Глава 11. Старуха (Часть 11)

Об этом знали все, особенно те, чьи поля располагались у подножия горы. Урожай там был почти полностью уничтожен.

Позже поставили какие-то ограждения, но толку от них было мало. Когда стадо диких кабанов неслось с горы, люди не могли их остановить. Однако звери боялись приближаться к людным местам, поэтому со временем на это махнули рукой, фактически отказавшись от полей у подножия горы.

Семья Чжан посадила там небольшой участок кукурузы («баогу»). Урожай еще не созрел, а его уже повалили и растоптали. Весь тяжелый труд пошел насмарку.

К счастью, посадили немного, иначе прежняя старуха, для которой зерно было дороже жизни, наверняка проклинала бы небеса.

Услышав это, жена старшего сына скривила губы и потеряла всякий интерес.

— Дядя Лю, весь урожай уничтожен, какая же это радость?

Чем живут крестьяне? Конечно, урожаем!

Без серебра прожить можно, а вот без еды — нет. Зерно — это корень жизни.

Из-за того, что дикие кабаны спустились с гор и погубили посевы, многие в деревне ходили с хмурыми лицами. А дядя Лю говорит, что это радость! Если бы посторонние услышали, то наверняка пошли бы пересуды, что повредило бы его репутации старосты.

— Не торопись, не торопись, я еще не договорил. Радость, конечно, в другом, — Лю Чжу снова отхлебнул чаю и загадочно улыбнулся, продолжая напускать таинственности.

Нин Цю сверкнула на него глазами.

— Ладно, говори уже по делу, иначе иди домой болтать. Нечего тут искать собеседников.

Пожилые люди легко устают и хотят спать. Даже если внутри бодрствует молодая душа, физиологию не обманешь. К тому же тело старухи только-только оправилось от тяжелой болезни, и Нин Цю чувствовала слабость.

Лю Чжу кашлянул и, не продолжая говорить намеками, сказал прямо:

— Дело вот в чем. Сегодня утром Чжан Тешань из нашей деревни пошел в горы на охоту и обнаружил ловушку, которую мы выкопали раньше. Полмесяца она стояла без дела, все уже думали, что зря старались. Но вчера… угадайте, что случилось? Туда угодили целых четыре диких кабана! Это просто чудо какое-то!

К концу его рассказа глаза Лю Чжу возбужденно заблестели. То же самое произошло и с остальными присутствующими.

Четыре диких кабана считались общим достоянием деревни. Это означало, что если их разделать и поделить, то и им достанется немало мяса. В ближайшее время в доме появится мясное.

— Дядя Лю, это действительно радостная весть! А кабанов вы уже принесли? Эх, надо было заранее сказать, чтобы Юфу и остальные тоже пошли помочь, — жена старшего сына радостно улыбалась. Она уже прикидывала, что скоро Праздник середины осени, и если им дадут мяса, можно будет попросить свекровь дать ей немного, чтобы отнести в родительский дом и похвастаться.

У многих замужних женщин была такая психология: когда навещаешь родных по праздникам, хочется вернуться с шиком, чтобы показать всем, как хорошо ты живешь.

Чжан Югуй, который редко подавал голос, поднял голову и посмотрел на Лю Чжу, спросив по существу:

— Дядя, а какое отношение это имеет к тому, что вы пришли к нам с радостной вестью?

Хотя Лю Чжу и старуха были двоюродными братом и сестрой, их разделяла определенная дистанция. Однако Лю Чжу был очень близок с покойным дедом Чжаном, почти как родной брат, поэтому сыновья привыкли называть его «дядя Лю».

К тому же, родственники старухи по материнской линии были настоящими кровопийцами. В свое время они не то что не помогли, а как только старуха овдовела, тут же подыскали ей нового мужа — какого-то рябого вдовца лет пятидесяти. Они силой пытались выдать ее замуж, чтобы снова получить выкуп за невесту.

Но старуха обладала несгибаемым характером. Она приставила к горлу кухонный нож и заявила, что если кто-то посмеет ее принуждать, она покончит с собой. Это было бы убийство, поэтому ее родня больше не осмеливалась поднимать этот вопрос, но и общение они прекратили навсегда.

Поэтому обращение «дядя Лю» имело и такой подтекст — разрыв с той стороной.

— Полмесяца назад вы, трое братьев, тоже ходили в горы копать ловушки. И кабаны угодили именно в ту яму, место для которой выбрали вы. Тогда все говорили, что место вы выбрали неудачное, а теперь именно благодаря вашей ловушке удалось поймать кабанов. Разве это не большая заслуга и не великая радость? — Лю Чжу улыбнулся, сощурив глаза. Он и сам ходил тогда в горы — как староста, он должен был знать, где находятся ловушки.

В тот раз мнения разделились. К тому же, каждый таил корыстный умысел: если в его ловушку попадет кабан, это будет удача. Поэтому староста позволил им самим выбирать места.

Главное было пометить расположение ям, чтобы те, кто ходит в горы, случайно туда не упали.

Глаза старшей невестки загорелись. Не сдержавшись, она хлопнула себя по бедру, нетерпеливо схватила Чжан Юфу за руку и потянула его вставать, торопя забрать добычу домой.

— Ах, дядя Лю, вы совершенно правы, это огромная радость! Кабанов ведь уже принесли? Юфу, чего ты сидишь? Скорее иди помогать разделывать! Такая жара, если мясо испортится, как его потом есть?

Раз ловушка их семьи, то и забрать целого кабана — само собой разумеется. В этот Праздник середины осени она сможет отнести побольше мяса в родной дом, и ее там точно будут носить на руках!

При виде такого поведения присутствующие скривились — на это было неловко смотреть. Видали жадных, но чтобы так откровенно…

Жена второго сына подняла глаза на Чжан Югуя. Заметив его спокойное лицо, словно он ожидал чего-то подобного, она немного удивилась, но промолчала.

Глаза жены третьего сына тоже заблестели — кто же не любит мясо? Но Чжан Юцая не было рядом, ей не на кого было опереться, поэтому она не осмелилась щебетать, как обычно, а сидела тихо.

— Жена старшего сына, что такое? Теперь ты в доме хозяйка? Совсем меня, старуху, в расчет не берешь? — Нин Цю холодно посмотрела на нее крайне недобрым тоном.

Дело было не в том, что она запрещала невестке высказываться и участвовать в семейных делах. Но та была слишком глупа и говорила вещи, позорящие семью, а этого Нин Цю терпеть не могла.

У старшей невестки не было ни достоинства, ни способностей, которые полагались бы жене старшего сына.

Стоило старухе подать голос, как затуманенный возбуждением разум старшей невестки тут же прояснился. Она крайне неловко улыбнулась, медленно опустилась обратно на стул, на который уже было приподнялась, и, опустив голову, как обиженная невестка, не смела взглянуть на Нин Цю. Даже голос ее звучал заискивающе и осторожно:

— Матушка, я просто забеспокоилась, что мясо кабанов испортится. Если пропадет, такая будет растрата, вы не находите?

Нин Цю холодно хмыкнула:

— Другие едят мясо, чтобы мозги питать, а на тебе оно только зря пропадает.