Глава 10. Сплетни

Дворец Юэ Сянь Гун.

— Любовная история Великого Императора Лиловой Яшмы… Об этом знают немногие, — Ни Чан сидела на нефритовой скамье у лотосового пруда. Её нежно-розовые одежды напоминали распустившийся цветок персика, оттеняя прелестное румяное личико. Прищурившись, она с улыбкой посмотрела на Яо Цинь. — Но мне посчастливилось оказаться в числе этих «немногих».

Яо Цинь сидела прямо перед ней, склонив голову и играя на цитре. Её нежные руки легко касались струн, извлекая низкие звуки, которые постепенно соткали иллюзию (хуань хуа) бескрайней серо-голубой водной глади. Затем мелодия стала звонкой, динь-динь-дон, словно капли дождя падали на листья лотоса. Одновременно на иллюзорной водной глади стали появляться изумрудные листья лотоса, похожие на вырезанные из нефрита, кристально чистые и неописуемо прекрасные.

Ни Чан сосредоточенно слушала игру Яо Цинь, глядя на умиротворяющую иллюзию, и вдруг спросила:

— Кстати, я всё время забывала спросить: почему в день свадьбы наследного принца ты не сыграла «Ухаживания Феникса»? Почему вместо этого использовала диссонирующие звуки (цза инь), чтобы создать иллюзию феникса и фениксихи?

Звуки цитры внезапно оборвались, и иллюзия тотчас рассеялась.

Яо Цинь прижала руки к струнам, чтобы они перестали вибрировать, затем подняла голову на Ни Чан и, вздохнув, сказала:

— Если бы мне действительно пришлось играть «Ухаживания Феникса», я бы просто не смогла создать иллюзию, подходящую для такого случая. Я правда не могла с радостным сердцем поздравить их. К тому же, звуки цитры отражают мои истинные чувства, их невозможно подделать.

Ни Чан посмотрела на неё с виноватым видом:

— Прости… Не стоило мне снова поднимать эту тему, просто было любопытно…

Яо Цинь покачала головой:

— Ничего страшного. — Она встала, сделала жест рукой, убирая цитру Хэ Мин, подошла к Ни Чан и села рядом. — Так кто же возлюбленная Великого Императора Лиловой Яшмы?

— Редко вижу тебя такой любопытной (ба гуа), — заметив, что выражение лица Яо Цинь было вполне нормальным, Ни Чан с облегчением вздохнула.

— Просто это первый раз, когда я сталкиваюсь с таким совпадением в Небесном мире. Любой на моём месте заинтересовался бы, верно? — Перед этим Яо Цинь позвала Ни Чан во Дворец Юэ Сянь Гун и уже рассказала ей всё, что произошло во Дворце Цзывэй Гун, умолчав лишь о странных эмоциях, которые внезапно её охватили.

«Наверное, из-за недавнего расставания я стала такой плаксивой», — так Яо Цинь объяснила себе свою едва не случившуюся потерю самообладания.

— Да уж, совпадение и впрямь невероятное: у цитры есть и твоё имя, и имя твоей цитры, — вспоминая рассказ Яо Цинь, Ни Чан почесала щеку, и её лицо вдруг приняло лукавое выражение. — Слушай, а ты не думаешь, что Великий Император Лиловой Яшмы тоже хочет к тебе подкатить (пао ни)? Поэтому и выдумал эту историю?

Яо Цинь не удержалась и легонько щёлкнула (ли цзы) Ни Чан по лбу.

— Эй, а кто мне совсем недавно говорил, что Великий Император Лиловой Яшмы — сама порядочность? — беспомощно произнесла она.

— Ай, больно! — Ни Чан потёрла лоб и, скривив губы, сказала: — Ну, иногда можно и теорию заговора построить, чтобы разрядить обстановку. — Почувствовав на себе строгий взгляд Яо Цинь, Ни Чан тут же выпрямилась и с серьёзным видом продолжила: — Кхм, насколько мне известно, Великий Император Лиловой Яшмы всегда был очень добродетельным (цзе шэнь цзы хао). Но триста лет назад он на какое-то время спускался в мир смертных (ся цзе), чтобы пройти испытание. И этим испытанием было легендарное испытание любовью (ду цин цзе). Именно после него уровень совершенствования (сю вэй) Великого Императора Лиловой Яшмы поднялся с Высшего Бессмертного (шан сянь) до Высшего Божества (шан шэнь).

