Глава 17. Битва

На следующее утро, как и ожидалось, из соседнего ресторана доставили лапшу и сладости для обеих усадеб. Еда была разделена на три категории: первая, разумеется, предназначалась хозяевам, вторая и третья — раздавались разным категориям слуг.

Цзя Дайшань, обнаружив в Грушевом дворе, помимо завтрака, ещё и лапшу со сладостями, а также заметив недовольные лица своих приближённых, понял, что что-то не так.

Узнав причину, он чуть не умер от гнева. «Глупцы, все как один!», — подумал он. Цзя Дайшань был вынужден признать, что даже его любимая дочь оказалась полной дурой.

Однако ничего нельзя было поделать. Не мог же он с утра пораньше обходить все дома с приглашениями на празднование по случаю исполнения месяца Юаньчунь. Цзя Дайшаню хотелось пойти в родовой храм и молиться о том, чтобы ему позволили развестись с женой. Ему казалось, что дальше так жить невозможно.

Тем временем в покоях старшей ветви семьи Цзя Шэ, получив новое назначение, рано утром собирался в армейский лагерь. Увидев горячую лапшу, он обрадовался, съел несколько кусочков, заметил, что она отличается от той, что готовят дома, и спросил, откуда она. Не получив вразумительного ответа, он быстро доел свою порцию, а затем, решив, что лапша очень вкусная, забрал у Чжан Ши её миску и, с удовольствием всё съев, отправился на службу, не подозревая, что эта история как-то с ним связана.

Как только Цзя Шэ ушёл, лицо Чжан Ши помрачнело. Как и её свёкор, она была в отчаянии. Сейчас ей уже не хотелось никакого титула, она мечтала лишь о том, чтобы уехать подальше от этой семьи. За последний месяц она узнала гораздо больше, чем Айжо, которая занималась домашними делами и не обращала внимания на то, что происходит снаружи. Но Чжан Ши была старшей невесткой в семье Цзя, и все проблемы, так или иначе, касались и её.

Госпожа Ши позволяла своей дочери вести себя грубо с Ван Ши, думая, что это можно скрыть? Весь город знал, какая у Цзя высокомерная дочь. Чжан Ши ничуть не удивилась, когда семья Линь попыталась расторгнуть помолвку. Только свёкор, щадя репутацию дочери, сказал, что это из-за дурной славы госпожи Ши. Но на самом деле все знали, что репутация Цзя Минь уже испорчена, и если бы не раннее обручение, ей было бы сложно найти мужа.

Однако Цзя Минь не сделала никаких выводов и продолжала подсылать к её мужу наложниц. Разве так должна поступать юная девушка? У госпожи Ши совсем мозги отшибло? Чжан Ши весь месяц кипела от злости. Но кому она могла пожаловаться? Госпожа Ши её не послушает, а муж и сам был вне себя от ярости, но ничего не мог поделать. Не мог же он запереть свою жену и дочь? Чжан Ши сдержала гнев и решила сосредоточиться на своей беременности.

Она сама напомнила Цзя Минь о праздновании по случаю исполнения месяца Юаньчунь. Она хотела устроить большой праздник, пригласить всех родственников и показать всем, какая у них дружная и любящая семья, чтобы восстановить свою репутацию.

Но Цзя Минь придумала эту ужасную идею, да ещё и втянула в это её. Сказала, что беременна и боится «дурного влияния». Чжан Ши хотелось разорвать Цзя Минь на куски. Даже если ей плевать на невестку, неужели ей совсем не жаль племянников? Чжан Ши про себя тысячу раз прокляла Цзя Минь.

Служанки долго уговаривали её успокоиться и думать о ребёнке. Они говорили, что конфликт между госпожой Ши и второй ветвью семьи только на руку старшей ветви. Дурная слава достанется госпоже Ши и её дочери, а не им. Мать и другие родственники Чжан Ши постоянно присылали к ней людей, подарки и еду, беспокоясь, как бы её не обидели. Кормилица была права: пусть госпожа Ши и вторая ветвь ссорятся, её семья всегда защитит её. Чжан Ши успокоилась и решила заботиться о своём здоровье. Однако, увидев ответный ход Ван Ши, она невольно рассмеялась. «Ладно, — подумала она, — вечером скажу мужу, что мне плохо, и уеду в загородный дом до родов. Если не могу с ними бороться, то хотя бы могу от них спрятаться».

