Глава 1

Глава 1

Северная Сун, пятый год эры Сяньпин (1002 г.)

Двадцать пятый день одиннадцатого месяца (Дунъюэ)

Ранним утром столицу Бяньцзин окутал легкий туман. В уличных лавках только-только достали из котлов горячие дымящиеся баоцзы, а с неба уже сыпался снег, подобный измельченной яшме. Мост, словно в ивовом пуху, черепица, словно в лепестках груши.

Среди множества заведений в районе Цзинминфан, что у ворот Дунхуамень, самым приметным был ресторан Фаньлоу. Он возвышался на три этажа и состоял из пяти корпусов, соединенных воздушными мостиками, похожими на радуги. Колонны и балки внутри были украшены резьбой и цветной росписью. Серая черепица, синий кирпич — все это напоминало сказочную обитель Пэнлай и делало ресторан излюбленным местом отдыха для отпрысков богатых семей.

Снежинки медленно опускались на синие кирпичи перед входом в Фаньлоу, но тут же их сметал метлой разнорабочий в квадратной шапочке.

— Эй, дядюшка Лю!

— Давно слышал, что обе первые красавицы Бяньцзина — несравненные прелестницы. Не знаю, каким счастьем мне это выпало, но сегодня я смогу бесплатно полюбоваться на них, — обратился к подметавшему слуге недавно нанятый официант, выкроив минутку.

Разнорабочий с улыбкой взглянул на него, отложив работу: «А ты, парень, весь в делах, а все туда же. Те господа, что уже видели их воочию, говорят, что госпожи Сицзы По и Басыма… невероятно красивы и величественны. Эх, не запомнить мне этих витиеватых слов. В общем, немало знатных семей пали к их гранатовым юбкам, да так и не добились взаимности. Тебе сегодня и впрямь повезет их увидеть».

Услышав, что красавицы так хороши, официант просиял. Но, не смея долго бездельничать, он поболтал еще немного и вернулся к своим обязанностям.

Дядюшка Лю опустил голову, поправил метлу и бросил взгляд на две худенькие фигуры неподалеку. Господин и слуга уже довольно долго стояли под снегом. У юного господина было нежное личико, такое белое, что казалось, будто из него можно выжать воду. Его манеры и внешность выделялись в толпе прохожих, заставляя невольно обернуться. Вот только выглядел он слишком хрупким, лишенным мужской стати.

Подумав об этом, дядюшка Лю покачал головой и снова принялся усердно махать метлой, бормоча себе под нос: «Боюсь, как бы не оказался очередным бессердечным повесой».

— Госпожа, тот разнорабочий смотрит в нашу сторону. Неужели он понял, что мы переодетые девушки? — прошептала Цюцю, одетая в мужское платье и державшая над ними бумажный зонт от снега. Ее лицо выражало тревогу, словно у только что выпущенной из клетки пташки, пугающейся каждого шороха.

Чжан Цинъянь быстро взглянула на слугу и коснулась фальшивых усов, приклеенных перед выходом. — Не может быть, — неуверенно проговорила она. — По-моему, я ничем себя не выдала.

Чтобы сойти за юношу, она постаралась скрыть все свои девичьи манеры и даже говорила самым «низким» голосом, на какой была способна. Уж на юношу пятнадцати лет, только достигшего возраста «связывания волос», она вполне походила.

Цюцю не знала, что и сказать. Если бы она сама переоделась мужчиной, возможно, никто бы и не заметил, но стоило присмотреться к госпоже повнимательнее, и обман становился очевиден.

Дело было не только в ее хрупком телосложении — само лицо было настолько красивым, что ни капли не походило на мужское.

Цюцю почувствовала легкую головную боль. Глава их семьи — нынешний премьер-министр Чжан Цисянь, и правила в доме были строгими. Если кто-нибудь узнает, что она привела третью дочь господина в питейное заведение, ей точно не сдобровать. Хотя госпожа всегда брала вину на себя, Цюцю все равно боялась гнева главы семьи.

