Лу Цинжун, Цзян Мэйси

Лу Цинжун, увидев, как Лотосовый Младенец упал, тихо вздохнул. Очевидно, он был немного недоволен тем, что Сяо Ду усыпил его.

— Ты уверен, что этот старый чудак и правда… — с презрением спросил Сяо Ду, но не договорил.

Лу Цинжун слегка улыбнулся и твердо ответил:

— Да.

— Тогда зачем он ходит в Павильон Нинцуй? — Сяо Ду вдруг понял:

— Конечно, чтобы отвести от себя подозрения! — он усмехнулся, глядя на Лу Цинжуна.

— А ты, начальник стражи, оказывается, не зря свой рис ешь. Даже такие тайны тебе известны.

Лу Цинжун, услышав его слова, лишь горько усмехнулся:

— Какое лекарство ты ему дал?

— Не волнуйся, это не яд, он не умрет. Просто каждый месяц, в полнолуние, у него будет идти кровь из носа, глаз и ушей. Выглядит жутковато, и лекарства от этого нет, но жизни это точно не угрожает. Считай, что я его слегка проучил, проявил милосердие, — небрежно сказал Сяо Ду, а затем возмущенно добавил:

— И что это на Вторую двоюродную тетю нашло? А Ли тысячу раз просила ее никому не рассказывать, а она, обрадовавшись, разболтала первой встречной шушере. Эх, никогда не слышал про эту Школу Юаньцан.

— Это тоже школа боевых искусств, просто они давно не появлялись в цзянху, — ответил Лу Цинжун, нахмурившись. Внезапное появление Школы Юаньцан и их интерес к Чуанью показались ему странными.

Сяо Ду, увидев его нахмуренные брови, недовольно сказал:

— Ты еще не вернулся в столицу и не приступил к своим обязанностям! Слушайся доктора Ду и не лезь не в свое дело! Пойдем, мне нужно вернуться в Усадьбу Лу. А Ли поручила мне важное дело, я не могу его провалить. — Внезапно его лицо изменилось, и он воскликнул:

— Плохо! Эти двое из Школы Юаньцан отправились к задней горе, чтобы подстеречь А Ли! Нужно срочно написать ей письмо и предупредить, чтобы она не возвращалась домой той дорогой!

Лу Цинжун тоже был удивлен:

— Разве ты не говорил, что госпожа Шэнь вернулась домой прямо с Горы Дуань?

Сяо Ду покачал головой:

— Она обманула Вторую двоюродную тетю. На самом деле А Ли отправилась в Есин. Она сказала, что там возникли проблемы с одной сделкой, и ей нужно разобраться. Если она будет возвращаться из Есина, то вполне может выбрать дорогу через заднюю гору. Не знаю, уехала она уже из Есина или нет, успеет ли до нее дойти письмо… Просто с ума сойти! — С этими словами он исчез.

Лу Цинжун задумчиво смотрел в сторону, куда он ушел.

Сегодня ночью луна была полной. Цзян Мэйси шла по залитой лунным светом дороге с севера городка на юг. По пути она проходила мимо гостиницы, где остановился Цзян Тун. Цзян Тун как раз выходил из гостиницы с корзиной для еды и, увидев Цзян Мэйси, поспешил за ней.

Мэйси недавно начала практиковать новую технику легких шагов и, заметив, что на улице почти никого нет, невольно применила ее. Парой шагов она оказалась в нескольких десятках метров.

Цзян Тун с корзиной в руках долго бежал за ней, а потом, немного запыхавшись, крикнул:

— Госпожа Цзян! Госпожа Цзян!

Цзян Мэйси, услышав, что ее зовут, обернулась и увидела Цзян Туна. Заметив, что его лицо слегка покраснело, а дыхание сбилось, она удивленно посмотрела на него, а затем с улыбкой спросила:

— Господин Цзян, какое совпадение! Куда вы направляетесь?