Госпожа Ши и Цзя Минь тоже увидели лапшу и сладости. Они узнали, что Вторая госпожа отправила угощение всему клану, каждой семье, чтобы накопить добрые дела для своей дочери. Причём еду раздавала Цзисян, которая чётко сказала, что это подарок от Второй госпожи, ни разу не упомянув Второго господина.

Госпожа Ши и Цзя Минь, несмотря на все свои промахи, быстро поняли, что это ответный удар Ван Ши. «Раз вы не хотите праздновать месяц моей дочери, я отпраздную сама. И не буду заказывать еду дома, а куплю в ресторане. Пусть все знают, что семья Цзя так плохо обращается со своей невесткой и внучкой, что даже не устраивает праздник по случаю исполнения месяца, вынуждая её покупать еду снаружи». Так Ван Ши снова поставила семью Цзя в неловкое положение.

Не успели они придумать, что делать, как приехала семья Ван с подарками на праздник по случаю исполнения месяца ребёнка. Они устроили целое шествие по улицам, привлекая всеобщее внимание. Цзя Минь считала себя управляющей, но что она понимала в этих делах? Её с детства хвалили родители, и она возомнила себя умнее всех, не умея сдерживаться и слушать советы.

Она думала, что если не устраивать праздник, то всё обойдётся. Но она забыла, что в этот день родственники со стороны матери должны приехать с подарками. В поместье ничего не было подготовлено, а семья Ван, зная, что Цзя даже не собираются праздновать, действовала намеренно. Старая госпожа Ван лично приехала в своём роскошном паланкине.

Конечно, для поздравления с рождением ребёнка достаточно было бы прислать жену брата госпожи Ван, но Старая госпожа Ван прибыла лично, и семье Цзя пришлось открыть главные ворота, а госпоже Ши — выйти её встречать.

Чжан Ши решила не вмешиваться и сослалась на болезнь. Цзя Минь пришлось выйти вместе с матерью. Цзя Чжэн был без должности, отец не хотел его видеть, а он сам, получив новую наложницу, был увлечён ею и совсем забыл про праздник дочери.

Когда его вытащили на улицу, Старая госпожа Ван, не говоря ни слова, влепила ему две пощёчины, а потом, видимо, не удовлетворившись этим, отвесила ещё две.

— Сватья! — воскликнула госпожа Ши, у которой тоже был крутой нрав. Она не могла стерпеть такого унижения: у всех на виду, перед открытыми воротами, Старая госпожа Ван била её сына! — Это уже слишком!

— Раз в вашей семье не умеют воспитывать детей, я, как тёща, возьму на себя этот труд, — холодно ответила Старая госпожа Ван и, посмотрев на Цзя Чжэна, приказала: — На колени!

Цзя Чжэн не посмел ослушаться и послушно встал на колени перед тёщей.

— Ты что, свинья? Твоя мать, когда рожала тебя, мозги тебе не вставила? Неудивительно, что ты столько лет учился и даже экзамен на сюцая не сдал. У тебя куриные мозги! — ругала Старая госпожа Ван Цзя Чжэна. Госпожа Ши дрожала от гнева, указывая на Старую госпожу Ван, но не могла вымолвить ни слова. Что она могла сказать? Тёща воспитывала зятя, какое ей до этого дело?

— Если кто-то обижает твою жену, значит, он не уважает тебя. Ты что, думаешь, они к тебе хорошо относятся? Они просто пользуются твоей глупостью! Называют тебя свиньёй, а ты и рад стараться! Да ты просто безмозглый! — Старая госпожа Ван яростно стучала Цзя Чжэна по голове. Ей хотелось ещё и пнуть его пару раз.

Цзя Чжэн от стыда готов был сквозь землю провалиться. Это же парадный вход, и тёща ругает его на глазах у всех! Завтра весь город будет знать об этом. Ему казалось, что жизнь кончена. Он горько рыдал, уткнувшись лицом в землю. Старой госпоже Ван не было до него никакого дела. Пнув его ногой, она отправилась к дочери, даже не взглянув на госпожу Ши и Цзя Минь.