Глава 8 (Часть 1)

В то время Юнь Цзибай только что сошел с корабля и ступил на землю Учжоу.

Через несколько дней после зимнего солнцестояния из Столицы прибыл гонец с приказом вернуться.

Он не знал, принесет ли это возвращение счастье или беду, но перед отъездом в Столицу хотел еще раз увидеть ту девочку.

Однако в Учжоу все еще стояли лютые морозы, земля была обширна, а людей мало. Он не знал, где искать ее, и тем более не понимал, почему Юнь Дунъюй непременно нужно было приехать сюда.

Ведь здесь не было ни любимых ею цветов и деревьев, ни милых ее сердцу гор и рек — только ненавистные ей ветер и снег.

Юнь Цзибай и дядя Хуэй несколько дней бродили по Учжоу, но не нашли никаких следов, словно девочка растворилась в воздухе.

Приближался день возвращения в Столицу. Не добившись успеха в поисках, они снова сели на корабль.

Юнь Цзибай сжимал в ладони заколку для волос, его взгляд все еще был устремлен в сторону Учжоу. Он тихо спросил:

— Дядя Хуэй, как думаешь, она еще жива и здорова?

Дяде Хуэю было больно видеть его таким. Он снова и снова жалел, что согласился отпустить Юнь Дунъюй, а теперь они даже не могли ее найти.

— Конечно, жива и здорова, — утешил он. — Если суждено, вы обязательно встретитесь снова.

Снова ступив на землю Столицы, Юнь Цзибай собрал волосы в пучок и надел головной убор.

Он долго стоял у ворот дворца, затем спрятал синий мешочек, который держал в руке, в рукав и вместе с дядей Хуэем вошел внутрь.

Это место, где он вырос, не сильно изменилось, оставшись таким же, каким он его помнил: пурпурно-золотые колонны, глазурованная черепица, красные стены и золотые крыши — все дышало роскошью.

Он шел медленно, его взгляд блуждал по дворцовым постройкам. Выражение лица было спокойным, шаг — твердым. Лишь крепко сжатые кулаки выдавали его волнение.

Внезапно навстречу ему вышел человек, заставив невольно остановиться и выпрямиться.

— Брат Юнь, давно не виделись, — приветливо обратился к нему подошедший.

Юнь Цзибай слегка улыбнулся, пристально глядя на него:

— Да. Я уж думал, у меня больше не будет возможности увидеть тебя, Иянь.

Сяо Иянь посмотрел на него в ответ, улыбка на его лице слегка застыла. Он махнул рукой назад:

— Отец-император послал меня встретить тебя. Пойдем.

— Благодарю, — кивнул Юнь Цзибай и, сделав шаг, неожиданно сменил тон: — Ты, должно быть, очень разочарован, увидев, что я вернулся?

— О чем ты говоришь, брат Юнь? Я больше всех ждал твоего возвращения, — Сяо Иянь сначала слегка опешил, но затем улыбка на его лице стала шире.

Юнь Цзибай долго смотрел ему в лицо, затем криво усмехнулся и пошел вперед, не ответив на его слова.

Если бы он не видел этого собственными глазами, то никогда бы не поверил, что младший брат, которого он так любил с детства, оказался таким искусным притворщиком.

С самого детства Сяо Иянь ходил за ним по пятам, послушно называя его «братец Юнь». Снова и снова эти слова смягчали его сердце, и он был готов защищать этого брата от любого клинка.

Тогда он еще был самым любимым третьим принцем во дворце — Сяо Июнем.

А не Юнь Цзибаем, разжалованным в простолюдины.

—

Человек без дома подобен воздушному змею с оборванной нитью — летит по ветру без цели.

Юнь Дунъюй села на корабль в Сюйчжоу и отправилась на север. Она много раз останавливалась в пути, ездила верхом, путешествовала в паланкине, видела высокие горы и морские волны, ела постную пищу и ночевала в пещерах.

Раньше она и представить не могла, что будет вести такую жизнь, плывя по течению, словно ряска.

Каждый раз, прибывая в новое место, она надеялась, что однажды встретит Юнь Цзибая.

Но этого не происходило. Она по-прежнему в одиночестве скиталась по свету, зная лишь, откуда пришла, но не зная, куда идет.

