Глава 14. Праздник середины осени

Глава 14. Праздник середины осени

Праздник середины осени во дворце проходил в зале Цзычэньдянь. Это был банкет среднего масштаба, на который были приглашены все столичные чиновники пятого ранга и выше.

Занимая свое место, Пань Сян оглядел зал и заметил, что несколько мест, предназначенных для знати, пустуют.

Он слегка приподнял брови, понимая, в чем дело.

Министр Лу был убит императором в зале Чуйгун. Его смерть, учитывая его особый статус — он был потомком героя-основателя династии и чиновником третьего ранга, — вызвала множество слухов в столице. Говорили, что император недоволен знатью, считая, что они получают жалование и за титулы, и за должности. Если уж был убит Лу Шаншу, занимавший важную должность, то тем, кто занимал синекуры, тем более не стоило ждать пощады. Опасаясь, что внезапно объявленный Праздник середины осени окажется для них смертельным, многие предпочли отпроситься и отсидеться дома.

Ли Гуанчжи, сидевший рядом с Пань Сяном, наклонился к нему и тихо сказал:

— Слышал, вчера, как только объявили о Празднике середины осени, некоторые чиновники разделись и легли во дворе под осенний дождь. Несколько человек простудились и теперь с чистой совестью лежат в постели.

Он снова вздохнул.

— Лучше уж болеть дома, чем лишиться головы во дворце. Что, если Его Величество…

Он не договорил, но все понимали, что он имеет в виду.

— Не думаю, что Его Величество недоволен знатью, он просто… — начал Пань Сян, но не смог закончить фразу. Никто не мог объяснить поведение императора.

У человека, склонного к убийствам, аура жестокости всегда ощущается. Но император был другим. Судя по его внешности и поведению, он ничуть не изменился за последние десять лет. За эти годы он убил так много людей, но это никак на нем не отразилось. Обычный человек не смог бы остаться таким же.

Это означало, что его сердце стало невероятно холодным. Для него не было разницы между убийством человека и игрой на цитре или любованием цветами.

Именно это было по-настоящему страшно.

Иногда, глядя на него, Пань Сян думал, что перед ним не человек.

Пока он размышлял, раздался голос евнуха, объявляющего о прибытии императора.

Пань Сян огляделся и, заметив, что несколько его учеников смотрят на него, слегка кивнул.

Все встали, чтобы поклониться.

Но вдруг среди шороха одежд раздался звон разбитого фарфора. Этот резкий звук заставил всех вздрогнуть, некоторые даже побледнели, решив, что император выхватил меч.

Звук донесся со стороны Пу Чэна, чиновника Министерства чинов. Он повернулся к сидящему рядом Цзян Мину, другому чиновнику того же министерства, и тихо спросил:

— Что случилось?

— Я… боюсь, — пролепетал Цзян Мин, побледнев.

Цзян Мин видел, как император убивает. Это было три года назад, когда император еще посещал утренние аудиенции. Его начальник, заместитель министра чинов, выступал с докладом, когда император вдруг бесшумно сошел с трона.

Цзян Мин, недавно получивший повышение, был молод и полон энтузиазма. Хотя он и слышал о жестокости императора, он не придавал этому особого значения. По его мнению, император должен был быть строгим и внушать страх, иначе как он мог бы управлять страной и чиновниками?

Поэтому, когда император спустился с трона, Цзян Мин не испугался и даже украдкой взглянул на него. Он не видел ничего страшного в этом молодом и красивом императоре, пока тот не задушил заместителя министра чинов прямо перед всеми.

Хруст костей, раздавшийся в тишине зала, словно гром среди ясного неба, поразил всех присутствующих.

Цзян Мин застыл, ему казалось, что это сон.

А император, убивший министра без всякой причины, словно просто раздавил насекомое в саду, спокойно вернулся на свой трон.

Смерть заместителя министра чинов так и осталась нераскрытой.

Цзян Мин был уверен, что то же самое произойдет и со смертью министра Лу.

Но спустя три года, снова оказавшись перед императором, он дрожал от страха. Никто не знал, что взбредет в голову этому безумцу, вдруг он снова сойдет с трона и убьет кого-нибудь еще.

Цзян Мин съежился в углу, стараясь стать незаметным, надеясь, что император просто пройдет мимо, не заметив его.

После недолгого молчания наконец раздался голос императора:

— Рассаживайтесь.

К всеобщему удивлению, его голос был мягким и спокойным, без привычного раздражения.

Придворные, немного помедлив, начали рассаживаться.

Хотя император не появлялся на людях два года, все помнили его голос. Заметив, что он, кажется, в хорошем настроении, некоторые осмелились взглянуть на него и увидели, что рядом с ним сидит девушка.

Зеленое платье подчеркивало белизну ее кожи, но она была слишком худой, и это придавало ей болезненный вид. Она была довольно миловидной, но не красавицей.

Однако всех удивило то, что император, который всегда сторонился женщин, разговаривал с ней с улыбкой, без всякого высокомерия.

«Так вот она, новая фаворитка», — подумали многие.

Ли Гуанчжи был удивлен.

Министр церемоний Цзи Шаншу, находившийся среди придворных, тоже был удивлен, но он удивился тому, что император наконец-то заинтересовался женщинами. Он не узнал в девушке свою незаконнорожденную дочь, которую сам отправил во дворец.

По правилам, наложницы должны были сидеть отдельно от чиновников, вместе с женами придворных, но… сейчас никто не обращал внимания на этикет. Все старались не смотреть на императора, боясь, что он найдет повод их убить. Нет, император никогда не искал поводов. Они боялись, что, если случайно встретятся с ним взглядом, он убьет их, а потом кто-нибудь еще обвинит их в том, что они заглядывались на наложницу.

Ведь клеветать на императора никто не осмеливался, поэтому клеветать приходилось на мертвых.

Поистине, даже после смерти не было покоя.

В зале Цзычэньдянь царила тишина, нарушаемая лишь звуками, издаваемыми евнухами, разливавшми вино.

Этот поспешно организованный Праздник середины осени был довольно скромным, но сейчас никто не обращал на это внимания. Видя, как император увлеченно рассказывает девушке о блюдах, Пань Сян выпил чашу вина и вдруг встал.

— Ваше Величество, позвольте обратиться к вам с докладом.

Император не обратил на него внимания, продолжая класть еду в тарелку девушки.

— Ваше Величество…

Пань Сян не смутился, готовясь повторить свою просьбу еще несколько раз, но тут девушка вдруг легонько толкнула императора, и тот, очнувшись, посмотрел на него.

Пань Сян был поражен смелостью девушки и снисходительностью императора.

Он снова взглянул на девушку. Судя по всему, ей было шестнадцать-семнадцать лет, и она недавно попала во дворец. Наверное, ее неопытность и молодость императора вскружили ей голову, поэтому она вела себя так бесстрашно.

— Относительно министра Лу… — начал Пань Сян.

Но его перебили. Девушка небрежно сказала:

— Ваше Величество, министр Лу — это отец Лу Чжаоюань, не так ли? Вчера Лу Чжаоюань оскорбила Ваше Величество, и ее сейчас держат под стражей.

Что?

Министр Лу еще не был похоронен, а его единственная дочь уже попала в беду?