Глава 1

Глава 1

Семья Чжэн была знатной: четверо её представителей сдали высшие государственные экзамены и получили степень цзиньши.

Чжэн Шухэн был третьим сыном в семье. В возрасте двадцати лет он успешно сдал экзамены на степень цзиньши и был высоко оценен своим наставником, который выдал за него свою единственную дочь Сян Цинъюнь. С тех пор Чжэн Шухэн обосновался в Пекине.

Прослужив несколько лет в Академии Ханьлинь, Чжэн Шухэн нашёл возможность получить назначение на должность за пределами столицы. После этого он сменил несколько мест службы, переезжая с юга на север, усердно и преданно служа народу. Наконец, в тридцать пять лет он был назначен губернатором Сучжоу. За время пребывания в должности он добился выдающихся успехов, завоевал популярность среди населения и получил от императорского двора награду как «знаменитый чиновник и местный мудрец».

За более чем двадцать лет чиновничьей службы он считал своим главным достижением то, что вместе с женой вырастил умную и послушную дочь.

В конце 1924 года малолетний император был изгнан из Запретного города. Чжэн Шухэн оказался замешан в этом деле, и группа юнцов, угрожая оружием, выгнала его из губернаторской резиденции, заставив искать другое жильё.

В последующие три года представители различных сил поочередно наведывались к нему, то уговаривая, то угрожая. Чжэн Шухэн и его жена, скрепя сердце, приняли трудное решение и отправили дочь Алай учиться за границу.

Чжэн Юйлай была типичной барышней старого образца, унаследовавшей лучшие черты своих родителей: от отца — мягкость, прилежание, терпение и выдержку; от матери — ум, проницательность и умение вести себя тактично.

Дома она была избалованной и своевольной, но за его пределами вела себя осмотрительно и сдержанно, не теряя воспитания благородной девицы.

Начиная с той зимы, под влиянием западной культуры, она начала преображаться, взрослеть.

Более месяца в плавании по морю… Даже несмотря на переполнявшее Алай любопытство, она не могла побороть тревогу от разлуки с родиной.

Лишь когда пароход причалил, пасмурная и туманная погода Лондона, которую она мысленно приравняла к погоде родного края, ненадолго принесла ей успокоение.

Её опекуном стал четвёртый дядя, Цзи Хэн, который отвечал за всё её пребывание в Лондоне.

Дядя с племянницей сели в трамвай, чтобы добраться до Риджент-стрит, где они остановились. По пути светловолосые и голубоглазые иностранцы смотрели на неё, словно на диковинный пейзаж. Она была хороша собой: румяное лицо цвело, как на картине с изображением придворной дамы, нежное овальное личико ещё не утратило детской непосредственности, тонкие брови изгибались, как ивовые листья, глаза формы «жуйфэн» (глаза феникса) были тёмными и блестящими, без резкости во взгляде.

Одета она была по-старинному: парчовая куртка цвета индиго с узором из драгоценных цветов и переплетающихся лотосов, юбка мамяньцюнь лунно-белого цвета с узором из благоприятных облаков и арабесок. Поверх была накинута лунно-белая накидка с капюшоном, отороченная лисьим мехом. Чёлка в форме лепестка лотоса обрамляла лицо, волосы были уложены в два пучка, украшенные маленькими заколками дяньцуй розового, зелёного и небесно-голубого цветов. В ушах висели жемчужные серьги, на правом запястье красовался браслет «пинъань» из высококачественного ледяного жадеита, а на левом — пара звенящих браслетов, которые мелодично позвякивали при каждом движении.

Алай, прильнув к окну трамвая, с любопытством разглядывала всё вокруг. Куда ни падал взгляд — высокие здания, роскошные фонари, дорогие автомобили. Картины жизни, которые она раньше видела только в газетах, теперь одна за другой становились реальностью, представая перед её глазами.

Но не успело утихнуть первое восторженное впечатление, как она близко познакомилась с лондонской землёй, упав и сломав передний зуб. Четвёртый дядя бережно сохранил его и позже отправил письмом через океан, так что зуб вернулся в Сучжоу раньше неё самой.

