решительно выпускал стрелу, нанося добыче смертельный удар.

Каждый раз, когда я, опасаясь, что зверь ещё жив, собиралась добить его ножом, он, прислонившись к ветке, лениво усмехался: «Стрела попала в сердце, он точно мёртв».

Не знаю, с каких пор, но иногда, видя, как он с голым торсом колет дрова, моё сердце начинало бешено колотиться, а лицо горело. Я даже думала, что заболела.

Наверное, все эти мои реакции замечала жена Юй Цичжаня. В тот же год меня до смерти напугала алая кровь под моим телом.

Жена Юй Цичжаня с улыбкой рассказала мне, как справляться с этой ежемесячной неприятностью. Но от её улыбки у меня и много позже по спине бегали мурашки.

Однажды, когда Юй Цичжань ушёл на охоту, а я корчилась дома от боли в животе, она вдруг прибежала и сказала, что Юй Сюнь заболел.

Я побежала посмотреть и увидела, что Юй Сюнь крепко спит. Но она сказала, что болезнь нельзя запускать, и велела мне немедленно идти в посёлок у подножия горы к лекарю по фамилии Цюй. Сказав это, она сунула мне деревянную шпильку, добавив, что лекарь Цюй увидит её и всё поймёт.

Боясь навредить Юй Сюню промедлением, я расспросила, где живёт лекарь Цюй, и собралась спускаться с горы. Перед уходом она дала мне с собой небольшой узелок, сказав, что там сухой паёк и немного денег-ножей, чтобы заплатить лекарю.

Я бежала бегом, надеясь вернуться как можно быстрее. На полпути вниз по склону меня нагнала Хуа Хуа, выследившая меня. Она скулила и кружилась вокруг меня. Мне пришлось успокоить её и поспешить дальше.

Хотя я и раньше бывала в посёлке, это был первый раз, когда я пришла туда одна.

Когда я добралась, уже стемнело. Терпя боль внизу живота, я расспросила нескольких ночных сторожей и наконец нашла дом лекаря Цюя. Лекарь Цюй посмотрел на деревянную шпильку, потом несколько раз оглядел меня с ног до головы и с улыбкой сказал, что болезнь Юй Сюня несерьёзна, а лекарство он даст мне на следующий день.

Была уже глубокая ночь. Усталая и сонная, я пошла за какой-то женщиной в гостевую комнату. Но после того, как она дала мне выпить чашку чая, я больше ничего не помнила.