Глава 6. Господин, я больше не буду!

Услышав шум, Фан Сяоци бросилась к решётке и, напрягая слух, попыталась различить голос Чжоу Хэна.

Но неожиданно услышала другой голос.

Этот плаксивый, хриплый голос… неужели это господин Цзэн Фэн?

Шэнь Синхэ, отдавая приказ привести людей, не упоминал главу «Летающих Ласточек». Как же он здесь оказался?

В комнате для допросов толпа людей дрожала, стоя на коленях.

Цзи Ян, держа руку на рукояти меча, приказывал им стоять смирно.

Вошёл Шэнь Синхэ. Цзи Ян поклонился и доложил: — Господин помощник начальника, все доставлены! — Он указал мечом на собравшихся. — Управляющий «Павильона Возвращения Облаков», повар, слуга, «Ласточка» Чжоу Хэн и глава «Летающих Ласточек» Цзэн Фэн!

Шэнь Синхэ пока не собирался допрашивать главу банды. Он взглянул на Цзэн Фэна: — Почему вы его привели?

— Господин, вы не приказывали доставлять его, — ответил Цзи Ян. — Но ваш подчинённый заметил этого человека у ворот Палаты Правосудия. Он вёл себя подозрительно, и, когда мы его задержали, выяснилось, что это глава «Летающих Ласточек». Вот я и привёл его сюда.

Действительно подозрительно, особенно после того, как человек из банды «Летающие Ласточки» доставил веер с кровавым изображением Чжун Куя.

Шэнь Синхэ слегка приподнял бровь и, пристально посмотрев на Цзэн Фэна, низким голосом спросил: — Цзэн Фэн, что вы здесь делаете?

Усы Цзэн Фэна задрожали: — Господин, это недоразумение! Я просто искал человека…

— Кого вы искали?

— Одну из моих «Ласточек», Фан Сяоци. Она доставляла еду в Палату Правосудия и долго не возвращалась. Я забеспокоился и пошёл её искать, но не нашёл её даже у ворот. Я не смел беспокоить стражу, не знал, что делать, и тут ваши люди схватили меня…

Так он искал Фан Сяоци.

Шэнь Синхэ ещё ничего не ответил, как рядом послышались всхлипы.

Он повернул голову и увидел, что худой юноша, стоящий на коленях рядом, плачет. Слёзы уже образовали лужицу на полу.

— Ты, должно быть, Чжоу Хэн, — сказал Шэнь Синхэ.

Когда Шэнь Синхэ произнёс его имя зловещим тоном, Чжоу Хэн совсем раскис и разрыдался: — Я больше не буду! Я больше не буду! Не рубите мне голову! Уааа!

Взгляд Шэнь Синхэ стал суровым: — Расскажи-ка мне, какое преступление, достойное смертной казни, ты совершил?

В камере Фан Сяоци, услышав вопли Чжоу Хэна, похолодела от ужаса. Она вцепилась в решётку и закричала: — Господин Шэнь! Господин помощник начальника! Не пытайте Чжоу Хэна! Он очень боится! Если вы будете спрашивать спокойно, он всё расскажет!

В ответ ей лишь грубо крикнули: — Молчать! Ещё раз крикнешь — заткнём тебе рот!

Фан Сяоци испугалась и отступила вглубь камеры, не смея больше кричать.

В комнате для допросов плач Чжоу Хэна вскоре прекратился.

Фан Сяоци больше ничего не слышала и ещё больше забеспокоилась. Она места себе не находила, но ничего не могла поделать.

Эта ночь казалась бесконечной.

Ночи ранней осени уже были прохладными, а в камере, куда никогда не попадал солнечный свет, было особенно холодно.

Фан Сяоци свернулась калачиком в углу, уткнувшись лицом в колени, и задремала.

Её разбудил лязг открываемого замка. Подняв голову, она увидела перед собой Шэнь Синхэ.

На его лице виднелась усталость, но он стоял прямо и, глядя на неё сверху вниз, сказал: — Вставай.

У неё затекли ноги, но она не смела медлить и, опираясь на стену, поднялась.

— Господин, Чжоу Хэн… — начала Фан Сяоци.

— Я отведу тебя к нему, — сказал он и направился к выходу.

Она поспешила за ним.

Худой тюремщик, стоявший у двери, подобострастно поклонился Шэнь Синхэ: — Господин, осторожнее! Зачем вам самим ходить за заключённой? Пришлите кого-нибудь, и я всё сделаю!

За глаза ядовитый, а в лицо — льстивый, как собака.

Фан Сяоци с презрением посмотрела на худого тюремщика.

Шэнь Синхэ остановился.

Он посмотрел на тюремщика: — Слушай внимательно, пока Фан Сяоци под арестом, её могу выводить только я лично!

— Будет исполнено, господин! — поспешно ответил худой тюремщик. Он посмотрел на Фан Сяоци другими глазами и пробормотал: — Такая молодая, а уже опасная преступница. Я сразу понял, что от неё добра не жди!

Фан Сяоци: «…»

Шэнь Синхэ нахмурился. Он хотел объяснить, но это было сложно, поэтому он просто махнул рукой.

Идя по коридору в комнату для допросов, Фан Сяоци тихо произнесла: — Спасибо, господин. — Она понимала, что Шэнь Синхэ сам пришёл за ней, чтобы никто другой случайно не прикоснулся к ней и не спровоцировал приступ.

Шэнь Синхэ, не оборачиваясь, холодно ответил: — В Палате Правосудия и так не хватает людей, я просто не хочу, чтобы ты избила тюремщиков.

Фан Сяоци не знала, что на это ответить.

Войдя в комнату для допросов, она увидела Цзи Яна, грозно стоящего с мечом в руках. На полу сидел Чжоу Хэн с заткнутым ртом, по его щекам текли слёзы.

Остальных допрошенных уже не было.

— Чжоу Хэн, ты как? — воскликнула Фан Сяоци.

Чжоу Хэн, услышав её голос, поднял голову и, пытаясь что-то сказать сквозь кляп, пополз к ней на четвереньках.

— Не подходи! Сиди на месте! — поспешно сказала Фан Сяоци.

Даже несмотря на то, что она всю ночь переживала за Чжоу Хэна, она не могла позволить ему прикоснуться к себе.

Чжоу Хэн, зная о её проблеме, остановился, как побитая собака, и посмотрел на неё влажными глазами.

Фан Сяоци немного успокоилась.

Судя по тому, как ловко Чжоу Хэн полз, его не пытали.

Шэнь Синхэ налил себе чаю, прочистил горло и сказал: — Этот парень только и делает, что плачет. Спросишь его что-нибудь — он плачет, вместо того чтобы отвечать. Зато послушный: велели заткнуться — заткнулся и не смеет выплюнуть кляп.

Он поставил чашку, потёр ноющую переносицу и сказал, обращаясь к Фан Сяоци: — Возможно, ты сможешь его успокоить и узнать, что произошло вчера.