Глава 11. Молитва Будде (Часть 1)

В восьмом месяце стояла ясная осенняя погода, небо было высоким, а облака редкими.

Чэн Лао Тайгун так и не нашёл учителя для правнучки и по-прежнему бесцельно бродил по улицам и переулкам. Линь Лао Аньжэнь не удержалась от упрёка:

— Седая борода, а всё считаешь себя молодым? Юйцзе ещё мала, не торопись, потихоньку разузнаем. Вэньлан из семьи Чжао немного старше Юйцзе, и он начнёт учиться грамоте только после Нового года.

Чэн Лао Тайгун сердито взглянул на жену:

— Это другое, совсем другое! Мужчины учатся ради славы и карьеры, и даже если кто-то становится сюцаем и выходит в свет после тридцати, это не считается поздним. Юйцзе учится лишь для того, чтобы стать разумной. Девушки выходят замуж в возрасте цзицзи (15 лет), и им приходится общаться со многими людьми. Чем раньше начнёт учиться, тем лучше, чем раньше, тем лучше!

От его слов Линь Лао Аньжэнь тоже начала беспокоиться.

Юйцзе же не знала, что старшие в семье так переживают из-за неё. Сегодня погода была хорошей, и Сюин, получив разрешение старших, отправилась вместе с госпожой Хэ в храм Цыду на юго-западной горе Цзянчжоу, чтобы возжечь благовония и загадать желание. Говорили, что в храме Цыду хранится зуб Будды, который редко показывают людям. Храм был очень популярен и считался чудотворным, круглый год туда стекались паломники. Были и те, чьи желания исполнялись, и они возвращались, чтобы исполнить обет. Поток людей был нескончаемым.

Сюин, хоть и была обычной женщиной, не слишком верила в это. Почему? Да потому, что в семье Чэн была Чэн Суцзе. С тех пор как она забеременела Сюин, она стала глубоко верующей буддисткой, совершила бесчисленное количество поклонов и прочитала бесчисленное количество сутр, но сына так и не родила, а муж ещё и сошёлся с певичкой. После этого она продолжала жечь благовония и читать сутры, каждый месяц жертвовала масло для лампад, но Сюин всё равно росла одна, и пришлось брать зятя в дом. Когда Сюин забеременела, Суцзе с прежним рвением молилась о внуке, но Сюин родила Юйцзе. И после этого Суцзе продолжала молиться Будде, увлекла этим и Линь Лао Аньжэнь, но прошло уже больше трёх лет, а Юйцзе так и оставалась единственной девочкой в семье.

Недавнее желание пойти в храм возникло, во-первых, потому что об этом заговорила жена помощника судьи, а во-вторых, из-за слов Суцзе:

— Ты всё не веришь, ещё и говоришь, что я суечусь. Посмотри на мою жизнь: хоть и не всё гладко, но я живу спокойно, не испытываю нужды в еде и одежде, у меня есть слуги. Ты же такая сильная, но чем ты лучше меня? Почти Будду как следует, может, он и пошлёт тебе сына? Если не ради себя, не ради меня, то хотя бы ради дедушки и бабушки.

Сюин была женщиной сильного нрава, но, держа на руках Юйцзе, невольно засомневалась: может, она и вправду недостаточно искренне молилась Будде? Увидев, что и жена помощника судьи весьма заинтересована, она подумала, что это всего лишь трата денег и риса, но зато можно считать накоплением добродетели и мольбой о счастье для Юйцзе. А если говорить об искренности, то она и сама искренне молила о сыне.

Тут она кивнула. Жена помощника судьи очень обрадовалась и решила взять с собой дочь Эцзе. Сын семьи Цзи, Аньлан, уже нашёл хорошего учителя и учился, поэтому он не поехал. Помощник судьи Цзи лично попросил Чэн Цяня присмотреть за обеими семьями в дороге.

В этот день погода была прекрасной. Обе семьи наняли по два паланкина, в которых разместились матери с дочерьми. Чэн Цянь ехал верхом на нанятой лошади. За ними следовали слуги обеих семей, мужчины и женщины. Одни несли корзины с фруктами для подношений, другие — бурдюки с водой.

Юйцзе впервые отправлялась так далеко. Кормилица Ли Мама усадила её в паланкин. Девочка осторожно приподняла уголок занавески и, ухватившись за раму окна, стала смотреть наружу. В Цзянчжоу был хороший климат, и хотя листья уже начали опадать, осеннего уныния не чувствовалось. Юйцзе повернула голову и спросила Ли Маму:

— Что это?

— Это деревья, — ответила Ли Мама.

Юйцзе потеряла дар речи. «Я знаю, что это деревья, я хочу спросить, что это за деревья», — подумала она. Девочка отвернулась и снова стала смотреть в окно. Ли Мама сказала:

— Уже осень, прохладно, не простудись от ветра.

И снова хотела опустить занавеску.

Чэн Цянь подъехал на лошади. Юйцзе тут же оживилась:

— Папа приехал! Подними занавеску, я хочу поговорить с папой!

Ли Мама вздохнула и снова подняла занавеску. Юйцзе спросила:

— Папа, а где мама?

— Впереди.

— Ещё далеко?

— Уже не далеко.

— Храм красивый?

————————————————————————————————

Всю дорогу отец и дочь вели ничего не значащий разговор, пока не остановились перед воротами храма у подножия горы. Поскольку храм был очень популярен, дорога к нему, хоть он и находился на полпути к вершине, была вымощена плитами из синего камня от самого подножия. Все вышли из паланкинов и спешились, поправили одежду и волосы. Госпожа Хэ взяла за руку дочь Эцзе, а Чэн Цянь с Юйцзе на руках пошёл искать Сюин.

— Пусть спустится, — сказала Сюин. — Подняться самой — вот истинная искренность.

Чэн Цянь посмотрел на длинную горную дорогу и немного засомневался. Юйцзе же радостно воскликнула:

— Папа, спусти меня! Я сама поднимусь!

Старшие в семье оберегали её как зеницу ока, боясь малейшей неприятности. Стоило ей чихнуть, как тут же звали лекаря. Каждый день она играла на крошечном пятачке, а когда ходила со старшими в гости к соседям, видела не так уж много.

Даже на праздничных гуляниях с фонарями за ней присматривала целая толпа, не позволяя ходить самой. Увидев такую возможность, Юйцзе была рада порезвиться. Госпожа Хэ тоже поддержала её:

— Верно, лучше проявить искренность. Тогда в будущем её ждёт свадебный убор (фэнгуань сяпэй), слава мужа и знатность детей.

Юйцзе не поняла, о чём она говорит, но просто закивала в ответ, чем вызвала усмешку Эцзе.

— Это Эцзе суждена такая великая удача, — сказала Сюин. — Непременно станет женой чиновника. А что понимает эта девчонка?

Это не были пустые слова. Отец Эцзе был чиновником, а отец Юйцзе — пришлым зятем. Какой бы сильной ни была Сюин, ей пришлось смириться с судьбой.

Сюин легонько ткнула дочь пальцем и позволила ей идти пешком. Для Чэн Цяня, Сюин и остальных горная дорога не казалась длинной, но Юйцзе, пройдя не больше сотни ступеней, уже вспотела. Ли Мама поспешила сзади, чтобы взять её на руки, но Юйцзе замахала руками, её личико порозовело:

— Я сама!

Похоже, она упёрлась.