Глава 4: Яд

Цинь Хуань глубоко вздохнула. Хотя внешне она сохраняла спокойствие, внутри ее охватило напряжение.

Обвинить Резиденцию Генерала в обмане правителя в присутствии всемогущих Наследного Принца и Регента — Цинь Хуань, конечно, думала о последствиях.

Но семья Цинь загнала ее в угол.

Если бы она покорно вышла замуж за Князя И, ее ждала бы только смерть.

А после ее смерти Цинь Шу и госпожа Гао наверняка не оставили бы в покое Цинь Шэнь.

Она уже стояла на краю пропасти. Чтобы выжить, оставался лишь один путь — возродиться из пепла!

Цинь Хуань незаметно сжала подол юбки, ее взгляд скользнул по лицам присутствующих: госпожа Гао, казавшаяся слабой, но скрывавшая злобу; потрясенная и презрительная Цинь Шу; бледный как полотно Цинь Чжэньбэй; разгневанный Князь И; Наследный Принц с таким же выражением лица, как у Цинь Шу; и…

Она посмотрела в его сторону, и в тот миг, когда подняла глаза, их взгляды внезапно встретились в воздухе.

Регент, Хэ Чанъэнь.

Хэ Чанъэнь сразу разглядел махинации Цинь Чжэньбэя. Однако подмена невесты — не первое подобное преступление в Резиденции Цинь.

Девять из десяти жен и наложниц, погибших от руки Князя И, не были знатными барышнями, а лишь ничего не стоящими служанками из разных резиденций. Император закрывал на это глаза, и Императрице оставалось только молчать.

Но он не ожидал, что этот Цинь Чжэньбэй использует свою собственную дочь из побочной ветви. Вот так «железный» генерал.

Еще больше его удивило то, что Цинь Хуань осмелилась разоблачить Цинь Чжэньбэя прямо перед ними.

Он думал, что эта Цинь Хуань — всего лишь жалкая «вышитая подушка», бесполезная красавица. Но неожиданно в ее глазах он увидел смелость, стойкость и решимость пойти ва-банк.

Весьма интересно.

Их взгляды встретились, и воздух словно застыл на мгновение.

Спина Цинь Хуань покрылась легкой испариной. Она стиснула зубы и не отводила взгляда от Хэ Чанъэня. Из всех присутствующих он был ее последней надеждой.

Хэ Чанъэнь смотрел на нее мгновение, и на его губах внезапно появилась едва заметная улыбка.

Он взял конверт из рук Цинь Хуань, развернул его и прочел. Не дожидаясь, пока заговорит Наследный Принц, он опередил его: «Этот брак изначально решался Императрицей. Раз уж такое случилось, естественно, дело должно быть передано на ее усмотрение».

Хэ Чанъэнь сам вызвался передать дело Императрице. Возражения Наследного Принца застряли у него в горле.

Передать дело Императрице было действительно гораздо разумнее, чем ему, Наследному Принцу, решать все единолично.

Цинь Шу и госпожа Гао, напуганные вмешательством Хэ Чанъэня, наконец смогли вздохнуть с облегчением.

Цинь Шу посмотрела на Цинь Хуань и незаметно холодно усмехнулась.

Князь И хоть и был слабоумен, но Императрица очень его жалела и всегда баловала. Отказ Цинь Хуань от брака на месте был равносилен оскорблению и Императрицы, и семьи Цинь. Императрица точно не оставит ее безнаказанной.

Если ее вызовут во дворец, то, скорее всего, она войдет туда на своих ногах, а вынесут ее уже вперед ногами.

Мысли Наследного Принца Хэ Цзяньчэня совпали с мыслями Цинь Шу. Дело не терпело отлагательств, поэтому он прямо сказал: «В таком случае, мы сначала вернемся во дворец и доложим Матушке-императрице. Что касается госпожи Цинь…» — его тон резко изменился, став на три доли холоднее, — «ждите здесь».

Хэ Чанъэнь многозначительно взглянул на Цинь Шу, затем увел Князя И и Наследного Принца.

После такого поступка люди из Резиденции Цинь, естественно, не смотрели на Цинь Хуань по-доброму. Только Цинь Шу, глядя на нее с кривой усмешкой, протянула: «Его Высочество Наследный Принц велел тебе ждать здесь, ты поняла?» Цинь Шу намеренно сделала ударение на слове «здесь», и Цинь Хуань поняла, что ей велено оставаться на месте.

Цинь Хуань подняла на нее глаза, но ничего не ответила. Цинь Шу усмехнулась, увела своих людей обратно в Резиденцию Генерала и с грохотом захлопнула ворота.

Цинь Хуань осталась стоять перед воротами Резиденции Генерала в огненно-красном свадебном одеянии, словно яркое пламя на фоне белого снега.

Пронзительный ледяной ветер, казалось, проникал до самых костей Цинь Хуань, превращаясь в ледяную крошку.

Издалека она, стоявшая прямо перед воротами Резиденции Генерала, походила на безжизненную ледяную статую.

Лишь слегка дрожащие ресницы и ровное дыхание свидетельствовали о том, что она все еще жива.

Цинь Хуань стиснула зубы, мысленно повторяя: «Я не могу умереть, не могу умереть. Ради этой возрожденной жизни, ради Цинь Шэнь, я должна выжить».

Люди на улице постепенно разошлись. Вскоре повсюду поднялись дымки из труб — наступили сумерки, время ужина. Она простояла на ветру несколько часов. Несмотря на твердую волю Цинь Хуань, ее тело уже с трудом держалось на ногах под натиском ледяного ветра.