Увы, ее госпожа, с виду такая скромная и тихая, в душе была той еще проказницей. Но вот так, в мужской одежде, пробраться в ресторан — такое было впервые.

Обе чувствовали себя немного как воришки, стоя перед Фаньлоу и не решаясь войти.

Так прошло не больше полминуты.

Чжан Цинъянь тронула Цюцю за руку и тихо спросила: — Как думаешь, может, войдем? Кажется, скоро начнется…

— Госпожа, вы меня спрашиваете? — Цюцю почувствовала, как у нее защемило сердце от выходок этой юной барышни. — Это же вы хотели увидеть этих двух красавиц! Говорили, что слышали, будто они талантливы и прекрасны, славятся на всю округу, и непременно хотели посмотреть на их неземную красоту. А теперь, когда мы уже у дверей Фаньлоу, вы вдруг струсили.

— Кхм-кхм, — Чжан Цинъянь картинно кашлянула. — Зови меня «молодой господин».

— Молодой господин.

— Запомни хорошенько, не выдай меня потом, — Чжан Цинъянь довольно кивнула, ее миндалевидные глаза сузились в улыбке. Она тут же выпрямилась, картинно взмахнула складным веером и зашагала вперед семенящей, немного неуклюжей походкой.

Цюцю понуро последовала за ней, с трудом сдерживая желание закатить глаза.

Не успела Чжан Цинъянь сделать и нескольких шагов, как ее чуть не сбило с ног громкое фырканье лошади позади. Обернувшись, она увидела прямо перед собой морду гнедой лошади и чуть не лишилась чувств. Решив, что это кто-то из знакомых решил ее подразнить, она сердито посмотрела на повозку.

— Прошу прощения, молодой господин, — сказал возница, успокаивая лошадь. Голос у него был простодушный. — Снег идет, животное не удержалось на ногах, поскользнулось и напугало вас.

Увидев, что это незнакомец, Чжан Цинъянь быстро оглядела его. Возница был одет в соломенный дождевик, крепко сложен, взгляд острый. Обнаженные запястья цвета бронзы выглядели сильными и мускулистыми — он не походил на обычного кучера, скорее на опытного мастера боевых искусств.

Услышав искренний тон извинений, она перестала хмуриться, не желая навлекать на себя лишние неприятности.

Только она собралась сказать, что все в порядке, как из повозки раздался мужской голос — мягкий и притягательный: — А Лэн, что случилось? Ты кого-то задел?

Не успели слова отзвучать, как занавеску откинула изящная рука с тонкими длинными пальцами, и из повозки показался высокий красивый юноша в одеянии лунно-белого цвета. На вид ему еще не исполнилось и двадцати лет.

Юноша, придерживая занавеску, неторопливо взглянул на Чжан Цинъянь под зонтом. В его холодных глазах мелькнуло едва заметное удивление. Затем он легко, словно перышко, спрыгнул с повозки на землю.

Чжан Цинъянь смутно показалось, что лицо этого человека ей знакомо, будто она где-то его видела.

Пока она размышляла, склонив голову, прямо перед ней вдруг оказались пара безупречно чистых сапог и стройные длинные ноги. Ее сердце екнуло, а щеки невольно потеплели.

Чжан Цинъянь, стараясь сохранять спокойствие, подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

Вблизи кожа юноши была белой и нежной, как фарфор, черты лица — красивыми и выразительными. Брови изгибались, словно далекие горы, длинные ресницы напоминали веера. В его глазах феникса сквозила легкая улыбка, смешанная с легкой отстраненностью незнакомца. Чистые, сияющие, как звезды, глаза смотрели прямо на нее.

Но, кажется, они стояли слишком близко друг к другу, всего на расстоянии вытянутой руки. Их ароматы, казалось, сплелись воедино.

Осознав это, юная девушка почувствовала, как ее сердце бешено заколотилось.