Деревня Лю была небольшой, дома стояли близко друг к другу, поэтому вскоре они подошли к дому мальчика, о котором говорила Тань Хуань. Тань Хуань постучала в дверь и громко позвала:
— Хуа Шэн, это Хуаньхуань! Я пришла с тобой поиграть!
Вскоре со двора послышались тихие, шаркающие шаги.
Из-за ворот выглянул бледный мальчик. Когда он увидел Тань Хуань, в его тусклых глазах появился огонек, но, заметив человека позади нее, он тут же насторожился.
Тань Хуань указала на Тань Синь:
— Не бойся, это мой папа. Я же говорила, что приведу его тебя вылечить, забыл?
Вылечить? Тань Синь взглянула на Хуа Шэна, который прятался за дверью. Почему она не знала, что должна его осмотреть? И от какой болезни? Тань Синь опустила взгляд на Тань Хуань, стоявшую перед ней. Эта девчонка самовольно нашла для нее предлог…
Рука Тань Хуань за спиной вдруг дернула Тань Синь за рукав. Девочка обернулась и принялась усиленно моргать:
— Правда ведь, папа?
Ее заискивающий вид чуть не рассмешил Тань Синь. Она подыграла:
— Да. Хуаньхуань сказала, что ты заболел, вот я и пришла посмотреть.
Услышав это, Хуа Шэн наконец открыл ворота.
Они вошли во двор друг за другом.
Только теперь Тань Синь разглядела, что Хуа Шэн одет в рубашку с длинными рукавами.
Хотя стояла ночь, и жара спала, погода определенно не требовала носить длинные рукава. У Тань Синь возникли подозрения. Она протянула руку, коснулась лба Хуа Шэна и, почувствовав жар, нахмурившись, спросила:
— А где твои родители?
Хуа Шэн честно ответил:
— Уехали в другую деревню работать плотниками.
— А кто сейчас за тобой присматривает? — снова спросила Тань Синь.
— Бабушка, — ответил Хуа Шэн.
Тань Синь беспомощно вздохнула:
— У тебя жар, и довольно сильный. Твоя бабушка не заметила?
Хуа Шэн смущенно улыбнулся:
— Бабушка плохо видит и плохо слышит.
Тань Синь думала, что осмотр будет лишь предлогом, но теперь он стал необходимостью. Она сказала:
— Я не взяла с собой лекарств. Пойдем к нам домой, я сварю тебе лечебный отвар.
Глаза Хуа Шэна заблестели, лицо озарилось надеждой:
— Можно?
Тань Синь слегка кивнула:
— Конечно, можно.
Хуа Шэн тут же собрался идти с Тань Синь, но она взяла его за руку:
— Сейчас на улице неспокойно. Отведи меня к своей бабушке, скажем ей, чтобы она не волновалась.
Понимая, что Тань Синь желает ему добра, Хуа Шэн крепко сжал ее руку и повел к дому бабушки. Его ручка была холодной. Тань Синь согрела ее в своей ладони. Он обернулся, хихикнул и простодушно сказал:
— У дяди такие теплые руки, как у моей мамы.
Детская душа чиста и прозрачна. Прояви к ребенку хоть каплю доброты, и он ответит тебе сторицей. Тань Синь не могла больше терпеть убийцу, который расправлялся с детьми, к тому же этот убийца был виновен в смерти ее отца! Глядя на бескровное лицо Хуа Шэна, ненависть в сердце Тань Синь немного утихла. По крайней мере, сейчас Хуа Шэну ничего не угрожает, и всем детям деревни Лю больше не грозит опасность…
Они вошли вслед за Хуа Шэном в дом. Взгляду Тань Синь предстала сгорбленная старушка, сидевшая на кровати. Она с улыбкой посмотрела на них и ласково сказала:
— Хуахуа, проголодалась? Бабушка сейчас тебе поесть приготовит.
Хуа Шэн тихо прошептал Тань Синь на ухо:
— Хуахуа — это моя старшая сестра. Она умерла от болезни еще до моего рождения. Но бабушка совсем этого не помнит и все время думает, что я — это Хуахуа.
Семья Хуа Шэна оказалась сложнее, чем она предполагала. С человеком, чей разум помутился, невозможно говорить нормально. Но возможность забыть о горестях, связанных со смертью близких, — разве это не счастье для такого человека? При этой мысли сострадание Тань Синь сменилось легкой завистью. Если бы можно было, она бы тоже хотела прожить жизнь в неведении…
— Пойдем, — тихо сказала Тань Синь.
