Учитель Моань (Часть 2)

Я быстро сообразила, моргнула, нос защипало, и слезы навернулись на глаза. Используя уловку, которой я в детстве выманивала у отца солодовый сахар, я мягко, словно без костей, бросилась в его объятия, голос мой дрожал от рыданий. Одним словом: «Папа…»

Мой отец вздохнул и нежно погладил меня по волосам:

— Небо не закрывает человеку все пути. Не то чтобы твоя мать тебя не любит, просто твоя шестая сестра уже немолода. За столько лет она натворила немало дел, и вот наконец ей кто-то понравился. Нужно во что бы то ни стало исполнить ее желание и хорошо выдать замуж. А ты, Чжаоди, побудешь еще несколько лет рядом с родителями. Когда найдется кто-то получше, тогда отец и отпустит такую послушную и кроткую дочку замуж.

Слезы текли по моим щекам, но на самом деле я не была огорчена. Посмотрите на уголки моих губ — они неудержимо ползли вверх. Простите мое двуличие, но я смиренно хотела еще немного пожить в родительском доме. Конечно, у меня были и свои тайные мысли.

То, что Сюй Лайди заинтересовалась мужчиной, — это удивительное событие вызвало большой переполох в доме Ван. Даже Ван Цзябао, который обычно не интересовался ничем за пределами своих занятий, робко дергал меня за рукав и спрашивал:

— Седьмая сестра, кто такой Су Лянчэнь? Как выглядит мужчина, который понравился шестой сестре?

Я уверена, что, кроме самой Сюй Лайди, я больше всех ждала визита Су Лянчэня в дом Ван. Хотя мы и были грубыми и необузданными дочерьми мясника, у нас тоже была своя гордость, пусть и показная.

Шестая сестра целыми днями места себе не находила, ей не терпелось выбежать за ворота и помчаться в похоронную лавку на востоке города, чтобы потребовать встречи.

Я была немного сдержаннее ее. Ждала, конечно, но старалась сохранять спокойствие.

Я снова и снова вспоминала, как Су Лянчэнь, улыбаясь во весь рот, выглянул из окна и сказал мне: «Седьмая госпожа Сюй, мы еще увидимся». Я была твердо уверена, что этот мужчина обязательно придет, как и обещал.

Обычно у меня было кислое выражение лица, словно кто-то отбил у меня жениха. И действительно, я разыгрывала эту мелодраму.

Когда Эр-нян видела меня, она брала меня за руку и утешала.

Мать велела Чэнь-ма снять с меня мерки и сшить несколько новых платьев. Даже дед стал проявлять ко мне особую заботу и подарил мне золотые шпильки, оставшиеся от бабушки, которые он так берёг.

Большую часть времени я проводила в своей комнате, закрыв двери и окна. Все думали, что я умываюсь слезами и бьюсь головой об пол от отчаяния. На самом деле я просто небрежно валялась на кровати, ела пирожные с османтусом и читала легкомысленные книжки, наслаждаясь жизнью.

Услышав, что Су Лянчэнь почтил нас своим присутствием, я так обрадовалась, что даже не успела надеть туфли. Босиком я подбежала к окну и стала подглядывать.

— Госпожа, пришла Чэнь-ма! Быстрее, быстрее надевайте туфли! — Дун’эр схватила мои туфли и поспешно помогла мне обуться.

Неожиданно Су Лянчэнь пришел нарядным, принес много подарков, но встречаться с шестой сестрой не собирался. Вместо этого он попросил Чэнь-ма позвать меня.

Увидев выражение моего лица, Чэнь-ма, казалось, уже предвидела разрушительную битву между сестрами за жениха.

— Седьмая госпожа, простите Чэнь-ма за дерзость. Хотя вы первой встретились с господином Су, но ведь шестая госпожа уже немолода, да и характер у нее особенный. Считайте, что вы уступаете ей.

Я нахмурилась, на моем лице отразилось разочарование:

— Даже Чэнь-ма так говорит… Что же мне остается сказать? Видимо, нам не суждено быть вместе.

