Связанное с произведением (5) (Часть 2)

Фэн Июнь, едва сойдя с утренней аудиенции, спешил обратно в свою резиденцию, чтобы расспросить лазутчиков о Сыту Цзыжо. Каждый раз он впадал в ярость, так что во всем княжеском доме больше никто не осмеливался говорить об этом.

Во дворце Фэн Ижань так и не делил ложе с Чан Фэй. Наложница пребывала в блаженном неведении, мечтая родить наследника, но не понимая, почему за целый год ей это не удалось. Она очень переживала: без наследника как просить императора сделать её императрицей? Фэн Ижань привычно улыбался всем мягкой и утонченной улыбкой, но никто не знал, какую печаль скрывает эта ласковая, как ветер, маска. Прошёл год, и все это время император задавал себе один и тот же вопрос, но так и не находил ответа. Он достал нефритовые флейту, её изумрудный свет упал на его красивое лицо, и печальная мелодия вновь полилась из-под его пальцев.

Долину Ванъю и город Таожань разделяли лишь отвесная скала и тихий ручей. На том берегу цвели персики, и ветер, доносившийся из долины Ванъю, приносил с собой настоящий дождь из лепестков и сладкий аромат цветов. Под этим благоуханным душем Кэцинь и Цзыжо проходили свой выпускной экзамен.

Волосы Тяньцзицзы и Сюаньцзицзы за год стали ещё белее. Два брата сидели на каменных скамьях. Сюаньцзицзы потягивал превосходное выдержанное вино (на самом деле это было современное виноградное вино, которое совместно приготовили Кэцинь и Цзыжо).

— Вино, которое делают Сяо Цинь’эр и Сяо Жо’эр, просто восхитительно! Никогда не слышал, чтобы вино делали из винограда! — сказал он.

Тяньцзицзы поднял бровь и посмотрел на Сюаньцзицзы. Он ожидал, что брат скажет что-нибудь о прогрессе Кэцинь и Цзыжо, но тот заговорил о вине. Тяньцзицзы покачал головой.

— Брат, как думаешь, кто из них победит?

Сюаньцзицзы налил себе ещё вина.

— Конечно, моя Сяо Цинь’эр.

— Почему ты так уверен, брат?

— Я твой старший брат, и ученик, которого я обучал, естественно, превосходит ученика младшего брата, — с гордостью заявил Сюаньцзицзы.

— Брат… ты…! — Тяньцзицзы был возмущён. Он ударил по столу. — Это ещё не известно! Пусть ты и мой старший брат, но Кэцинь и Цзыжо совершенно разные. Ещё рано говорить, что Кэцинь победит!

Сюаньцзицзы тоже рассердился.

— Я сказал, что моя Сяо Цинь’эр победит, значит, она победит!

— Делать выводы пока рано! Я ставлю на Цзыжо! — крикнул в ответ Тяньцзицзы.

Сражавшиеся неподалёку Кэцинь и Цзыжо, очевидно, не слышали спора своих учителей. Они были полностью поглощены поединком. Клинки их мечей сталкивались, издавая звонкий звук. Цзыжо сорвала несколько зелёных листьев и метнула их в Кэцинь, используя технику «Падающие листья и летящие цветы». Кэцинь в воздухе создала щит из энергии ци, и листья, коснувшись его, превратились в пепел.

Девушки одновременно остановились. Сюаньцзицзы и Тяньцзицзы быстро пришли в себя после спора, с таким видом, будто заранее знали, что поединок закончится ничьей.

— Учитель! — хором сказали Кэцинь и Цзыжо, опуская мечи.

— Цзыжо, судя по тому, что я видел, ты готова покинуть долину, — сказал Тяньцзицзы.

— Благодаря вашей заботе и наставлениям я смогла достичь таких успехов. Учитель для меня как отец. Позвольте выразить вам своё почтение! — Цзыжо улыбнулась и поклонилась.

Сюаньцзицзы состроил печальную гримасу.

— Сяо Цинь’эр, я вижу, ты всему научилась, и должен бы радоваться, но… я буду скучать по тебе!

— Учитель, не грустите, — Кэцинь похлопала его по плечу. — Я буду часто навещать вас. И если вы не против, то когда мы с Цзыжо закончим свои дела, я вернусь и буду составлять вам компанию. Не плачьте!

Кэцинь тоже с трудом сдерживала слёзы.

— Брат, тебе уже семьдесят лет, как ты можешь плакать перед младшими? — удивился Тяньцзицзы.

— Брат, Сяо Жо’эр и Сяо Цинь’эр покидают долину Ванъю. Может пройти много времени, прежде чем они снова нас навестят. Мы так долго были вместе, они для меня как родные внучки, — сказал Сюаньцзицзы, вытирая слёзы.