«Хм… Почему Цзян Тун выглядит как-то иначе? — подумала она, но, присмотревшись, не заметила ничего необычного. — Наверное, показалось».

Цзян Тун поднял корзину и немного смущенно сказал:

— На самом деле я шел к вам, госпожа. Не ожидал встретить вас по дороге.

Цзян Мэйси удивилась:

— Ко мне? Зачем?

Цзян Тун слегка покраснел и, опустив глаза, ответил:

— Сегодня утром я купил на рыбном рынке черную рыбу и сварил из нее суп. Говорят, он очень полезен для заживления ран… — с этими словами он протянул ей корзину.

Цзян Мэйси удивленно распахнула глаза, глядя на корзину. Ее сердце забилось чаще.

Она выросла среди героев цзянху и много знала о героизме и рыцарском духе, но никогда не сталкивалась с заботой. Сейчас, стоя перед Цзян Туном, она не знала, что сказать. Подняв правую руку, она пробормотала:

— Моя… моя рана почти зажила. Видите, кровь уже давно не идет, корочка вот-вот образуется. — Ей мешали бинты, и она давно их сняла. На правой руке был отчетливо виден длинный шрам.

Цзян Тун поднял голову и внимательно осмотрел ее рану, все еще держа корзину в руках. Мэйси спохватилась, поспешно взяла корзину и с благодарностью сказала:

— Этот суп для меня? Спасибо вам, господин Цзян. Никто никогда не был так внимателен ко мне.

С этими словами она лучезарно улыбнулась Цзян Туну. У Мэйси были красивые большие глаза, которые при улыбке превращались в два полумесяца. Цзян Тун, увидев ее нежное лицо и сияющую улыбку, почувствовал, как у него замерло сердце.

— Госпожа Цзян, вы возвращаетесь в гостиницу? Позвольте мне проводить вас, — сказал он, взял корзину и пошел рядом с ней к гостинице Фулай.

От гостиницы, где остановился Цзян Тун, до гостиницы Фулай, где жила Мэйси, было довольно далеко. По дороге Мэйси несколько раз украдкой взглянула на Цзян Туна. Он шел спокойно, с непроницаемым лицом, и казался человеком уравновешенным. Больше она ничего не смогла разглядеть.

— Господин Цзян, вы сказали, что недавно купили дом. Значит, вы не местный? — спросила Мэйси.

— Я родился в Мусичжэне, — ответил Цзян Тун, качая головой. — Когда мне было десять лет, моя мать умерла, и меня взял на воспитание родственник, который увез меня в другое место. Я долго не возвращался. Сейчас, когда у меня появились средства, я решил посетить родные края. Не ожидал, что за десять с лишним лет Мусичжэнь почти не изменился, он все такой же, как в моем детстве. Это пробудило во мне много воспоминаний. Я услышал, что Двор Чэнов продается, и, решив, что цена и местоположение подходящие, купил его и переехал сюда.

Мэйси обдумала его слова и спросила:

— А чем вы занимаетесь, господин Цзян?

— Я обычный торговец, — небрежно ответил Цзян Тун.

Когда они дошли до гостиницы Фулай, Цзян Тун остановился и, протягивая Мэйси корзину, сказал:

— Если суп остынет, попросите слугу подогреть его.

Бумажный фонарь с надписью «Гостиница Фулай» мягко покачивался на вечернем ветру. Свет падал на лицо Цзян Туна, и Мэйси показалось, что его взгляд пылает, а улыбка излучает тепло. Она смутно чувствовала что-то неладное, но улыбка на его губах пленила ее.

Взяв корзину, она машинально попрощалась с Цзян Туном и еще долго стояла у входа. Услышав удары колокола ночного дозора, она очнулась, бросилась в свою комнату, переоделась в мужскую одежду и вышла.

На берегу озера Лянцзы, на северной окраине городка, нефритовая черепица на стенах Павильона Нинцуй переливалась изумрудным блеском в свете фонарей, оправдывая свое название.