Глава 13. Продажа медвежьей желчи

У Хуань шёл по улице, когда к нему подбежала группа детей в оборванной одежде, худых до изнеможения. Они просили еды. Сердце У Хуаня сжалось. В своем мире он никогда не подавал нищим, считая, что это лишь способствует развитию преступности. Он полагал, что так он не помогает детям, а вредит еще большему их числу.

Вместо денег У Хуань достал из кармана вяленое мясо крокодила, которое приготовил себе на обед, и раздал детям по кусочку. Кусочки были небольшими, размером с лист ивы.

Дети постарше, получив мясо, тут же проглотили его и протянули руки, прося еще. У Хуань не стал давать им добавки, а раздал оставшиеся кусочки малышам, которым не удалось ничего урвать.

Пока У Хуань раздавал мясо, подошел мужчина, тоже в лохмотьях. Он разогнал детей, улыбнулся У Хуаню и ушел.

У Хуань горько усмехнулся. «Наверное, это один из нищих», — подумал он. Взглянув на оставшиеся кусочки вяленого мяса, он сунул один в рот и, прожевав, убрал остальные в карман.

На рынке было много торговцев. Они предлагали рис, другие товары, обменивая их на нужное.

У Хуаню было не до этого. Ему нужно было найти аптеку и продать медвежью желчь, пока она не испортилась и не потеряла свою ценность.

Вскоре он увидел большую аптеку, откуда доносился сильный запах трав. У Хуаню не нравился этот запах, но сейчас ему пришлось войти.

Аптекарь, заметив У Хуаня, поспешил выйти из-за прилавка.

— Что вам угодно, молодой господин?

У Хуань достал бамбуковый тубус с желчью.

— Хозяин, посмотри, сколько стоит эта медвежья желчь?

Аптекарь не удивился — ему и раньше доводилось покупать медвежью желчь. Он взял тубус, внимательно осмотрел его содержимое и сказал:

— Это желчь взрослого медведя, цена на нее неплохая. А сколько вы за нее хотите, молодой господин?

У Хуань не имел опыта торговли. Обычно, покупая продукты, он просто платил ту цену, которую ему называли, не торгуясь. Поэтому он смущенно ответил:

— Даже не знаю… Сколько, по-вашему, она стоит?

Аптекарь удивился необычному обращению «хозяин», но не стал заострять на этом внимание.

— 300 вэней, как вам?

У Хуань заколебался. Он понятия не имел, сколько стоит один вэнь. 300 вэней… Он только помнил, что в начале правления Чжэньгуаня на 4 вэня можно было купить доу риса (примерно 7 кг).

Он вспомнил, как в фильмах герои разбрасывались слитками серебра, и теперь понимал, что это неправда. Серебро стало использоваться в качестве денег только в середине и конце эпохи Мин. Небольшого серебряного слитка хватало небогатой семье на несколько лет. А слитки размером с те, что показывали в фильмах, весили десятки лян — этого хватило бы простому люду на безбедную жизнь лет на десять, а то и больше.

Видя колебания У Хуаня, аптекарь спросил:

— Молодой господин, раз у вас есть свежая желчь, то, наверное, есть и медвежьи лапы? У меня хоть и аптека, но я также покупаю и их. Не согласитесь ли вы уступить их мне?

У Хуань снял рюкзак, достал оттуда четыре медвежьи лапы, отрубленные по локоть, и положил их на прилавок.

— А сколько вы дадите за лапы, хозяин?

Аптекарь внимательно осмотрел четыре увесистые лапы.

— Давайте так: 350 вэней за каждую, подойдет?

У Хуань не ожидал, что лапы стоят дороже желчи. Поскольку он не разбирался в ценах, то просто согласился:

— Хорошо.

Аптекарь пошел за деньгами, а У Хуань спросил:

— А у вас есть селитра и сера?

— Есть. А сколько вам нужно?

У Хуань прикинул в уме необходимые пропорции.

— Пять цзиней селитры и десять цзиней серы.

— Так много? Вы, часом, не алхимией занимаетесь?

У Хуань не хотел и не мог рассказывать про порох, поэтому ответил уклончиво:

— Нет, просто дома много насекомых, хочу избавиться от них.

Аптекарь не поверил. Сейчас зима, насекомые почти исчезли. Да и кто станет покупать десять цзиней серы от насекомых? Даже богатый землевладелец господин Хэ брал не больше полкило. Достаточно посыпать немного у порога, зачем так много?

Однако аптекарь понимал, что не все вопросы можно задавать знатным людям. Он решил, что этот молодой господин, должно быть, из богатой семьи и послан набраться опыта.

Аптекарь взвесил селитру и серу.

— Селитра стоит 12 вэней за цзинь, сера дороже — 30 вэней за цзинь.

— Хорошо, — кивнул У Хуань.

Аптекарь отвесил товар и, вернувшись, положил два холщовых мешочка на прилавок. У Хуань заглянул в мешочки, проверяя содержимое.

Аптекарь достал счеты и начал считать, бормоча себе под нос: «350 плюс 350 плюс 350…»

У Хуань улыбнулся. Видимо, аптекарь редко пользовался умножением. Он не стал хвастаться своими, впрочем, не блестящими математическими способностями и решил дождаться, пока аптекарь закончит считать.

— За желчь и лапы — 1700 вэней, за селитру и серу — 360 вэней. Итого я должен вам 1340 вэней, — наконец, подвел итог аптекарь.

У Хуань не стал возражать. Аптекарь достал длинную связку монет, три связки поменьше и 40 отдельных монет.

— Вот один гуань (1000 вэней), вот 300 вэней, а вот 40. Пересчитайте.

У Хуань знал, что длинная связка — это 1000 вэней, а короткие — по 100. У него не было желания пересчитывать монеты — это ведь не ярко-красные банкноты, приятные на ощупь. Он убрал селитру и серу в рюкзак, туда же отправились и деньги.

У Хуань попрощался с аптекарем.

— Заходите еще, молодой господин!

— Обязательно, — ответил У Хуань, сложив руки в почтительном жесте, который он когда-то видел по телевизору. Многие вещи он знал весьма приблизительно. Аптекарь, удивленный таким жестом, принял его за обычай Центральных равнин и попытался повторить, особенно ему понравилось обращение «хозяин».

Когда У Хуань вышел из аптеки, к хозяину подошел молодой человек.

— Отец, почему ты дал ему такую хорошую цену за желчь и лапы? А тем, кто приносит травы с гор, ты платишь солью или рисом. Почему же этому человеку ты дал деньги?

Аптекарь бережно повесил желчь на небольшую полочку.

— Эх, молокосос, что ты понимаешь! Думаешь, этот слабый изнеженный человек смог бы убить взрослого медведя? Ты видел его одежду, его манеры? Разве это не признаки того, что он воспитан в знатной семье, которая вложила в него много сил?

Разве такая семья не знает цену медвежьей желчи и лапам? Если бы мы дали ему мало, вернувшись домой, он подвергся бы упрекам со стороны родных. А если бы он, обидевшись, решил нам насолить, то наше дело, создававшееся поколениями, было бы разрушено в одночасье. Не стоит рисковать всем ради нескольких монет!