Глава 7. Ху Юнь

Когда Яо Цинь снова очнулась, она повернула голову и, при свете яркой дворцовой лампы неподалёку, оглядела убранство комнаты, слегка растерявшись.

Это была не её комната.

Вспоминая произошедшее ранее, она предположила, что это, вероятно, какая-то боковая комната (сян фан) во Дворце Омытой Орхидеи. Должно быть, её принесли сюда после того, как она упала в обморок.

Кстати говоря, как долго она была без сознания? Свадебный пир уже закончился?

Яо Цинь откинула одеяло, собираясь сесть и встать с кровати, чтобы найти кого-нибудь и спросить о текущей ситуации. Вдруг снаружи послышался звук раздвигаемой занавеси из бусин, и тут же раздался мужской голос.

— Фея проснулась?

Голос был мягким, но с ноткой соблазна. Услышав его, Яо Цинь почувствовала, как по всему телу пробежала дрожь.

Из-за повреждённого духа Яо Цинь было трудно сопротивляться такому голосу. Она невольно вздрогнула, подняла голову и посмотрела на вошедшего. Её взгляд встретился с парой насмешливых персиковых глаз (тао хуа янь). Красивый мужчина, одетый как учёный, держал в руке веер с изображением зимней сливы. Он медленно подошёл к Яо Цинь и остановился.

— Фея в порядке? — спросил он. — Вы едва не повредили свой изначальный дух (юань шэнь). Впредь, играя на цитре, не позволяйте мыслям блуждать.

Яо Цинь нахмурилась. Неужели этот человек заметил?

Она оглядела мужчину с ног до головы: красив, как женщина, раскосые глаза, заострённые уши, окутывающая его туманная аура бессмертного и голос, от которого по телу бегут мурашки. Она заключила, что этот тип — лис-бессмертный (ху сянь).

Однако она не помнила среди своих знакомых ни одного лиса-бессмертного. Почему же этот человек вёл себя так фамильярно, словно они давно знакомы?

— Молодой господин — гость, приглашённый наследным принцем? — не удержалась от вопроса Яо Цинь.

Мужчина улыбнулся, показав белоснежные зубы.

— Фея меня не помнит? Я третий молодой господин из рода Ху с Зелёного Холма. Меня зовут Ху Юнь.

— Ху Юнь? — Яо Цинь повторила имя, глядя на него растерянными глазами.

Ху Юнь, видя её состояние, некоторое время смотрел на неё, а затем его улыбка стала ещё шире.

— Вероятно, фея не помнит. Но это неважно. — Ху Юнь с щелчком раскрыл веер. Он улыбнулся Яо Цинь и, слегка обмахиваясь, сказал: — Теперь, когда я нашёл тебя, я исполню своё обещание.

— ...О чём вы говорите? — странное чувство охватило Яо Цинь. Она смутно ощущала, что слова этого мужчины — правда, но она совершенно не помнила ни его, ни какого-либо обещания.

— Гора Восьми Пустынь, — Ху Юнь пристально посмотрел на Яо Цинь. — Ты действительно ничего не помнишь?

Яо Цинь посмотрела на него, покачала головой и сказала:

— Молодой господин, вероятно, обознался. Я действительно жила на Горе Восьми Пустынь, но всё то время моим единственным спутником был Хэ Мин. Я никогда не видела там других людей.

— Фея забыла... — Видя растерянное выражение лица Яо Цинь, которое не казалось притворным, тень разочарования быстро промелькнула в красивых персиковых глазах Ху Юня. Но он молча посмотрел на Яо Цинь мгновение, затем снова улыбнулся и вдруг произнёс: — Узы красной нити (хун сянь цзи бань), быть вместе навсегда (чан сян шоу) — лишь сон. Мелодия «Цянь Цянь» нежна и прелестна, но в итоге — увядшее лицо, седые волосы, прах и вздохи... Чаша вина персиковых грёз (тао хуа мэн хуань цзю) развеет тысячу печалей, но цена — твоя любовь на всю жизнь. Согласна ли ты испить? Ты помнишь это?

Яо Цинь ошеломлённо смотрела на Ху Юня. Видя его серьёзное выражение лица, она неловко улыбнулась и осторожно спросила:

— Молодой господин... вы точно не обознались?

Ху Юнь молча смотрел на Яо Цинь. Улыбка постепенно сошла с его лица, и в комнате воцарилась тишина.

— Нет... я не ошибся. — Ху Юнь вдруг опустил глаза. Длинные, как крылья бабочки, ресницы отбросили тень на его лицо. Он медленно сложил веер, вздохнул, затем снова поднял глаза на Яо Цинь и, улыбаясь, сказал: — Раз ты меня не помнишь, позволь мне остаться рядом с тобой. Так ты однажды вспомнишь.

Остаться рядом с ней?! Она ведь совсем не знает этого человека! Что вообще происходит в этом разговоре?!

