Глава 13

— Рожать детей или воспитывать их — всё это слишком хлопотно, требует слишком много сил. Я вот совсем не хочу рожать, да и замуж не очень хочу, слишком много мороки.

Госпожа Фудзии помолчала, словно подбирая слова, а затем сказала:

— Не то чтобы я не хотела. Раньше у меня были такие планы, но из-за некоторых личных причин теперь их нет.

— Личных причин? — с любопытством спросила я, но тут же поняла: раз она не сказала сразу, значит, не хочет говорить.

Я тут же извинилась:

— Прости, если неудобно, не говори. Я задала глупый вопрос.

Госпожа Фудзии покачала головой:

— Ничего. Наверное, это не такая уж большая проблема, в будущем найдётся какое-нибудь решение.

Судя по тону госпожи Фудзии, у меня возникли некоторые догадки.

— Мы сегодня выбрались на прогулку, а ты только и слушаешь, как я изливаю душу. Не обращай внимания на мои слова, сегодня же день для девочек, нужно им как следует воспользоваться.

Не обращать внимания? Как можно не обращать внимания на её лицо, с которого вот-вот польются слёзы?

Но, подумав, я решила, что она, вероятно, просто не хочет об этом говорить. Ведь это всё грустные и горькие темы. Хотя я и была бы рада узнать её получше, мне не хотелось в такой приятный момент бередить её раны.

Глядя на её слегка напряжённое лицо, я поняла, что нужно срочно сменить тему:

— День для девочек? Тогда, может, когда вернёмся на станцию Киото, зайдём в торговый центр купить новой одежды? Кстати, там рядом открылся новый магазинчик с китайскими десертами, можем и туда заглянуть?

— В торговый центр за новой одеждой? Точно, у меня как раз закончились солнцезащитный крем и воск для волос, надо купить. Пойдём! Так здорово, когда есть с кем пройтись по магазинам.

* * *

◎ Киото ◎

— Так что? Вы вдвоём поехали в Нару только для того, чтобы оценить ресторан? Как мне тебя называть? Гурман? — выслушав мой искажённый рассказ о том, как именно прошло моё «свидание» с тем «господином», Чжан Даньюэ посмотрел на меня с явным неодобрением.

— Эм, ну не язви. К тому же, это не я предложила, он меня пригласил. И в этот раз он говорил со мной о многом, о семье. Кстати, я видела его старшего брата и девушку брата. Кажется, я видела эту девушку раньше, она из нашего университета, старшекурсница с моего факультета. Имя похоже на корейское, вроде Чжэн… как-то так.

— Чжэн Цайянь?

— Да-да! Откуда ты знаешь?

— Она часто ест в ресторане, где я подрабатываю, так что мы знакомы. Но погоди, мы отвлеклись. Неужели его брат, увидев тебя, никак странно не отреагировал? Иначе это было бы слишком ненормально.

Я задумалась. Тогда мы лишь обменялись парой фраз, особо не общались. Но раз уж Чжан Даньюэ спросил, я вспомнила мимолётное чувство неловкости, которое промелькнуло у меня, когда мы здоровались.

— Вообще-то, да, — ответила я. — Когда его брат уходил, он посмотрел на меня так, будто я какая-то разлучница, очень злобно.

На лице Чжан Даньюэ появилось выражение безысходности:

— Эй, эй, это же естественно! Во что ты вообще ввязалась? Ладно бы это был просто парень с девушкой, это хотя бы не имеет юридической силы. Но он же женат! Если что-то случится, тебе не поздоровится. И ты одна в Японии, случись что — тебе никто не поможет. Не смотри на меня, я не адвокат.

— Ай, всё не так. Она… он просто пожаловался немного, само собой вышло. У него… у него с женой не очень хорошие отношения, у них много разногласий по разным вопросам: о детях, о стариках, о работе и деньгах. Я видела его… эм, жену. Она действительно выглядит очень холодной, с ней трудно найти общий язык. Он может в свободное время давать мне советы по кулинарии именно потому, что его жена полностью поглощена работой, уходит рано, возвращается поздно, у неё совершенно нет времени на него. Даже когда они остаются наедине, они молчат, как чужие…

— Даже если так, тебе нельзя питать надежд.

— Я знаю! У меня нет никаких надежд! Просто… я иногда думаю, если бы я родилась на несколько лет раньше, приехала в Японию на несколько лет раньше, встретила её, когда она была одна…

— Хм, если разведётся, тоже будет считаться одинокой, — хмыкнул он.

— Эй! Не каркай!

— Не хочешь, чтобы я каркал, так не занимайся такими неприятными делами!

Мне было нечего возразить, я лишь опустила голову и вздохнула.

— Ладно, ладно. Один раз встретилась — считай, набралась опыта. Давай сначала поедим. Карри здесь очень хорошее, попробуешь?

Я кивнула и начала изучать меню.

Я наугад заказала карри с рисом, а Чжан Даньюэ — запечённый рис с баклажанами.

— Почему ты не заказал карри? Разве ты не говорил, что здесь оно хорошее?

— Постоянно есть карри тоже надоедает, сегодня захотелось чего-то другого.

