Глава 4: Красавица как с картины, аудиенция во дворце

— С каких это пор регент стал таким пугливым, что видит врага в каждом кусте?

— Моя непокорная ученица мертва уже полгода, чего ты боишься?

— Боюсь?

Это были самые нелепые слова, которые Ли Яньчэнь когда-либо слышал. Он тихо усмехнулся, его эмоции были неясны. Он выглядел невероятно красивым и доступным, но в его глазах и бровях сквозила безжалостность, лишённая всякого тепла.

Он направился по глубокому длинному коридору неспешной прогулочной походкой. Его взгляд скользнул по укромному углу, где копошились мыши, с азартом дерущиеся за еду.

Видя, как он невозмутимо сминает письмо в порошок, сопровождающие не смели дышать, боясь в следующую секунду превратиться в такую же стёртую в пыль бумагу. Никто не знал, что за новость могла так сильно разгневать Ванъе.

Шу Нань снова увидела Ли Яньчэня во Дворце Фуян Вдовствующей Императрицы Вэнь, а также своего номинального «маленького мужа» — императора Цзяньнина Ли Сюйбая.

Большинство принцесс, прибывших на этот раз в качестве заложниц, предназначались для брачных союзов. Проведя три дня в темнице, помимо принцев, осталось около десяти женщин. Пятерых из них выбрали в наложницы Юному Императору, и Шу Нань была одной из них.

Остальных, чьи страны не обладали достаточным влиянием, отдали в наложницы сановникам Тайюаня.

Достойные принцессы своих стран, преодолев тысячи ли, прибыли в чужую землю, и вот так их просто распределили. Видимо, такова их несчастливая судьба.

После освобождения из тюрьмы Шу Нань отвели в боковой зал для омовения и переодевания. Она привыкла быть одна и не любила приближения незнакомцев, но, помня, что теперь каждое её движение может стать поводом для обвинений, ей пришлось подавить дискомфорт и позволить дворцовым служанкам раздеть её.

Хотя Ли Яньчэнь в тот день перевязывал её рану с недобрыми намерениями, он не поскупился на лекарства. Всего за несколько дней рана подсохла.

При мысли об этом человеке её взгляд стал ещё холоднее.

Знай она раньше, в ту прошлогоднюю ночь она бы любой ценой приложила все силы, чтобы этот мужчина не ушёл живым.

Они беспорядочно рубились в темноте, сражались под проливным дождём. Тогда она ещё подумала, что этот человек — самый утончённый лицемер (сывэнь байлэй), которого она встречала в жизни. И в постели, и в бою — с виду благовоспитанный, а в действии — невероятно жесток.

Она и представить не могла, что этим человеком окажется коварный сановник Ли Яньчэнь.

Одевшись, Шу Нань привели во Дворец Фуян. Вместе с остальными четырьмя девушками она вошла в зал и выстроилась в ряд.

Все были одеты в одинаковые красные вышитые платья со множеством складок, поверх которых была накинута белая ажурная лёгкая шаль. Каждая была красавицей, что глаз не отвести (сюсэ кэцань).

Обстоятельства вынуждали Шу Нань приспосабливаться к этому соблазнительному наряду. Раньше она бы сожгла его не раздумывая.

Девушки сначала поприветствовали Вдовствующую Императрицу Вэнь, затем маленького императора, и последним — Ли Яньчэня.

Вдовствующая Императрица Вэнь была молода и красива, говорила обходительно и без высокомерия. Сначала она извинилась за страдания, которые им пришлось пережить в последние дни, и в своих словах переложила вину за это на регента.

Любой проницательный человек видел, что дядя и невестка не ладят. Тайхоу использовала любую возможность, чтобы унизить Ли Яньчэня, но тот оставался спокоен и невозмутим, не оправдываясь и не споря.

Юный Император был облачён в драконий халат. Его лицо на три десятых походило на лицо дяди. С юных лет страдая от болезни, он был совершенно бледен.

Он чинно сидел на высоком троне, время от времени украдкой поглядывая на Ли Яньчэня, словно очень беспокоясь о его настроении.