Ворота со скрипом отворились, изнутри пахнуло теплом. Цинь Хуань подняла глаза, и мелкие льдинки посыпались с ее темных ресниц.

Цинь Шэнь лежала в постели, Дун Мо ухаживала за ней. Та, кто вышла к ней сейчас, вряд ли пришла из сочувствия.

Стоя у подножия лестницы, она подняла взгляд на Цинь Шу.

В глазах Цинь Шу, нежных, как весенняя вода, читалась глубокая жалость.

Цинь Шу действительно была красива: брови, словно ивовые листья, подведенные тушью; миндалевидные глаза, как весенние ручьи; маленький рот, похожий на весеннюю вишню — редкая красавица.

Но Цинь Хуань прекрасно знала, какая злобная душа скрывается под этой оболочкой.

Цинь Шу изображала сочувствие, но Цинь Хуань больше не велась на это. Увидев ее, она поняла — добра не жди.

Цинь Шу медленно подошла к ней, внезапно схватила Цинь Хуань за руку и улыбнулась: «Сестренка, ты замерзла? Сестра принесла тебе чашку женьшеневого супа».

Сказав это, она махнула рукой, и подошедшая служанка силой всучила чашку с женьшеневым супом в руки Цинь Хуань.

Руки Цинь Хуань давно окоченели. От внезапного прикосновения горячей чашки она инстинктивно отдернула руку, но Цинь Шу крепко держала ее, буквально прижимая ладонь к фарфоровой чашке.

— Ш-ш-ш, — Цинь Хуань резко втянула воздух и, стиснув зубы, посмотрела на Цинь Шу.

Цинь Шу с сияющей улыбкой сказала: «Сестренка, сестра действительно ничем не может помочь, только принести тебе немного женьшеневого супа. Выпей скорее, пока горячий».

Цинь Шу так хорошо играла роль доброй самаритянки, что любой, увидев ее, похвалил бы: «Старшая госпожа Резиденции Цинь поистине красива и добра сердцем».

Цинь Хуань взглянула на нее и холодно усмехнулась: «Как я смею не принять доброту сестры?» Она крепче сжала чашку. Еще в тот момент, когда суп поднесли к ней, она почувствовала неладное.

В чашке действительно был женьшеневый суп, вот только в него добавили кое-что лишнее.

Возможно, Цинь Шу рассчитывала на то, что Цинь Хуань никогда не пила женьшеневый суп и не знает его вкуса. Но нынешняя Цинь Хуань не только уловила странный запах, но и смогла определить, что туда добавлен «Порошок Разрывающий Кишки».

«Порошок Разрывающий Кишки» не был редким ядом, но он был чрезвычайно сильным. Одна такая чашка — и ее внутренности, вероятно, сгнили бы, а труп остался лежать у ворот Резиденции Генерала.

Добавить такой легко узнаваемый яд — Цинь Хуань не знала, как это назвать: самонадеянностью Цинь Шу или ее глупостью.

Она медленно поднесла чашку к губам. Не успела она коснуться края, как вдруг весь горячий суп выплеснулся на расслабившуюся Цинь Шу.

Цинь Шу уже предвкушала успех своего плана, но не успела обрадоваться, как ее с ног до головы окатило кипятком. Она подскочила от боли и на секунду замерла, не веря, что Цинь Хуань посмела ее облить. Мгновение спустя она гневно указала на Цинь Хуань и взвизгнула: «Цинь Хуань, не будь неблагодарной!»

Цинь Хуань с усмешкой посмотрела на нее, бросила чашку на землю и, криво улыбаясь, указала на ее внутреннюю стенку: «Сестра, этот суп такой крепкий, что даже окрасил внутреннюю стенку фарфоровой чашки в черный цвет. Поистине удивительно».

Цинь Шу не ожидала, что ее разоблачат. Ее лицо то бледнело, то зеленело.

— Сестра боится, что Императрица не сможет меня убить? — добавила Цинь Хуань.

— Дерзость! — резко возразила Цинь Шу. — Ее Величество Императрица добродетельна и великодушна, как она может совершить такое?

Цинь Хуань тихо рассмеялась и спросила в ответ: «Тогда что делает сестра? Не боишься, что я с этим пойду к властям, и ты снова станешь предметом пересудов?»

Цинь Шу стиснула зубы. Если кто-нибудь узнает, что она подсыпала яд в суп, за ней неизбежно закрепится репутация злобной интриганки.

Она свирепо посмотрела на Цинь Хуань и, понизив голос, пригрозила: «Предупреждаю тебя…»

Не дав Цинь Шу договорить, Цинь Хуань прервала ее: «Я никому об этом не расскажу. Возвращайся».

Цинь Шу на мгновение замерла и с недоверием посмотрела на нее. Цинь Хуань же сделала вид, что ей все равно: «Если кто-то еще увидит, я уже не смогу тебе помочь».

Услышав это, Цинь Шу поспешно увела служанку обратно в резиденцию.

Цинь Хуань искоса взглянула на разбитую чашку на земле и медленно выдохнула.

Отпускать Цинь Шу так просто было не в ее намерениях. Но сейчас она была одна, без поддержки. Даже если бы она рассказала об этом, кто бы ей поверил? В конечном итоге это лишь усилило бы желание Цинь Шу убить ее и поставило бы ее в еще более опасное положение.