Тяньцзицзы тоже было грустно, но он взял себя в руки и обратился к девушкам:

— Прежде чем вы уйдёте, я хочу задать вам несколько вопросов. Если ответите правильно, то сможете покинуть долину. Цзыжо, начнём с тебя. Чему ты научилась за этот год?

Цзыжо немного подумала и ответила:

— Вы обучили меня искусству ядов, скрытности и владению мечом.

— Хорошо. А помнишь, что я говорил тебе об искусстве ядов?

— Помню. Вы говорили, что искусство ядов — это не зло и не средство для причинения вреда. Яды могут исцелять. Поэтому, изучив это искусство, я никогда не должна использовать его во зло.

Тяньцзицзы кивнул и посмотрел на Сюаньцзицзы.

Тот вытер слёзы и спросил Кэцинь:

— Сяо Цинь’эр, а чему научилась ты?

— Вы обучили меня медицине, искусству музыки и иллюзий.

— Знаешь, почему я выбрал именно эти искусства?

— Не знаю. Прошу, учитель, расскажите.

Сюаньцзицзы посмотрел на далекие горы и многозначительно произнёс:

— Сяо Цинь’эр, мы с братом дали вам эти знания, чтобы вы могли уравновешивать и дополнять друг друга, чтобы вы всегда были вместе. Запомни, медицина может как исцелять, так и калечить. Никогда не ступай на путь зла.

— Вы можете идти. И помните: о долине Ванъю нельзя рассказывать никому, — сказали Тяньцзицзы и Сюаньцзицзы в один голос.

— Берегите себя, учителя!

Две фигуры исчезли в вихре персиковых лепестков…

Возрождение публичного дома

Покинув долину Ванъю, Кэцинь и Цзыжо быстро добрались до своего храма.

Переодевшись в женскую одежду, они столкнулись со слугой, который пришел убраться.

— Госпожи, как вы оказались в покоях небожителей? — удивленно спросил он.

Кэцинь и Цзыжо вспомнили, что сейчас они в женском обличье.

— Мы и есть небожители, — объяснила Кэцинь.

Слуга внимательно посмотрел на девушек и узнал в них небожителей Шангуань и Сыту.

— Небожители, вы год отсутствовали и превратились в женщин? — изумленно спросил слуга, не понимая, насколько глуп его вопрос.

— Это долгая история. Мы всегда были женщинами. Разве в этом есть что-то странное? — раздраженно спросила Кэцинь.

— Н-нет, я просто удивился… Я… — забормотал слуга.

— Никому не рассказывай, что мы женщины, и что мы вернулись. Никому, понял? — пригрозила Цзыжо.

— И ещё, что-нибудь случилось, пока нас не было? — спросила Цзыжо уже спокойнее.

— Бу Фэйянь из Фэнъюэсюань стала первой куртизанкой. Многие приходили в Фэнъюэсюань, чтобы увидеть её, но никому это не удавалось, сколько бы денег они ни предлагали. Дела Фэнъюэсюань пришли в упадок. Зато Ваньсянсе процветает. Первая куртизанка Хуа Юань принимает всех желающих.

Кэцинь и Цзыжо задумались.

— А как дела у Цзуйхуагэ? — спросила Кэцинь.

— У Цзуйхуагэ дела тоже идут хорошо, но не так, как у Ваньсянсе.

— Иди, — сказала Цзыжо, погрузившись в раздумья.

— Слушаюсь, — ответил слуга и вышел, закрыв за собой дверь.

— Цзыжо, давай сначала навестим Диэ, а потом решим, что делать, — предложила Кэцинь.

Цзыжо кивнула. Они взмыли в воздух и направились к Цзуйхуагэ.

Они влетели в комнату Ду Циде через окно. Девушка, сидевшая за столом, вздрогнула от испуга, но, узнав их, радостно воскликнула:

— Кэцинь, Цзыжо!

— Циде, — ответили подруги.

Три девушки обнялись.

— Где вы были всё это время? Почему не приходили? Я думала, с вами что-то случилось! Вы знаете, как я волновалась! — сказала Ду Циде, и её глаза наполнились слезами.

— Ну-ну, мы же здесь, целы и невредимы, — успокоила её Кэцинь, видя, что подруга готова расплакаться.

— Диэ, а где Си Ло? — спросила Цзыжо.

— Он… он вышел, — ответила Ду Циде, и её щёки порозовели.

— Диэ, почему ты покраснела? — поддразнила её Цзыжо.

— Я… я не краснела, — возразила Ду Циде.

— Признавайся, что случилось, пока нас не было? — с лукавой улыбкой спросила Кэцинь.

В этот момент в комнату вошёл Си Ло.

— Диэ, — обратился он к девушке.