А Ли Яньчэнь опирался на подлокотник кресла, всем своим видом показывая, что происходящее его не касается. Когда ему кланялись, он даже не поднял головы, лишь коротко хмыкнул.

По несчастливой случайности, Шу Нань снова стояла прямо перед ним, и их взгляды неизбежно встретились.

В отличие от того дня, когда они смотрели друг на друга через воду, сейчас он был виден отчётливее. У мужчины была гладкая кожа, высокая переносица, тонкие, слегка сжатые губы, вытянутые надбровные дуги и глубоко посаженные глаза. В его тёмных зрачках таилась красота, проникающая в душу незаметно, как влага.

Одежда его была ещё более изысканной. Золотые девять драконов на длинном халате казались живыми, готовыми в любой момент взмыть в небо. Их блеск превосходил даже сияние императорского драконьего халата — ослепительно и благородно.

Она, как и всегда, смотрела на всех с пустым выражением лица. А вот в его взгляде уже не было того обжигающего жара, пристальности и испытания, что в тот день. Он лишь мельком взглянул на неё и тут же отвёл глаза, словно выбросив из головы тот случай, когда он держал её за руку и сыпал порошок на рану. Это было отношение более отстранённое, чем к незнакомцу.

Шу Нань застыла в той же позе, что и на городском рву. Она просто оказалась напротив него, а не намеренно разглядывала!

Снова оказавшись под пристальным, нескромным взглядом женщины, Ли Яньчэнь поднял бровь и посмотрел в ответ. В его загадочном взгляде сквозило холодное предупреждение.

Шу Нань не уклонилась.

Только когда Вдовствующая Императрица Вэнь велела им представиться, она невозмутимо отвела взгляд и навострила уши, слушая стоявших рядом девушек:

— Наньхуай, Хань Сяннин.

— Дунцянь, Вэй Чжи.

— Сичу, Жуань Лин.

— Чжуну, Сунь Ижэнь.

— Бэйчэнь, Шу Нань, — ответила она вслед за четвёртой девушкой.

Вдовствующая Императрица Вэнь оглядела её с ног до головы и с улыбкой обратилась к ней:

— Так ты и есть принцесса Бэйчэнь, Шу Нань?

Та подняла глаза, на мгновение встретилась с ней взглядом и опустила голову:

— Да.

— Сколько тебе лет? — спросила императрица.

Шу Нань поджала губы:

— Девятнадцать по китайскому счёту (сюйсуй).

Тайхоу тихо ахнула, в её глазах мелькнуло разочарование. Она ведь на восемь лет старше её сына!

Однако, подумав о силе государства, стоящего за ней, она безразлично сказала:

— Старше — это хорошо, будет заботливой.

— …

— Сын мой, с сегодняшнего дня Шу Нань будет твоей императорской наложницей (хуанфэй). Остальных пока назначим пинь. Как тебе? — Вдовствующая Императрица Вэнь легонько подтолкнула Юного Императора.

Услышав, что им достался лишь ранг пинь, остальные девушки слегка изменились в лице и бросили на Шу Нань многозначительные взгляды.

Юный Император был несведущ и явно ничего не понимал в отношениях между мужчинами и женщинами. Его бледное от болезни лицо то краснело, то бледнело. Он умоляюще посмотрел на Ли Яньчэня, но тот не обратил на него внимания. Император мгновенно растерялся и потерял самообладание (лю шэнь у чжу).

— Чжэнь… Чжэнь ещё слишком мал, мне не нужна никакая хуанфэй. Второй дядюшка (эр шу) так трудится ради государства и народа, что до сих пор не женат, — Юный Император указал пальцем на Шу Нань. — Эту красавицу… лучше отдать второму дядюшке.

Руки Шу Нань, сложенные вместе, сжались, ногти впились в ладони.

Она собиралась сбежать далеко-далеко. Выйти замуж за бесполезного Юного Императора, которому недолго осталось жить, — ещё можно было бы уйти невредимой. Но если выйти замуж за Ли Яньчэня?

Этот мужчина не был болен, наоборот, полон сил. Та ночь, сплетение плоти и крови, до сих пор была кошмаром, от которого она не могла избавиться.