Постепенно добравшись до самого севера, она вдруг поняла, что прошел еще один год. Пора было остановиться и отдохнуть.

Цзичжоу располагался на крайнем севере. Если в Сюйчжоу климат был приятным, то в Цзичжоу — крайне суровым. Солнце здесь показывалось редко, а небо почти всегда было затянуто туманом.

Здесь жили в основном те, кто собирался пойти на военную службу, или семьи солдат. Нравы были простыми.

Юнь Дунъюй записалась в женский отряд. Раз уж она не смогла защитить того, кого хотела, то будет защищать других, насколько хватит сил.

Записывая свое имя в список, она помедлила и стерла иероглиф «Юнь», оставив только «Дунъюй».

Раз Усадьба Юнь опустела, а дом распался, то и фамилию следовало вернуть.

Хотя Цзичжоу и считался пограничьем, он находился не на самой границе. Дальше на север простиралась большая гряда гор, служившая преградой, — это было стратегически важное место, которое легко оборонять и трудно атаковать.

Поскольку войны не было, в Цзичжоу царило спокойствие. Юнь Дунъюй часто тренировалась вместе с остальными, готовясь к возможным внезапным военным действиям.

На широком лугу она с парными клинками в руках сражалась с другими воительницами одна за другой. Она смотрела, как клинки в ее руках взлетали и возвращались, слушала звон сталкивающегося металла.

У каждого было свое излюбленное оружие: кто-то владел длинным мечом, кто-то — луком и стрелами, кто-то — копьем, а кто-то мастерски орудовал хлыстом.

Юнь Дунъюй была единственной среди них, кто использовал парные клинки, и владела ими очень умело.

Ей нравилось быстро вращать рукояти обеими руками, позволяя лезвиям описать несколько кругов в воздухе, прежде чем снова крепко сжать их. Каждый раз при этом клинки издавали непрерывный звон.

Это стало ее отличительной чертой. А поскольку она всегда носила красную одежду, многие позже стали называть ее «Красная Двойная Песнь».

—

Юнь Цзибай никогда не думал, что однажды ему снова придется надеть боевые доспехи и отправиться на границу.

Хотя когда-то это было его заветным желанием.

Причина внезапного вызова была проста: нужно было успокоить солдат, охранявших границу. Лучшим способом было выбрать подходящего принца на роль военачальника — это и успокоило бы войска, и позволило бы контролировать их благодаря высокому статусу.

Но почему вызвали именно его?

Естественно, потому что он все еще был полезен: с детства обучался боевым искусствам, превосходно владел мечом и в семнадцать лет уже бывал на границе.

Но самая главная причина заключалась в том, что он был разжалованным принцем. Его жизнь или смерть не имели значения для государства.

Юнь Цзибай спокойно смотрел на восседавшего на троне императора и без тени сомнения принял это назначение, а вместе с ним — и свой прежний личный меч.

Этот высокопоставленный человек был его отцом-императором, его опорой с детства и тем, на кого он когда-то смотрел с восхищением.

Вот только императорский дворец не мог принять принца с седыми волосами в качестве наследника, а император не мог вынести осуждения света. Безграничная любовь в одночасье сменилась беспочвенными подозрениями.

Императорский указ гласил: немедленно покинуть Столицу, никогда больше не возвращаться, жить или умереть — на волю судьбы.

Юнь Цзибай помнил слова, сказанные ему отцом перед тем, как он снова покинул дворец: «Сын мой, ты так настрадался в последние годы. Когда вернешься с границы, немедленно возвращайся во дворец и восстанови свой статус принца».

Он опустил глаза и горько усмехнулся. Настрадался?

Вовсе нет. Сейчас он вспоминал, что первые три года после отъезда из Столицы были самыми счастливыми в его жизни.

Только он не знал, будет ли у него еще шанс увидеть ту, о ком он постоянно беспокоился.

Условия на границе были суровыми, война могла начаться в любой момент. Если это случится, то действительно останется лишь положиться на судьбу.

Юнь Цзибай в боевых доспехах и плаще путешествовал по пограничным землям — то на восток, то на запад, то на юг. За год с лишним он объехал обширные территории.

— Господин, остался только северный Цзичжоу, — сказал дядя Хуэй, который все это время следовал за ним.