Вымученная улыбка Ли Цзяня померкла. «Лицо, способное затмить красотой рыб и диких гусей»? «Вскружить голову»? Разве не он обычно произносил подобные высокопарные речи? Она любит другого и вынуждена выйти за него замуж? А может, это очередная уловка, попытка вызвать в нем интерес? Наложница Пэй выбрала для него весьма неординарную девушку. Но неужели она думает, что он купится на такие приемы?
Он холодно усмехнулся про себя, но на лице вновь появилась приветливая улыбка. — Юньшэн, что за глупости ты говоришь? Ты, наверное, наслушалась сплетен о моих юношеских проделках. Прости, если это тебя задело. Матушка очень переживала за меня все эти годы, даже поседела. Я не могу быть таким неблагодарным. Теперь мы муж и жена, и должны жить в мире и согласии, чтобы оправдать ее надежды. Забудь о прошлом.
Он даже обращение сменил, словно пытаясь сократить дистанцию между ними.
— Меня не касаются твои дела, и я ничего не принимаю близко к сердцу, — ответила Бу Юньси, взглянув на него. — Я сказала, что хотела. Слушать или нет — твое дело. — Она вновь отвернулась к окну и с восхищением произнесла: — Чанъань действительно прекрасен. Такие ровные и широкие улицы…
Ли Цзянь почувствовал, как у него задергался глаз. Казалось, его искренние слова не достигли цели. Он не привык к такому пренебрежению, но решил больше не притворяться — все равно она на него не смотрит. Принц взял подушечку и подложил ее под спину, чтобы удобнее было рассматривать свою новоиспеченную жену.
Вчера он был немного пьян и толком ее не разглядел. Он помнил лишь мимолетное чувство восхищения, когда снял покрывало с ее лица. Но сильный аромат османтуса, исходивший от нее, раздражал его, и ему хотелось поскорее уйти. Сейчас же, пока она с интересом смотрела в окно, у него появилась возможность изучить ее.
Хотя он видел только ее профиль, этого было достаточно. Принц вынужден был признать, что выражение «затмить красотой рыб и диких гусей» подходило ей как нельзя лучше. Ее красота была живой и утонченной, каждое ее движение было полно грации. Когда она смотрела на него, ее взгляд был чистым и открытым, без тени притворства. Помимо красоты, в ней было что-то особенное, что отличало ее от других знатных девушек, но он не мог понять, что именно…
Впрочем, какая разница? Раз уж эта женщина носит фамилию Пэй, им суждено оставаться чужими друг другу, связанными лишь формальными узами брака.
Резиденция Цзин-вана находилась в районе Шэнъефан, недалеко от императорского дворца. С тех пор, как они въехали в ворота дворца, Бу Юньси не переставала удивляться. Величественные дворцы, причудливые павильоны, повсюду росли диковинные цветы и травы. Даже мимолетные взгляды на придворных дам напоминали ей о небесных феях.
Она, вероятно, была первой представительницей улина, которая открыто посетила императорский дворец. Бу Юньси задумалась, но голос Ли Цзяня вернул ее к реальности. — Юньшэн, осторожнее, — сказал он. Оказалось, что они уже прибыли во дворец Цяньсянгун, резиденцию наложницы Пэй. Слуги ожидали их у входа, чтобы проводить внутрь.
— Приветствую тебя, матушка, — сказал Ли Цзянь, войдя в покои и поклонившись женщине в придворном одеянии, сидящей на почетном месте. Это была наложница Пэй. Ли Цзянь опустился на колени, и Бу Юньси, хоть и нехотя, но последовала его примеру, выполнив церемониальный поклон, которому ее научила Суинь.
— Дитя мое, вставай, — ласково произнесла наложница Пэй, которая, очевидно, давно их ждала. Она протянула руку к Бу Юньси, не дожидаясь, пока та поднимет голову. — Иди сюда, позволь мне взглянуть на тебя.
— Матушка, ты слишком торопишься, — усмехнулся Ли Цзянь. — Она еще не поднесла тебе чай.
— Ах, да, — спохватилась наложница Пэй и с укором посмотрела на сына. — Конечно, я тороплюсь! Тебе уже двадцать два, а ты только сейчас женился! В твоем возрасте у других уже дети по деревьям лазают.