Во дворе Тань Хуань прыгала и дразнила кошку. Услышав шаги, она обернулась, склонила голову набок и мило улыбнулась Тань Синь:
— Папа, мы уже можем идти домой?
Тань Синь слегка кивнула.
Тань Хуань тут же подбежала к Хуа Шэну и с гордостью спросила:
— Мой папа хороший?
Хуа Шэн закивал как болванчик:
— Очень хороший.
Тань Хуань по-взрослому погладила Хуа Шэна по голове:
— Те, кто говорят правду, — хорошие дети.
Тань Синь с улыбкой покачала головой и повела детей домой.
Проходя мимо рыночной площади, Тань Синь купила немного закусок и дала детям по горстке. Хуа Шэн давно не ел таких лакомств и от жадности подавился. Тань Хуань хлопала его по спине, помогая откашляться, и говорила, что если ему нравится, завтра она купит ему еще.
Такая рассудительность Тань Хуань очень радовала Тань Синь, и на ее губах невольно появилась легкая улыбка.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
В чайном доме неподалеку некий человек смотрел вниз из окна второго этажа. Увидев удаляющиеся спины — одну взрослую и две детские, — он сказал:
— Господин, Хуаньхуань живет с Тань Синь всего месяц, но уже постоянно имеет дело с мертвыми телами. На Тань Синь висит дело, а Хуаньхуань целыми днями бегает с ней по разным местам…
— Лу Ань, с каких пор ты стал таким болтливым? — Ци Хэн со спокойным лицом перевернул страницу книги в руках.
Лу Ань сказал:
— Я, как и господин, наблюдал за тем, как росла Хуаньхуань. Если бы не перемены во дворце, Хуаньхуань бы не…
Ци Хэн поднял глаза и бросил на Лу Аня мимолетный взгляд.
Хотя он ничего не сказал, Лу Ань почувствовал необъяснимое давление и тут же опустил голову.
— Впредь не нужно об этом говорить, — сказал Ци Хэн. — Если ослушаешься, вернешься в столицу один.
Лу Ань был личным телохранителем Ци Хэна. Они много лет рисковали жизнью бок о бок и были неразлучны. Услышав, что Ци Хэн хочет отправить его одного обратно во дворец, Лу Ань нахмурился, но, зная, что Ци Хэн всегда держит слово, тихо ответил:
— Слушаюсь.
Ци Хэн, словно что-то вспомнив, вдруг спросил:
— Ты ел жареные шарики?
Лу Ань подумал, что ослышался:
— Господин, что вы сказали?
— Жареные шарики ел? — повторил Ци Хэн.
Лу Ань не понял, почему он вдруг спросил об этом, но тщательно задумался, а затем покачал головой:
— Сколько себя помню, не припомню, чтобы ел.
Ци Хэн кивнул:
— Тогда сегодня попробуешь.
Лицо Лу Аня выражало крайнее удивление. Он застыл на добрых полминуты, прежде чем растерянно произнести:
— Если господин хочет сменить вкус, слуга съездит в город и купит готовой еды…
— Не нужно, именно жареные шарики, — прервал его Ци Хэн. — Не забудь купить жареные шарики от Сюй.
Услышав «от Сюй», Лу Ань наконец все понял. Последние несколько дней он следил за Тань Синь и, естественно, знал, что Тань Хуань больше всего любит жареные шарики из лавки Сюй. Господину стало любопытно…
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
В доме Тань. Хуа Шэн сидел на маленькой скамейке и пил лекарственный отвар, приготовленный Тань Синь.
Тань Хуань протянула ему цукат из сливы и сладко сказала:
— Съешь это, и во рту не будет горько.
Кисло-сладкий цукат перебил горечь лекарства. Напряженное лицо Хуа Шэна снова расплылось в улыбке. Его большие глаза забегали, глядя на Тань Синь. Он сказал:
— Дядя, вы такой добрый, такой же добрый, как господин Цинь. Когда дома никого нет, он зовет меня к себе поиграть.
Тань Синь с улыбкой села рядом и мягко спросила:
— А у господина Циня интересно играть?
Тань Хуань тоже спросила:
— Да-да, у господина Циня интересно? Почему вы все так любите ходить к нему играть?
Хуа Шэн ответил:
— У него дома играть особо не во что, зато есть вкусная еда. Господин Цинь очень щедрый, всегда готовит нам всякие вкусности.
Тань Хуань подперла подбородок руками:
— Ммм… я тоже люблю поесть, но мой папа не разрешает мне брать еду у чужих.
Хуа Шэн поспешно замахал руками:
— Нет-нет, господин Цинь не чужой! Он ко мне относится лучше, чем мой собственный отец.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|