Глава 9. Еда из цветков вяза (Часть 1)

Мань Цинъэр и Цю Лань отчетливо слышали спор в комнате.

Даже самый недалекий человек понял бы, о чем шла речь в кабинете.

Хотя Цю Лань пока не понимала, кого они имели в виду под «незаконнорожденным», она и Мань Цинъэр прекрасно знали, о ком говорил Цю Тайцзэн, называя его «он».

В свое время старый господин Цю достиг вершин власти, но с детьми ему не очень повезло. Хотя у него родилось пятеро сыновей и три дочери, только два сына пережили трехлетний возраст, и лишь Цю Маоянь был рожден от главной жены.

Кроме Цю Маояня, во всей семье Цю, сколько ни ищи, не нашлось бы никого, кто успешно сдавал бы экзамены один за другим.

В юности Цю Маоянь проявил недюжинный ум: в четыре года мог декламировать стихи, в пять — сочинять их. Он неизменно занимал первые места на экзаменах и уже в двенадцать лет получил звание шэнъюаня. Казалось, вот-вот он получит должность по протекции и станет казенным студентом в Гоцзыцзяне.

Семья Цю тогда была на пике славы, и все столичные чиновники ставили ее в пример, воспитывая своих детей.

Но неизвестно почему, Цю Маоянь затем дважды подряд провалился на провинциальных экзаменах. Должность по протекции в Гоцзыцзяне досталась его старшему брату Цю Тайцзэну, а вскоре после этого Цю Маояня и вовсе необъяснимо изгнали из семьи Цю.

Судьба Цю Маояня резко изменилась к худшему. Он превратился в старого сюцая, который так и не смог сдать экзамены, и теперь зарабатывал на жизнь перепиской писем, копированием книг и обучением учеников в частной школе, получая за это жалкие гроши.

Знакомые вздыхали, говоря, что его талант иссяк, и это было еще вежливо.

Гораздо чаще злословили и говорили намеками, будто Цю Маоянь получил свое звание только благодаря нечистоплотным махинациям семьи. А теперь, покинув дом и лишившись покровительства знатного рода, он и гроша ломаного не стоит.

Каждый раз, когда Цю Лань слышала такие сплетни, она вместе с Мань Цинъэр прогоняла болтунов.

Она видела, что ее отец не смирился, но без высокого звания ему оставалось лишь терпеть чужие пересуды.

Брови Мань Цинъэр сдвинулись еще плотнее, на лице и в глазах читался неприкрытый гнев. Она инстинктивно хотела ворваться в кабинет и потребовать ответа у этих двоих.

К счастью, Цю Лань оказалась проворнее. Она быстро зажала Мань Цинъэр рот и покачала головой.

Разговор в кабинете продолжался.

— Сначала говорили, что сделаем это только раз, а потом снова и снова, снова и снова! Ты же знаешь, что если это вскроется, всему роду грозит конфискация имущества.

— Это твои семейные дела, почему ты не можешь что-нибудь придумать, чтобы он больше не пытался сдавать экзамены? Живого человека, идущего на экзамены, ты остановить не можешь, но неужели ты не можешь сделать так, чтобы он ослеп на один глаз или сломал палец, чтобы он не смог сдавать экзамен?

После этих слов Цю Тайцзэн постепенно успокоился.

Он прочистил горло:

— Здесь не место для таких разговоров, брат Доу, успокойся…

Голос стал тише, а затем и вовсе прерывистым, так что разобрать что-либо было трудно.

Цю Лань задумалась, не зная, что именно они совершили. Но она поняла: речь шла о государственных экзаменах, и это было очень серьезно. Цю Тайцзэн не хотел, чтобы ее отец преуспел, и даже собирался любыми способами преградить ему путь к экзаменам.

Сердца этих людей были чернее камня. Ей нужно было как можно скорее рассказать об этом отцу и матери.

Цю Лань быстро взяла Мань Цинъэр за руку, и они осторожно отступили по крытому мосту над озером.

Время давно перевалило за полдень. Цю Лань должна была как можно скорее сесть в повозку с виллы и выехать из города, иначе городские ворота закроются, и у нее будут большие неприятности.