Пожилая няня принесла чай и с улыбкой обратилась к Ли Цзяню:— Ваше высочество, не сердитесь на наложницу. Она так долго ждала этого дня. Вчера, узнав о нападении мятежников и о том, сколько людей погибло, она хотела сама отправиться за вами. К счастью, с принцессой все в порядке. Наложница всю ночь не спала, ждала вашего приезда.
— Благодарю вас, няня, — Ли Цзянь взял чашку чая и, повернувшись к матери, почтительно произнес: — Прости мою нерадивость, матушка. Я доставил тебе столько хлопот.
Наложница Пэй, принимая чай, сказала:— В этом нет твоей вины. Эти мятежники… Почему они выбрали именно день твоей свадьбы? Наверное, это было покушение на тебя. Будь осторожен. И что только эти Цзиньувэй делают? В столице, у подножия императорского трона, такое устроить! — Она фыркнула и с сарказмом добавила: — Бесполезные бездельники! Рыба гниет с головы…
— Матушка, поосторожнее со словами, — кашлянул Ли Цзянь. — Твоя невестка ждет, когда ты выпьешь чай.
Наложница Пэй опомнилась. — Ах, я совсем забыла. Юньшэн, вставай, не нужно больше стоять на коленях. Садись рядом, дай мне на тебя посмотреть.
Бу Юньси, устав стоять на коленях, с облегчением поднялась и села рядом с наложницей Пэй. До этого, следуя наставлениям Суинь, она не поднимала головы и слушала разговор матери и сына. Теперь же, сидя рядом с наложницей Пэй, она смогла, наконец, рассмотреть первую из четырех наложниц предыдущего императора.
Бу Юньси не знала, действительно ли наложница Пэй «старая и забывчивая», но она точно не была старой. Наоборот, она выглядела гораздо моложе своих лет. Высокое положение, отсутствие забот и, вероятно, хороший уход сделали свое дело — хотя наложнице Пэй было уже за сорок, она выглядела лет на тридцать с небольшим. У нее были узкие глаза, пухлые губы и светлая кожа. Она была немного полновата и говорила мягким, неторопливым голосом, в котором чувствовалось и достоинство, и какая-то ленивая грация. Было видно, что в молодости она была ослепительной красавицей.
Наложница Пэй с нескрываемой радостью разглядывала Бу Юньси, держа ее за руку. Она даже приподняла подбородок девушки своими изящными пальцами, словно любуясь драгоценностью. — Какая красавица! Истинная дочь семьи Пэй! — с гордостью произнесла она.
Бу Юньси улыбнулась в ответ, подумав: «Конечно, красавица. Только вот фамилия у меня Бу».
— Как здоровье твоей матери? Я слышала, твой брат заболел в дороге? Он уже вернулся в Сучжоу? У твоего отца только один наследник, не дай бог, что-то случится. Твой отец хотел лично приехать в Чанъань, чтобы проводить тебя. Я так надеялась увидеть кого-нибудь из родных… Но, увы, не сложилось. У твоего отца такая тяжелая жизнь. Когда я рожала Ичжи, эти тюрки тоже подняли восстание…
Налюбовавшись невесткой, наложница Пэй начала рассказывать о своих переживаниях. Ее мягкий голос не раздражал, а, наоборот, успокаивал. Бу Юньси, которую Суинь всю ночь мучила уроками этикета, и которая смогла вздремнуть лишь под утро, почувствовала, что ее клонит в сон.
— Юньшэн, ты, наверное, не успела позавтракать. Съешь пирожное фужун гао, — заботливо предложил Ли Цзянь, протягивая ей тарелку с пирожными.
Бу Юньси, которая утром съела лишь полчашки рисовой каши, действительно проголодалась. Пирожные выглядели очень аппетитно, и она взяла одно.
— В те годы на поле боя погибло больше десятка мужчин из нашей семьи. Даже мой родной брат… Но, несмотря на все наши потери, тюркская армия продолжала наступать. Император был в ярости, он назвал семью Пэй кучкой трусов и чуть не лишил нас титула. Если бы не твой отец, который защитил крепость Юймэньгуань… Не только наша семья, но и вся область Аньси была бы потеряна… — Наложница Пэй, рассказывая о событиях двадцатилетней давности, вдруг заплакала.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|