Глава 1. Мольба о дожде

Глава 1. Мольба о дожде

Великая династия Юн, пятнадцатый год Юнпин, лето.

В округе Аньси провинции Наньлан стояла ужасная засуха. Земля на тысячи ли вокруг потрескалась, реки и озера обмелели.

Время для высадки рисовой рассады уже прошло. Если в ближайшие десять дней не пойдет дождь, округ Аньси останется без урожая.

Глава округа Ван Хун не мог ни спать, ни есть, от волнения у него даже на губах выступили язвы.

Пять дней он постился и совершал омовения. Затем, составив молитву о дожде и приготовив жертвоприношения, Ван Хун вместе со всеми чиновниками управы поднялся на алтарь из пяти цветов земли. Там они преклонили колени и начали молить небеса о дожде.

Дождя не было.

Тогда Ван Хун подготовил щедрые дары и лично отправился к известному ученому Чжан Дуну с просьбой составить новую молитву. Вновь они поднялись на алтарь и вознесли мольбы.

Дождя не было.

На следующий день глава округа отправился в Иян, столицу провинции Наньлан. Днем и ночью он спешил, чтобы преподнести богатые дары великому ученому Лю Ли и попросить его написать молитву. В третий раз они взошли на алтарь и обратились к небесам.

Дождя не было.

После трех неудачных попыток жители округа Аньси пришли в смятение и начали обвинять Ван Хуна в некомпетентности.

Глава округа, мучимый горем и гневом, той же ночью заболел.

На следующий день, превозмогая недуг, Ван Хун отправился осматривать пострадавшие от засухи земли.

Ближе к вечеру, когда глава округа, удрученный, возвращался в управу, его карету остановил человек в черном, лицо которого было скрыто маской.

— Вы, должно быть, очень обеспокоены тем, что ваши молитвы не были услышаны, — произнес незнакомец.

— Мой господин не может спокойно смотреть на страдания жителей округа Аньси и, желая помочь, составил молитву о дожде. Возьмите ее.

С этими словами человек в маске протянул Ван Хуну свиток.

Обрадованный глава округа поспешно выскочил из кареты и схватил молитву. Развернув свиток, он увидел текст, написанный древними иероглифами.

К сожалению, Ван Хун не мог разобрать ни слова, поскольку молитва была написана на дачжуань — письменности, которой владели только великие ученые.

Хотя он и занимал высокий пост главы округа, его знания ограничивались лишь сяочжуань. Дачжуань изучали лишь ученые более высокого ранга.

Более того, молитва состояла из двухсот с лишним иероглифов. Даже если ее автор не носил титул великого ученого, он, несомненно, обладал обширными знаниями.

Ван Хун был вне себя от радости. Он поспешно упал на колени перед незнакомцем и, склонив голову, произнес:

— От имени двух миллионов жителей округа Аньси я, Ван Хун, благодарю вашего господина за этот дар.

Человек в маске слегка кивнул.

Ван Хун поднялся и почтительно спросил:

— Не скажете ли вы, кто этот мудрец?

— Мой господин равнодушен к славе. Вам не следует об этом спрашивать. Прощайте.

Сказав это, незнакомец быстро удалился и вскоре скрылся в ночной темноте.

Проводив его взглядом, Ван Хун, дрожа от волнения, бережно держал в руках молитву.

Опасаясь повредить свиток во время поездки в карете, глава округа пешком вернулся в здание управы. Там он поместил молитву в шкатулку из красного дерева с золотой инкрустацией и приставил к ней пятьдесят стражников.

На следующее утро, совершив омовение и воскурив благовония, Ван Хун в четвертый раз приготовил жертвоприношения и вместе с чиновниками поднялся на алтарь из пяти цветов земли, неся драгоценный свиток.

После трех поклонов и девяти земных поклонов молитва на алтаре вдруг самовозгорелась. Яркий золотой луч света взметнулся в небо.

Вскоре поднялся сильный ветер, небо затянули тучи, загремел гром.

Не прошло и получаса, как над округом Аньси хлынул ливень, положив конец засухе.

Ван Хун был безмерно благодарен и восхищен мудрецом, подарившим ему молитву.

Тем временем человек в маске добрался до укромного места и снял свой черный наряд, представ в виде слуги средних лет.

Под покровом ночи он сделал круг по городу и, наконец, вошел в ярко освещенный, шумный трактир «Радостная Встреча».

В просторном номере трактира юноша в шелковом одеянии, Цзи Нин, читал книгу. Рядом стояла хорошенькая служанка Юйлин, которой едва исполнилось шестнадцать.

Юноша был красив, с изысканными манерами, светлой кожей и длинными тонкими пальцами. Сразу было видно, что он вырос в роскоши и принадлежит к знатному роду.

Служанка тоже была очень привлекательна: кожа белая, как фарфор, изящные черты лица, блестящие глаза, алые губы. Стройная, высокая, с тонкими плечами и уже заметно округлившейся грудью.

Цзи Нин, наконец, решил, что масляная лампа слишком тусклая, и, почувствовав резь в глазах, отложил книгу.

Юйлин тут же поднесла ему чашку чая идеальной температуры:

— Молодой господин, выпейте чаю, чтобы промочить горло.