Чэнь-ма вздохнула, покачала головой и пошла вперед.

Я пошла по коридору к главному залу. Едва я обогнула угол павильона, как увидела идущего навстречу человека. Он был одет в развевающиеся белые одежды. Хотя это была простая одежда из грубой ткани, в его облике было что-то изящное.

Он вошел снаружи, шагая немного торопливо. Подняв голову, он увидел меня и замер, слегка поклонившись:

— Здравствуйте, седьмая госпожа.

— Учитель Дин пришел учить Цзябао?

— Именно так. Седьмая госпожа куда-то собирается?

Я кивнула:

— Да. Тогда проходите, учитель Дин.

Дин Моань сложил руки в приветствии и прошел мимо меня.

Есть такие люди — свежие и чистые, словно легкий набросок тушью, очерчивающий силуэт. Не в шелках и парче, не сногсшибательной красоты, но обладающие способностью притягивать взгляд. Каждый его жест, каждый шаг исполнены изящества. По крайней мере, в моих глазах Дин Моань был именно таким человеком — тем, кто притягивал мой взгляд.

Отец Дин Моаня был сюцаем*, как и мой отец. Что еще забавнее, они вместе сдавали экзамены. И оба принадлежали к тому типу людей, которых мой дед ненавидел больше всего, — красноречивые, но совершенно бесполезные.

(*Сюцай — первая ученая степень в императорском Китае)

И Дин Моаню так же не везло, как и его отцу, — он никак не мог сдать экзамены следующего уровня.

Унаследовав дело отца, он так и не прославил свой род. Когда мать Дин Моаня тяжело заболела и умерла, семья потратила все сбережения. К моменту ее смерти они обеднели настолько, что в доме не осталось ничего, кроме голых стен, — не на что было даже купить гроб.

Если бы не помощь моего отца, то, учитывая гордость отца и сына Дин, которая была выше горы Тайшань, они, скорее всего, умерли бы с голоду рядом с телом в доме.

Поэтому мой отец пригласил Дин Моаня в поместье специально для обучения Цзябао. Во-первых, так было надежнее, во-вторых, это была помощь отцу и сыну Дин.

Так Дин Моань начал учить четырехлетнего Цзябао чтению и письму. В то время я занималась вместе с Цзябао и слушала уроки.

Я часто вспоминала, и во сне, и наяву, как впервые увидела Дин Моаня, идущего по саду в развевающихся белых одеждах. Цветы груши падали с ветром, оседая на нем, запутываясь в его черных волосах, окутывая его легким ароматом. Я тогда подумала о бессмертном, сошедшем на землю.

Конечно, позже, вспоминая об этом, я испытывала уже не то восхищение неземным существом. Повзрослев, я не смогла избежать банальности и почувствовала зарождающееся и сдерживаемое весеннее чувство.

Да, я наконец нарушила семейные правила дома Ван и прониклась очень сильной и непоколебимой симпатией к нищему ученому.

Когда я опомнилась, Дин Моаня уже и след простыл. Я моргнула, потерла грудь и пробормотала себе под нос: «Какая же я все-таки вульгарная».

Когда я вошла в главный зал, Су Лянчэнь в своих зеленых одеждах выглядел не как небожитель, вышедший из лотосового пруда при лунном свете, а скорее как демон, вылезший из коробочки лотоса. В нем определенно не было праведного вида.

Он сидел прямо и вел оживленную беседу с моим отцом, держась с большим изяществом. Удивительно, но мой дед тоже участвовал в разговоре, и лицо его выражало удовольствие.

— Господин Су, моя шестая сестра ждет вас в своей комнате. Чэнь-ма может вас проводить.

Су Лянчэнь повернул голову, встал, поправляя полы одежды, и улыбнулся мне:

— Я пришел на встречу с седьмой госпожой Сюй, так что, естественно, я ищу седьмую госпожу.

Я замерла. Глядя на его сияющую улыбку, я почувствовала, что вот-вот взорвусь.