— Но разве не он триста лет назад возглавлял небесное войско в Великой войне бессмертных и демонов (Сянь Мо Да Чжань)? — не удержалась от вопроса Яо Цинь.

— Испытание любовью он проходил до войны. Вскоре после того, как он вернулся из мира смертных, Мир Демонов (Мо Цзе), позарившись на бессмертный гриб (сянь чжи) на Земле Предков (Цзу Чжоу), поднял шум и потребовал отдать им Цзу Чжоу. Тогда Тянь Цзюнь и отправил Великого Императора Лиловой Яшмы во главе стотысячного войска, — объяснила Ни Чан.

Яо Цинь нахмурилась:

— Значит, возлюбленная Великого Императора Лиловой Яшмы была смертной (фань жэнь)? Но тогда что-то не сходится. У той цитры была душа (цинь синь), она перестала звучать после смерти хозяйки. Как она могла быть вещью из мира смертных?

Услышав слова Яо Цинь, Ни Чан тоже задумалась.

— Может, та женщина тоже была какой-нибудь феей? И тоже спустилась в мир смертных для испытания любовью, а заодно прихватила с собой свой бессмертный артефакт (сянь ци)? — предположила она после некоторого размышления.

— А разве до меня в Небесном мире были феи цитры (цинь сянь)? — спросила Яо Цинь.

— Вроде бы нет. Ты — первая фея цитры в Небесном мире, — ответила Ни Чан.

— Как странно… — Яо Цинь подумала, потом покачала головой. — Ладно, лучше я схожу в Управление Судеб (Сы Мин Фу) и проверю там.

При словах «Управление Судеб» глаза Ни Чан тут же загорелись. Она резко вскочила, схватила Яо Цинь за руку и потащила к выходу:

— Идём, идём, скорее туда! Давно не видела Высшее Божество Шу Яна (Шу Ян Шан Шэнь), интересно, как он поживает~ — В её оживлённом голосе звучала нескрываемая радость.

Яо Цинь беспомощно позволила Ни Чан стащить себя с нефритовой скамьи и пошла следом, говоря:

— Ни Чан, веди себя сдержаннее. И потом, ты ведь идёшь в Управление Судеб не ради Высшего Божества Шу Яна, верно? Каждый твой поход туда — ради Тянь Е.

Тянь Е (Тянь Е) — это чёрный кот с лоснящейся шерстью, которого держал Высшее Божество Шу Ян. Ловкий, ступающий бесшумно, с парой ярких золотых глаз — ничто не выдавало в нём старого кота возрастом сорок тысяч лет. Возможно, питомцы в Небесном мире все немного странные. По сравнению с парой птиц с двойными зрачками (чун цзин няо), которых держал Тянь Цзюнь и которые питались исключительно перьями феникса, Тянь Е, не евший ни рыбы, ни мышей, а пивший только вино, был относительно неприхотлив. Хотя пил он только столетнее сливовое вино (мэй хуа цзю), сваренное самим Шу Яном, а к вину других мастеров, каким бы хорошим оно ни было, даже не принюхивался.

Странно было и то, что Тянь Е, кроме Высшего Божества Шу Яна, никого к себе не подпускал. Стоило кому-нибудь попытаться взять его на руки или погладить, как кот тут же исчезал без следа. Но Ни Чан он почему-то терпел. Даже когда его терпение было на исходе и он начинал тихо рычать, кот всё равно позволял Ни Чан пару раз провести рукой по его спине, прежде чем отпрыгнуть в сторону.

Шедшая впереди Ни Чан обернулась и, сияя улыбкой, сказала Яо Цинь:

— Хе-хе, ты меня раскусила. Последнее время я была занята тренировками танцев, и вот наконец-то появилась возможность с ним поиграть.

Глядя на сияющее лицо Ни Чан, Яо Цинь прикрыла лоб рукой и тихо пробормотала:

— Если бы не вид Высшего Божества Шу Яна, такого аскетичного (цин синь гуа юй) и равнодушного ко всем, я бы заподозрила, что это он нарочно приучил Тянь Е к тебе…

— Что ты сказала? Я не расслышала, — моргнув, спросила Ни Чан.

Яо Цинь покачала головой и улыбнулась ей:

— Ничего, идём скорее.