— А? — выражение лица Яо Цинь сменилось с ошеломления на изумление. — Мы ведь совершенно незнакомы. Молодой господин, вы шутите?

— Я, Ху Юнь, никогда не шучу. — Ху Юню, казалось, нравилось видеть изумление на лице Яо Цинь. Его персиковые глаза смеялись, изогнувшись полумесяцами. — Разве Тянь Цзюнь не велел тебе отправиться в Цзу Чжоу выманивать змея-демона? Это так опасно, естественно, кто-то должен тебя сопровождать.

— Но... — Яо Цинь хотела отказаться, но Ху Юнь тут же перебил её: — Фея, согласно уговору, я буду защищать тебя в этой жизни! — решительно заявил он и тут же повернулся, чтобы уйти, не давая Яо Цинь возможности продолжить разговор.

Яо Цинь с открытым ртом смотрела на всё ещё колышущуюся занавесь из бусин, остолбенев на некоторое время.

Что, чёрт возьми, происходит?! Почему, едва очнувшись, она тут же нажила себе новую проблему?! Причём совершенно необъяснимую, невероятную проблему! Что только что сказал этот Ху Юнь? Он будет защищать её в этой жизни?!

Яо Цинь прижала руку ко лбу, нахмурилась, крепко зажмурилась и с мученическим выражением лица снова рухнула на кровать.

Это наверняка сон! Скажите ей, что это точно сон!

Ладно уж, опозорилась на свадьбе бывшего возлюбленного. Она уже приготовилась к году наказания в Тянь Цзин Ша. Но этот несносный Великий Император Лиловой Яшмы заявил, что наказание не по существу, и уговорил Тянь Цзюня заставить её выманивать змея-демона звуками цитры! В тот момент она получила внутреннюю травму, её дух был нестабилен, и от приступа гнева она потеряла сознание. А очнувшись, столкнулась с каким-то непонятным лисом-бессмертным...

Что вообще творится... Не стоило ей приходить на этот свадебный пир... Уж лучше бы её бросили в мир смертных проходить испытание любовью, это было бы проще...

— Не ожидал, что фея Яо Цинь так любима всеми, словно цветок, который распускается при виде людей, — раздался над её головой знакомый голос.

Яо Цинь резко открыла глаза и увидела холодное лицо Великого Императора Лиловой Яшмы.

— Ты... ты... ты... — Яо Цинь задрожала от страха и, обхватив одеяло, мигом забилась в угол кровати.

Когда он здесь появился?! Неужели она случайно произнесла свои жалобы вслух?

Великий Император Лиловой Яшмы бесстрастно смотрел на Яо Цинь, которая выглядела так, словно увидела привидение.

— Так боишься меня? Или только что мысленно ругала меня? Поэтому чувствуешь вину, увидев меня?

Яо Цинь некоторое время сверлила взглядом Великого Императора Лиловой Яшмы, прежде чем сказать:

— ...Вовсе нет! Вы меня напугали... Прежде чем появиться, могли бы хоть звук издать! — Она почувствовала, что её реакция была чрезмерной, сглотнула, выбралась из угла кровати, спустилась на пол, надела туфли и встала лицом к Великому Императору Лиловой Яшмы с недовольным видом. — Не ожидала, что бог войны тоже любит подслушивать (тин цян цзяо).

Великий Император Лиловой Яшмы взглянул на неё, затем сложил пальцы в печать и взмахнул рукой. Дворцовая лампа в комнате мигнула и погасла. Вслед за этим за окном, где только что была тьма, мгновенно засияло солнце. Яркий свет хлынул в комнату, заливая всё вокруг.

— Это... — Яо Цинь изумлённо смотрела на происходящее.

— Молодой господин Ху, чтобы вы могли хорошо отдохнуть, наложил на комнату чары (фа шу), создав иллюзию тихой ночи, — равнодушно пояснил Великий Император Лиловой Яшмы. Он посмотрел на Яо Цинь. — После того как ты упала в обморок, он всё время караулил снаружи и ушёл только что. Иначе я бы не смог войти.

Ху Юнь... караулил её всю ночь...

Сложные чувства нахлынули на Яо Цинь.

Великий Император Лиловой Яшмы смотрел сверху вниз на лицо Яо Цинь, которое в солнечном свете казалось почти прозрачным, на её опущенные ресницы. Внезапно он вспомнил, как вчера вечером она улыбалась ему и говорила:

— Ваше превосходительство невероятно красив.

Её лицо с очаровательной улыбкой (цяо сяо янь жань) постепенно слилось в его памяти с другим лицом, воспоминание о котором вызывало тупую боль в сердце.

Та милая, озорная девушка стояла перед деревянным домиком (сяо му у), обнимая его за талию, и, подняв голову, смотрела на него, улыбаясь, как цветок:

— Ты невероятно красив.