Глава 4 (Часть 2)

——

Фэн Сянь поплотнее закуталась в тонкую одежду. Материал, похожий на легкий газ, развевался, но не спасал от холода весенней ночи.

Кровь, просочившаяся на рукаве, запеклась на шелковой ткани. Перевязка была сделана неумело, но, к счастью, кровь больше не капала.

Лянь Гу остановилась перед большим шатром-ставкой, над которым развевался военный флаг Да Ляна.

Лянь Гу откинула мухобойкой-фучэнь полог шатра, расшитый золотыми нитями. Фэн Сянь, пригнувшись, вошла внутрь. Подол ее белой одежды слегка испачкался грязью.

Пламя свечей затрепетало от холодного ветра, ворвавшегося снаружи, неровно освещая фигуру, сидевшую на кушетке, обхватив колени. Лю Чэн уже сняла свою корону-мяньлю и шпильки-цзаньчай. Ее длинные, до лодыжек, волосы были распущены и разметались вокруг. Прежняя дерзкая самоуверенность исчезла с ее лица, а в узких лисьих глазах осталась лишь легкая усталость.

Увидев вошедшую Фэн Сянь, она слегка приподняла взгляд и указала на подставку с цитрой у бронзового напольного светильника в виде переплетенных ветвей.

— Играй, — Лю Чэн была лишь в ночной одежде, ее голос слегка охрип.

— Цзян Юй…

— Я знаю. Я велела тебе играть, — Лю Чэн подняла свои тонкие пальцы с четко очерченными суставами, похожие на нефрит, и потерла виски.

— Если бы Цзян Юй была злобной старухой, я бы не стала вмешиваться. Но она всего лишь ребенок, — Фэн Сянь, на удивление послушно, села перед цитрой и словно из милости коснулась ее черного корпуса.

Цитра Фуси, стоявшая на подставке, явно была копией. Но ее черный лакированный корпус мягко поблескивал в свете свечей, а на ощупь она была теплой — видимо, в ее изготовление вложили немало стараний.

Фэн Сянь не испытывала к ней особой симпатии. Цитра выглядела слишком строгой и торжественной, тогда как в ее сердце музыкальный ритуал был чем-то свободным и непринужденным, словно легкий весенний ветерок, гуляющий по степи, усыпанной дикими цветами.

— У Цзян Юй с малых лет волчья натура. Держать ее рядом — значит растить большую беду. Лучше уж пусть умрет, — безразлично бросила Лю Чэн.

— Она еще мала, откуда ей знать о добре и зле? — Фэн Сянь уже начала пробовать настраивать инструмент.

— Цитра уже настроена по стандарту, зачем продолжать? — не поняла Лю Чэн.

— Исполнителю сложно различать тембры, но в этом и есть испытание, — Фэн Сянь повернула колок, струна натянулась или ослабла. — Музыканты играют по нотам, поэтому им нужен так называемый стандартный строй.

— Я играю на цитре, никогда не глядя в ноты.

— Все говорят, что твоя мелодия — непревзойденный шедевр, что за нее не жалко и десяти тысяч золотых. Но в итоге, не из-за одного ли моего слова ты должна послушно сидеть передо мной и лично играть для меня? — на лице Лю Чэн снова появилась тень дерзкой улыбки.

— Люди не разбираются ни в добре и зле, ни в музыке цитры.

Сказав это, Фэн Сянь, не дожидаясь ответа Лю Чэн, коснулась пальцами струн, извлекая первые звуки.

Лю Чэн хотела было громко отчитать ее, но, услышав льющиеся звуки цитры, замерла. Мелодия была изящной и плавной, то журчала, как ручей, то ревела, как горный водопад, то взмывала ввысь, как боевой рог, то опускалась до тихого плача старухи…

Картины сменяли друг друга перед глазами Лю Чэн, словно в калейдоскопе. В этих ускользающих, как вода, фрагментах она будто увидела что-то давно забытое. Она поспешно попыталась ухватить это внезапное озарение, но оно тут же расплылось.

Ее слегка покрасневшие щеки были влажными. Проведя по ним рукой, она поняла, что следы слез уже высохли.

— Ты… — Лю Чэн постаралась справиться с дрожью в голосе. — Хм, ничего особенного. Примерно как мой Мэй Цзюнь.

Фэн Сянь убрала руки, больше не касаясь цитры Фуси.

— Ваше Величество, в чем виноват невинный ребенок?

Лю Чэн закрыла глаза, не желая встречаться с ее пылающим взглядом, но жаркий, яркий свет свечей у подставки для цитры все равно плясал перед ее глазами.

Она прикрыла глаза рукой.

— Лянь Гу, позови императорского лекаря.

Лянь Гу отозвалась снаружи согласием.

Фэн Сянь кивнула, собираясь встать и уйти.

— Не уходи. Сыграй мне еще одну мелодию, — остановила ее Лю Чэн.

— Ваше Величество, позовите лучше Мэй Цзюня. А я пойду спать, — Фэн Сянь уже наполовину вышла из шатра, не обращая внимания на крики за спиной.

Когда Лянь Гу хотела было ее остановить, Лю Чэн снова передумала.

— Пусть уходит! Мне даром не нужна ее игра!

Фэн Сянь вернулась в темницу, где находилась Цзян Юй. Там уже собралось несколько императорских лекарей в синих одеждах с медицинскими сундучками на боку.

Они совещались между собой, говоря что-то вроде «сложно подобрать проводник лекарства», «компоненты несовместимы» — она не очень разбиралась в этом и просто села в стороне, наблюдая за девочкой, окруженной людьми.

На вид ребенку было не больше десяти лет. Черты лица были тонкими, но особенно красивыми казались ее светлые брови — изящно изогнутые, словно она всегда улыбалась.

Кожа у нее тоже была довольно светлой, иначе многочисленные следы на ее теле не казались бы такими заметными.

Фэн Сянь вздохнула, прикрыла рану на руке и, прислонившись к стене, попыталась заснуть.

В конце концов, это, вероятно, судьба, которую суждено пережить этому ребенку.

Хотя признавать это было неприятно, но Да Лян под правлением Лю Чэн действительно была намного сильнее и благополучнее других государств.

Земли, завоеванные за годы войн, сделали Да Лян самой обширной державой той эпохи. Судьба страны была на подъеме, правление — эффективным, а народ — в согласии.

Золотой век Да Ляна начинался именно в этот момент.

S3