После того как официант ушёл, мы некоторое время сидели в тишине.

Чжан Даньюэ смотрел в окно, словно о чём-то размышляя. А я, опустив голову, теребила стакан с водой, вспоминая разговор с госпожой Фудзии.

В тот день, вернувшись со станции Нара в Киото, я собиралась пойти с ней в торговый центр, чтобы скоротать оставшееся время и немного развеять тучи на её лице. Но стоило коснуться темы, которую она так старательно избегала, как будто разбился стеклянный стакан — его уже не склеить обратно в прежнюю прозрачную и цельную форму.

Вопреки обыкновению, в скоростном поезде до Киото она молчала, лишь делала вид, что устала, и притворялась спящей, откинувшись на спинку сиденья. Я поняла, что она притворяется, потому что сидела она прямо, даже голову не склонила, только скрестила руки и низко надвинула шляпку от солнца, создавая видимость крепкого сна.

Я пошла с ней в большой торговый центр под станцией Киото, там был мой любимый магазин косметики. Потом мы зашли в универмаг Исэтан рядом. Она сказала, что хочет выбрать шёлковый платок, но остановилась на этаже с детской одеждой и долго не уходила. На мой вопрос она ответила лишь, что хочет посмотреть подходящую одежду для детей родственников и друзей. Хотя она и улыбалась, у меня было смутное чувство, что осколки разбитого стакана больно ранят госпожу Фудзии.

На ужин мы пошли в ресторан ёсёку. За столом, только после моего вопроса, она вздохнула и уклончиво пожаловалась на свою жизнь…

— Гости, прошу прощения за ожидание. Вот запечённый рис с баклажанами, а вот карри с рисом. Приятного аппетита.

— А, уже принесли. Попробуй, мой вкус меня не подводит, — Чжан Даньюэ наконец повернулся к столу и заговорил со мной.

— Приятного аппетита.

С первой же ложки я поняла, что карри здесь не из готовых магазинных кубиков — скорее всего, это собственный рецепт ресторана со своей смесью специй. Вкус был очень насыщенным, богатым и многослойным. И хотя это было томатное карри, с говядиной оно сочеталось на удивление гармонично, не вызывая никакого диссонанса.

Уже со второй ложки у меня возникла мысль уволиться с моей нынешней подработки и устроиться в этот ресторан.

— Ну как, вкусно?

Я кивнула, восхваляя вкус Чжан Даньюэ.

— Раз уж вы оба так любите готовить, приведи его в следующий раз сюда, пусть оценит. Заодно и я посмотрю, что это за великий мастер.

От его слов я поперхнулась. Проглотив еду, я замахала руками, показывая, что это абсолютно невозможно.

— Почему нет? — спросил Чжан Даньюэ многозначительно, помешивая свой рис. — Раз у вас обоих совесть чиста, почему бы вам как друзьям не познакомиться?

Я мысленно вздохнула. У госпожи Фудзии совесть действительно была чиста, но не у меня. Если она встретится с Чжан Даньюэ, боюсь, будут большие проблемы.

Поэтому я отложила ложку и серьёзно объяснила:

— У неё действительно тяжёлые обстоятельства. Она говорила мне, что этот брак был не по её воле, она вышла замуж из-за некоторых вынужденных причин. Но она человек принципиальный, поэтому после свадьбы она верна семье, не сделала ничего предосудительного, даже наоборот, старается ещё больше. Она считает, что раз уж выбрала брак, неважно, по своей воле или нет, она обязана поддерживать эти отношения.

Чжан Даньюэ явно не поверил:

— Разве это не стандартная отговорка каждого женатого подонка, который вешает лапшу на уши молоденьким девушкам? Создаёт образ преданного и несчастного страдальца, чтобы вызвать у тебя сочувствие, побудить заботиться о нём, проводить с ним время. Уж я-то, как подонок, слишком хорошо знаю эти уловки.

— Нет, она не такая. Эх, как же объяснить… — Это было действительно невозможно объяснить, чем больше я пыталась, тем хуже всё выглядело.

— Есть одна причина, по которой он не станет к тебе приставать: он — гей, и этот брак — фиктивный.

Я посмотрела в уверенные глаза Чжан Даньюэ, и на мгновение мне захотелось вскочить и накричать на него — как он может так злобно и безосновательно судить о благородной даме! Но я сильно прикусила нижнюю губу и сдержалась.

Я долго молчала. Со стороны могло показаться, что его слова меня ошеломили.

Я вспомнила уклончивые жалобы госпожи Фудзии за ужином в тот вечер:

«Вообще-то, в университете у меня был человек, которого я глубоко любила, но мы не могли пожениться, потому что обе семьи были против. Вскоре родители устроили мне брак с Фудзии Сюити. Но я тогда была готова выйти замуж только за того человека и устроила дома большой скандал — конечно, сейчас вспоминать об этом немного смешно, Ромео и Джульетта ведь тоже оба погибли, так что бунтовать против судьбы бесполезно. Я тогда всеми силами рвалась учиться в Америку, уже подала все документы в университет. Родители стали угрожать мне этим: если я не порву с тем человеком…»