Глава 2 (Часть 2)

Не считая времени трапезы, Юнь Дунъюй и мужчина провели весь день в молчании, каждый в своем углу каюты, с книгой в руках.

Хотя и скучно, но почему-то спокойно. По крайней мере, она больше не одна.

По мере того, как они проводили вместе все больше времени, подавленное любопытство Юнь Дунъюй начало просыпаться. Ей очень хотелось узнать, откуда этот мужчина, куда он направляется и чем занимается.

Но на самом деле она даже не знала его полного имени, только то, что его фамилия Юнь.

Девочка, погруженная в свои мысли, не заметила, как долго смотрела на мужчину, не переворачивая страницу книги, лежащей у нее на коленях.

Шелест страниц с другой стороны вдруг прекратился, и раздался голос Юнь Цзибая: — О чем ты так задумалась, глядя на меня?

Юнь Дунъюй вздрогнула и резко перевела взгляд на мужчину.

Юнь Цзибай, подперев подбородок правой рукой, легонько постукивал пальцами левой по столу. Его темные, блестящие глаза смотрели на нее с едва заметной улыбкой.

Не дождавшись ответа, он сказал: — Говори.

Голос мужчины был по-прежнему мягким, но в его словах чувствовалась непреклонность, которая отпугнула любопытство девочки.

Только сейчас она вдруг поняла, что этот мужчина, который согласился взять ее с собой, не так прост, как кажется. Его властность была естественной, свойственной тому, кто привык повелевать.

— Н-ничего.

Юнь Дунъюй опустила глаза, теребя уголок страницы, словно хотела перевернуть ее, но не решалась.

Мужчина больше не проронил ни слова, и в каюте снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь доносившимися из соседних кают обрывками разговоров и смехом.

Радость, беззаботность, расслабленность.

Именно эти эмоции, исходящие от других людей, чувствовала Юнь Дунъюй, и они были полной противоположностью тому, что творилось у нее в душе.

Внезапный страх и смятение охватили ее. Слезы навернулись на глаза и неожиданно упали на страницу, размывая чернила.

Юнь Дунъюй, ахнув, попыталась вытереть слезы, но было уже поздно. Размытые иероглифы превратились в черные кляксы, и прочитать их было невозможно.

Она испуганно подняла глаза на мужчину.

Глаза девочки покраснели, по щекам текли слезы, а во взгляде читался страх.

Юнь Цзибай не понимал, что он сделал не так, отчего ребенок смотрел на него как на дикого зверя.

Он вздохнул, встал, подошел к ней и, присев рядом, взял испорченную книгу и, закрыв, отложил в сторону.

— Что случилось? Почему ты плачешь? Книга испорчена, ну и что? Купим новую. Чего бояться? — Юнь Цзибай достал из рукава платок и протянул ей.

Юнь Дунъюй, не отрывая от него покрасневших глаз, помедлила, взяла платок, но не стала вытирать слезы, а просто сжала его в руке.

Платок был мягким и гладким, должно быть, из дорогой ткани.

Кем же был этот человек?

Так же, как она не хотела раскрывать свое настоящее имя, этот мужчина, похоже, тоже не хотел говорить о себе.

Они встретились случайно, он пожалел ее, одинокую и беззащитную, и решил помочь, дать ей шанс на новую жизнь.

Благодарность за спасение боролась с ее естественными эмоциями, и в конце концов победила. Тревога и страх отступили.

— Куда мы едем?

Юнь Дунъюй вытерла слезы, и, когда снова подняла голову, страх исчез, а на ее лице появилась решимость.

Юнь Цзибай все это время наблюдал за ней, отмечая быструю смену настроений, нерешительные движения и внезапные слезы.

Хотя он и не понимал причину ее переживаний, но догадывался, что она только что с чем-то боролась внутри себя.

— В Сюйчжоу, — ответил он и, подумав, добавил, — это место с живописными пейзажами и благоухающими цветами.

Юнь Дунъюй кивнула.

Юнь Цзибай при свете свечи продолжал рассматривать ее. Детское личико еще сохраняло свою наивность, но характер девочки был совсем не таким мягким, как ее внешность. Она была рассудительной, грамотной, и, судя по всему, раньше жила неплохо.

Быть может, она тоже феникс, вынужденный спуститься в мир людей?

Он задумался на мгновение, а затем сказал: — Пять лет. Ты будешь жить со мной и прислуживать мне. Когда тебе исполнится пятнадцать, ты сможешь уйти.

Юнь Дунъюй с недоверием посмотрела на него. Половина его лица была скрыта в тени, и выражение лица было неразличимо.

— Смогу уйти?

— Да. Весь мир будет открыт перед тобой, — Юнь Цзибай посмотрел на нее серьезно. — Если… у тебя будет достаточно сил.