Глава 18. Это был Сун Цзин

Расспросив немного, Цзи Юань свернула на Восточную улицу. Там находилась самая большая в городе лечебница и аптека «Цзишитан».

«Самая большая», по ее мнению, означало лишь то, что фасад здания был немного больше, чем у обычных лавок. Ничего особенно впечатляющего. Но даже в такое место обычный крестьянин не мог себе позволить зайти.

Приказчик, увидев Цзи Юань в грубой одежде, сплошь покрытой заплатками, пренебрежительно спросил: — Вам что нужно? К лекарю или за лекарством? Прием — пятнадцать медяков, лекарства оплачиваются отдельно. Если вы из деревни, то выезд врача не предусмотрен.

Где бы ты ни был, везде найдутся такие снобы, которые уважают только богатую одежду.

Цзи Юань проигнорировала его пренебрежение и спросила: — Ваш хозяин здесь?

Приказчик, видя, что она не собирается ни к врачу, ни за лекарством, начал проявлять нетерпение и махнул рукой, прогоняя ее: — Нет его! Да и разве ты можешь с ним видеться? Не стой тут, дорогу загораживаешь!

Цзи Юань уже и не помнила, когда в последний раз попадала в такую неловкую ситуацию. Несколько раз мысленно повторив про себя «вежливость приносит прибыль», она сдержала раздражение: — Я хочу обсудить с ним одно дело, насчет крема для рук…

— Ты? Какое еще дело? — Приказчик уже хотел было высмеять ее, как вдруг заметил, что хозяин вернулся. Он тут же подбежал к нему и, словно рассказывая какую-то забавную историю, указал на Цзи Юань: — Дядя, тут какая-то деревенская девчонка хочет с тобой дело обсудить.

Хозяина аптеки «Цзишитан» звали Ван Дэ. Услышав эти слова, он строго сказал: — Сколько раз тебе повторять, не называй меня дядей на людях. Если узнают, что я тебя сюда устроил…

— Да чего бояться, дядя? Мой родной дядя — управляющий в семье Бай, пользуется уважением господина Бая, а ты управляешь аптекой «Цзишитан». Что такого, если ты поможешь своему племяннику? Посмотрим, кто посмеет что-то сказать!

Ван Дэ не стал с ним спорить и направился прямо наверх.

Приказчик крикнул ему вслед: — Дядя, эта деревенская девчонка хочет поговорить с тобой о каком-то креме для рук. Ты не хочешь ее увидеть?

По тону было понятно, что он просто издевается над девушкой. Ван Дэ, не оборачиваясь, бросил: — Выгони ее отсюда! Что она тут забыла?!

Как только Цзи Юань услышала слова «семья Бай», она сразу передумала вести с ними дела и, не дожидаясь, пока ее выгонят, развернулась и вышла из аптеки «Цзишитан».

«Вот уж тесен мир», — подумала она. Дважды ее продавали в семью Бай. Она знала, что семья Бай — богатейшая семья в уезде, но не ожидала, что даже городская аптека «Цзишитан» принадлежит им.

Раз этот путь закрыт, придется искать другой.

В городе было еще несколько небольших лечебниц, и Цзи Юань обошла их все, но результат был тот же. Услышав ее предложение производить крем для рук, лекари считали это бредовой идеей и, не дослушав, выпроваживали ее.

Выйдя из лавки колониальных товаров, Цзи Юань совсем упала духом.

Она думала, что у таких торговцев, которые постоянно ездят за товарами, должно быть хорошее чутье на выгодные сделки. Но хозяин лавки, увидев, что она еще совсем юная, не дослушав, выпроводил ее, сказав, что таких «народных рецептов» он видел уже сотни.

Взглянув на небо, Цзи Юань увидела, что солнце уже в зените, и побежала на север города, боясь, что вдова Се заждалась.

Издалека она увидела, что вдова Се с кем-то разговаривает. Когда она подбежала, тот человек уже уходил.

Одет он был в выцветшую одежду из простой ткани, на голове — квадратная шапочка. Судя по спине, он был высоким и худощавым, и даже в толпе он выделялся, словно журавль среди кур.

Вдова Се, заметив ее взгляд, сказала: — Это был Сун Цзин, сын старосты. Очень целеустремленный юноша. Как и твой четвертый дядя, он тоже Туншэн.

— Сун?.. — удивилась Цзи Юань. — Разве староста не носит фамилию Мэн?

— Староста действительно Мэн, а Сун Цзин — его племянник. Его мать, Мэн, — родная сестра старосты.