Но на этот раз Цю Лань было не до этого.

Ей хотелось обзавестись волшебным облаком-кувырком, которое мигом донесло бы ее до Южного города.

Госпожа и служанка торопливо шли к выходу, думая лишь о том, как бы поскорее доставить эту новость домой.

Однако, едва они дошли до главных ворот, как увидели Управляющего Вана, который шел им навстречу вместе с Хун И:

— Барышня А Лань, куда вы ходили? Я вас обыскался.

Не успела Цю Лань открыть рот, как Хун И почтительно сложил руки:

— Госпожа утром торопилась и забыла взять подарки от Резиденции Гуна для тестя и тёщи из семьи Цю.

— Я привез их после полудня и только что узнал от Управляющего Вана, что госпожа вышла прогуляться. Сейчас самое время, госпожа, пожалуйста, скорее следуйте за мной из города.

— Если мы задержимся и городские ворота закроют, выехать будет проблематично.

Цю Лань разволновалась и быстро придумала отговорку:

— Я забыла купить румяна, мне нужно выйти…

Хун И усмехнулся:

— Госпожа, разве вы только что не вернулись с улицы? Румян и пудры на вилле достаточно. Вернитесь, посмотрите, если чего-то не хватает, прикажите мне, и я все куплю. Зачем вам самой утруждаться?

Видя, что первая уловка не сработала, Цю Лань сказала:

— Не стоит беспокоить тебя по таким пустякам. Я пошлю Мань Цинъэр, она справится.

— Если сегодня вечером не получится выехать из города, пусть она вернется на виллу завтра утром.

Хун И по-прежнему был почтителен, но дорогу уступать не собирался:

— Мань Цинъэр все-таки ваша личная служанка. Если она останется одна в городе, это может доставить много неудобств.

— А если она еще столкнется с каким-нибудь злодеем или негодяем, то пострадает ни за что.

Цю Лань занервничала еще больше:

— Но…

Управляющий Ван с недоумением посмотрел на нее искоса:

— Барышня А Лань, неужели у вас есть что-то, о чем неудобно говорить?

Хун И тоже добавил:

— Госпожа, просто прикажите, и я исполню.

Цю Лань потеряла дар речи. Она не могла придумать правдоподобной причины, чтобы ее отпустили.

Дело было срочное и важное, касалось государственных экзаменов и, возможно, могло навлечь смертельную опасность. Конечно, нельзя было проболтаться об этом в резиденции Цю ни единым словом. А если бы это еще и связали с подменным браком, то ее отца и мать могли бы привлечь к ответственности.

Цю Лань оказалась в трудном положении. Взвесив все за и против, она поняла, что уйти и объясниться не сможет. Ей ничего не оставалось, как сесть в повозку с Хун И и выехать из города.

Повозка, подпрыгивая на ухабах, выехала из города и вернулась на загородную виллу. Тревожное выражение так и не сошло с лица Цю Лань.

К счастью, кроме Мань Цинъэр, никто особо не обращал внимания на настроение Цю Лань.

Уже смеркалось. Цю Лань вместе с Мань Цинъэр, как обычно, вернулась в свою комнату.

Хотя Цю Лань и Шэнь Чжао были новобрачными, из-за переменчивого состояния здоровья Шэнь Чжао они, естественно, не могли спать в одной постели, поэтому пока жили в разных комнатах.

Цю Лань легла рано, но никак не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок.

Мань Цинъэр пришлось подойти к кровати и утешать ее:

— С господином и госпожой все будет хорошо, у добрых людей своя судьба. Барышня, не волнуйтесь так сильно.

— До осенних экзаменов еще далеко.

— В крайнем случае, завтра утром снова спустимся с горы. Когда они узнают об этом, то наверняка смогут подготовиться. Даже если придется обратиться в Управу Министерства наказаний, этим грязным негодяям не поздоровится.

Цю Лань повернулась к краю кровати:

— Но как только мы выйдем за дверь, Хун И непременно снова подойдет с расспросами.

— Мань Цинъэр, чем меньше людей знает об этом деле, тем лучше.

Мань Цинъэр немного подумала:

— Ничего страшного. Позавчера я заметила за двором вяз.