Хотя… так она сможет быть ближе к нему, что облегчит получение ключа и добычу «Свитка Драконьего Вознесения»…

— Вздор! — гневно воскликнула Тайхоу, отчего маленький император вздрогнул. — Сейчас ты мал, но это не значит, что не вырастешь! Ты император, Повелитель Девяти и Пяти (цзю у чжи цзунь), правитель страны! Как ты можешь отдавать свою женщину другому?

Тайхоу трижды сделала акцент, и все поняли, что это было сказано для Ли Яньчэня.

Но Ли Яньчэня, казалось, это не волновало. С лёгкой усмешкой на губах он сказал:

— Благодарю за щедрость, Ваше Величество. Чэнь… не испытывает недостатка в женщинах.

Шу Нань нахмурилась. То, что двое родственников — дядя и племянник — передавали её друг другу, как вещь, было величайшим унижением в её жизни.

К тому же, этот человек преследовал её «при жизни», а после её «смерти» не успокоился и схватил её учителя, чтобы использовать как приманку. Такое трудно было простить.

Не испытывает недостатка в женщинах? Непохоже.

В её воспоминаниях безумие этого мужчины скорее напоминало…

— Дядюшка.

В просторном дворце раздалось обращение, холодное и лишённое эмоций.

Кроме императорской семьи, в зале присутствовало немало придворных дам из Управления дворцовых служанок (Шангунцзюй). Услышав голос, все повернули головы. Голос принадлежал новоприбывшей принцессе Бэйчэнь. Все подумали, что она либо съела сердце медведя, либо желчный пузырь леопарда (то есть невероятно осмелела).

Ли Яньчэнь слегка повернул голову. Когда Юный Император называл его «вторым дядюшкой», это звучало естественно. Но когда эта взрослая и невероятно соблазнительная женщина назвала его «дядюшкой», это придавало ситуации оттенок запретности.

Он видел много красивых женщин, но таких, как эта — прекрасных и ярких, как цветы феникса, и при этом с видом полной отрешённости (лю гэнь цин цзин) — если это не притворство, то действительно редкость.

Ли Яньчэнь спокойно посмотрел на неё, не говоря ни слова.

Шу Нань с выражением «незнание — не преступление» на лице произнесла нечто поразительное:

— С тех пор как я вошла, дядюшка не сводит с племянницы-невестки глаз, они так и сияют.

— …

Придворные дамы были потрясены. Как… как она смеет?

Рассчитывая на то, что Ли Яньчэнь — лицемер в благородном обличье (игуань циньшоу), обладающий самообладанием, и не станет устраивать скандал на месте, Шу Нань невозмутимо добавила:

— Невестка даже подумала… что дядюшка словно изголодался (жу цзи сы кэ).

Да, в её воспоминаниях безумие этого мужчины было похоже не на отсутствие нужды в женщинах, а скорее на сильную жажду!

После этих слов люди, помимо страха, с трудом сдерживали смех. Они знали, что регент внушает трепет одним своим видом, но не подозревали, что он ещё и настолько падок на женщин.

Ли Яньчэнь посмотрел на Шу Нань. Его взгляд, острый как нож, прошёлся по ней. Усмехнувшись, он помолчал мгновение, затем медленно поднялся и, снизойдя, подошёл к ней.

На глазах у всех он наклонился к ней…

Его длинные пальцы коснулись подбородка Шу Нань, её голова непроизвольно откинулась назад, вынужденная принять его взгляд сверху вниз.

Ли Яньчэнь с интересом разглядывал её, ожидая увидеть на её лице замешательство и смущение.

Дыхание мужчины нависло над ней тяжёлым барьером, но Шу Нань никак не отреагировала. Её глаза были чистыми, как промытая вода, сияющими и прозрачными, как ясное голубое небо над морем.

Странное выражение в глазах Ли Яньчэня мелькнуло и тут же исчезло. Внезапно он перестал улыбаться. Он наклонился к самому её уху, его движение было интимным и двусмысленным, а голос — тихим, мягким и протяжным:

— Дядюшка считает, что ты… не утолишь жажду дядюшки.