— Вот как. — Цзи Юань вспомнила, что в деревне Дафэн жили люди с разными фамилиями, но фамилии Сун среди них не было.

Заговорив о Сун Цзине, вдова Се вздохнула.

— Бедный мальчик. Когда ему было пять лет, его отец умер от болезни. Родственники мужа обвинили Мэн в измене, отобрали землю и выгнали их с сыном из деревни Сун. Мэн с сыном вернулась в нашу деревню Дафэн, но ее родители уже умерли. И хотя староста был готов принять сестру, его жена не захотела содержать «чужую» и обузу. Мэн пришлось поселиться в городе и растить Сун Цзина, зарабатывая на жизнь шитьем и стиркой. Говорят, в прошлом году он сдал какой-то экзамен и стал Туншэном. Тогда родственники Мэн тут же явились и забрали их с сыном обратно в нашу деревню.

Вдове Се не нравилось поведение этих людей из семьи Мэн.

— Хорошо, что Сун Цзин такой способный, Мэн наконец-то дождалась хороших времен. Неудивительно, что ты его не видела, он обычно учится в городе и редко приезжает в деревню.

— Тетя Се, вы сказали, что он Туншэн?

— Конечно! В нашей деревне всего два Туншэна. Твой четвертый дядя задирает нос и, встретив в городе кого-то из наших крестьян, делает вид, что не знает. А Сун Цзин совсем другой. Он очень вежливый, всегда здоровается, может помочь донести что-нибудь тяжелое…

Умные люди, особенно воспитанные, всегда нравились окружающим.

Цзи Юань заметила, что вдова Се держит в руке конверт, и переключила внимание: — Вы же кому-то письмо передавали, почему оно все еще у вас?

— Эх! — Вдова Се посмотрела на нее. — Ты помнишь нашу Шестую бабушку?

Цзи Юань смутно помнила седую, очень худую старушку, которая постоянно ходила согнувшись. В деревне ее очень уважали, все называли ее Шестой бабушкой.

— Ее внука два года назад забрали на границу, и с тех пор от него ни слуху ни духу. Война каждый день, кто знает, жив ли он… Эх, как ей об этом сказать? Она уже старая, память плохая, людей не узнает, только о внуке, которого сама вырастила, и думает. Вот, переживает, что похолодало, не знает, тепло ли ему одеться. Еще говорит, что у внука каждый год ознобыши на руках, не может он держать оружие, как же он будет сражаться…

В любые времена война — это горе для простых людей.

Увеличение налогов — это еще полбеды, самое страшное — это когда забирают мужчин в армию. Сколько семей из-за этого разрушено, сколько родителей хоронят своих детей.

Хотя по закону из одной семьи должны забирать только одного мужчину, но когда война на пороге, кто об этом думает!

Вот, например, Шестая бабушка. У нее было пять сыновей, и все пятеро ушли на войну. Младшего забрали, когда ему было меньше десяти лет, он еще даже не вырос, пику поднять не мог.

Именно ему повезло больше всех. В бою ему отрубили ногу, но он выжил.

Шестая бабушка, обнимая единственного выжившего сына, плакала навзрыд, а потом всем рассказывала, какое это счастье, что ее сыну отрубили ногу, и теперь его больше не заберут на войну.

Но кто бы мог подумать, что спустя много лет ее единственный внук тоже попадет на войну. Говорят, Шестая бабушка от горя ослепла.

Цзи Юань стало не по себе.

«Лучше быть собакой в мирное время, чем человеком в эпоху смуты», — подумала она. Получив второй шанс прожить жизнь, она меньше всего хотела попасть в военное время.

— В деревне некому было написать письмо, вот я и поехала в город, в школу, к Сун Цзину. Он, не раздумывая, написал письмо, даже за бумагу, чернила и кисть денег не взял, — вдова Се аккуратно положила письмо в корзину с яйцами. — Пойдем скорее, к моей матери как раз на обед успеем.

— А как же письмо?.. — Цзи Юань не знала, как отправить письмо без адреса в армию.

Вдова Се тоже не знала, но у нее был другой способ.

— Недалеко от дома моей матери, за горой, расположен военный лагерь. Там все военные, можно поспрашивать, может, кто-то что-то знает. Как раз один человек из нашей деревни возит туда корм для лошадей…

«…Ознобыши на руках… не может держать оружие… рядом военный лагерь…» — мысли в голове Цзи Юань завертелись вихрем. У нее появилась идея.