— Угу, — отозвался Цзи Нин, принимая чашку. Делая глоток, он подумал: «Пусть без электричества не очень удобно, зато есть красивая служанка, которая ухаживает за тобой. В древности молодым господам жилось куда проще».

Тем временем Юйлин подошла к нему сзади и начала умело массировать его плечи.

Девичий аромат, исходивший от нее, был приятнее любого чая.

Ее нежные руки словно не имели костей.

И, что самое главное, время от времени он чувствовал прикосновение ее мягкого тела и упругой груди.

Юйлин не пыталась его соблазнить, просто она всегда заботилась о нем, помогала одеваться и купаться, поэтому между ними не было особой дистанции.

— Вот это жизнь! — подумал Цзи Нин.

Он неторопливо пил чай. Жизнь в этом мире, похожем на древний Китай, текла медленнее, и ему это нравилось. Он мог наслаждаться каждым мгновением, не нужно было, как до перерождения, крутиться как белка в колесе.

Не успел он допить чай, как в дверь постучали.

Юйлин прекратила массаж и пошла открывать.

В комнату вошел слуга средних лет, тот самый, что был в черном.

— Молодой господин, я передал молитву господину Ван Хуну, — почтительно доложил он.

— Хорошо. Спасибо за труды, дядя Ань, — кивнул Цзи Нин.

Хэ Ань ответил, что это его долг, и отошел в сторону.

Юйлин, будучи молодой и любопытной, не удержалась и спросила:

— Молодой господин, ваша молитва действительно может вызвать дождь?

— Хе-хе, я и сам не знаю, — ответил Цзи Нин, не обращая внимания на ее сомнения.

На самом деле, до его перерождения прежний хозяин этого тела был прожигателем жизни. Хотя у него и был статус сюцая, полученный по наследству от отца, он не отличался особыми знаниями.

После небольшой паузы Цзи Нин добавил:

— Эта молитва — наследие моего отца.

— Ах! — воскликнули Юйлин и Хэ Ань, их лица выражали тревогу и сожаление. — Молодой господин, как вы могли… Эх…

Цзи Нин усмехнулся:

— Всего лишь молитва. Если она смогла помочь жителям округа, значит, она нашла достойное применение.

— Но сочинения вашего отца всегда ценились на вес золота! Даже если вы решили отдать ее главе округа, нужно было хотя бы взять за нее несколько сотен лянов серебра, — уговаривали Юйлин и Хэ Ань.

Цзи Нин с улыбкой махнул рукой, показывая, что разговор окончен.

Юйлин и Хэ Ань помрачнели, вздыхая и качая головами. Они надеялись, что месяц назад их молодой господин наконец взялся за ум, но, похоже, он вернулся к своим старым привычкам.

Молитва, которая стоила целое состояние, была отдана просто так, да еще и анонимно.

За последние годы, транжиря деньги налево и направо, Цзи Нин давно уже жил не по средствам.

Цзи Нин, конечно же, заметил их реакцию. Спокойно попивая чай, он про себя усмехнулся: «У меня в голове столько древних текстов и стихов, что я сам сбился со счета. Что мне какая-то «Ода Почтения Князю Хуаню» Оуян Сю. Пусть будет экспериментом».

Дело в том, что до своего перерождения Цзи Нин был магистром по изучению древнекитайской письменности. Он владел дачжуань и сяочжуань, а после перерождения в его голове появилась целая библиотека древнекитайской литературы.

Молитва, которую он передал через Хэ Аня, вовсе не принадлежала его отцу, Цзи Лину. Это была «Ода Почтения Князю Хуаню», написанная Оуян Сю, когда тот был главой уезда Цяньдэ. Цзи Нин просто переписал ее дачжуань.

Этот мир, хоть и напоминал древний Китай времен династий Сун и Мин, не знал таких литературных гигантов, как «Восемь Великих Прозаиков эпох Тан и Сун», Ду Фу, Ли Бо, Чэн И, Чэн Хао, Чжу Си и других.

Конечно, Конфуций, Мэн-цзы и Чжуан-цзы здесь были известны.

В этом мире Цзи Нин чувствовал себя как рыба в воде.

Однако, будучи по натуре ленивым и равнодушным к славе, он не стремился к власти. Он мечтал о спокойной жизни молодого господина, о прекрасной и кроткой жене, нескольких очаровательных наложницах, детях и безмятежном существовании.

Кроме того, он не хотел, чтобы кто-то узнал о его внезапных знаниях сяочжуань и дачжуань, а также о сотнях, если не тысячах, древних текстов, которые он помнил наизусть.

В этом мире письменность сяочжуань и дачжуань могла влиять на небеса и духов. Кто знает, вдруг какой-нибудь могущественный человек сочтет его за демона и попытается уничтожить.

Он отправился в это далекое путешествие в округ Аньси провинции Наньлан исключительно из-за семейных правил.

Согласно им, все юноши клана Цзи в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет должны ежегодно путешествовать, чтобы расширять свой кругозор.

Ему было семнадцать, и по законам Великой династии Юн он уже год как считался совершеннолетним.