Через два дня после того, как ей поставили новый зуб, её отправили в школу-интернат.

По идее, она могла бы приезжать домой на два дня каждую неделю, но её четвёртый дядя был уже немолод и неженат, и часто приводил домой подруг. Не желая, чтобы девчонка узнала об этом и рассказала дома, он просто дал ей достаточно денег и махнул рукой, предоставив её практически самой себе.

После поступления в интернат шёлковые куртки и юбки мамяньцюнь Алай были убраны на дно сундука. По просьбе дяди воспитательница подобрала ей много новой одежды в современном стиле. Сначала она последовала местным обычаям в одежде, а затем постепенно адаптировалась и душой.

Начав учиться, Алай усердно изучала английский язык, не упуская ни аудирования, ни говорения, ни чтения, ни письма. Ко второму году она уже говорила на стандартном, беглом английском с британским акцентом. По всем предметам она также показывала отличные результаты. Каждый год она обязательно отправляла домой табель успеваемости и фотографии вместе с письмом, чтобы успокоить родителей.

Кроме того, она подружилась с несколькими близкими по духу девушками.

Иногда четвёртый дядя ленился забирать её, и тогда она либо читала китайские классические романы в общежитии, либо отправлялась странствовать с подругами. За два года она прочитала множество романов и погостила у всех своих подруг.

Во время этих визитов Алай познакомилась с одной диковинной вещью — колодой карт.

Правила игры были просты: задать вопрос, перетасовать карты, вытянуть несколько штук, разложить их по порядку и истолковать изображения как историю.

Удивительно, но в большинстве случаев предсказанные события впоследствии действительно сбывались одно за другим.

Позже она пошла в библиотеку и изучила литературу по этому вопросу. Так она узнала, что это инструмент для гадания под названием карты Таро, который можно глубоко интерпретировать с помощью некоторых теорий психолога Юнга.

С тех пор она самостоятельно изучала Таро и зачитывалась трудами Юнга.

Каждый день после выполнения домашних заданий она обязательно уделяла несколько часов гаданию для подруг. Хотя процесс был трудоёмким, а вопросы — простыми, ей это нравилось. За четыре года она неплохо заработала, её кошелёк был полон, и ей почти не приходилось просить денег у семьи.

Получив диплом, она попрощалась с четвёртым дядей и на собственные деньги купила билет на пароход, отправлявшийся на родину. На корабле она познакомилась с несколькими людьми и немного подзаработала.

Пароход причалил в Шанхае. Сойдя на берег, она в одиночку с двумя плетёными чемоданами пересела на пароход до Сучжоу. Родители приехали как раз вовремя и встретили её на пристани. Вся семья села в машину и поехала домой, всю дорогу расспрашивая её о жизни и здоровье.

Резиденция Чжэн располагалась в переулке у подножия Пагоды Бэйсы — тихое место посреди шумного города.

Это была вилла с садом, расположенная у реки и выходящая фасадом на переулок. С трёх сторон её окружали высокие стены, за которыми виднелись изящно расположенные павильоны и беседки, извилистые галереи и искусственные горы. В саду росло множество цветов и деревьев, пестревших яркими красками, от которых рябило в глазах. В пруду с изумрудной водой плавали десятки карпов разного размера и окраса, сбиваясь в стайки и неспешно курсируя туда-сюда.

Слуга хотел забрать багаж, но Алай отдала только один чемодан, потому что в другом лежали её карты и небольшие сбережения, с которыми она не могла расстаться ни на минуту. Взяв чемодан, она последовала за родителями в цветочный зал для беседы.

Чжэн Шухэн давно уже срезал косу и носил короткую стрижку, но в одежде не изменил своим привычкам: всю жизнь он любил тёмные шёлковые халаты и куртки. Из-за больных ног он постоянно ходил с тростью.

Сян Цинъюнь не изменила своему стилю: по-прежнему носила волосы, уложенные в пучок и украшенные жемчужными шпильками, и была одета в тёмную парчовую куртку с неярким узором и юбку мамяньцюнь.

Настоящая пара родителей из старинной знатной семьи.

Супруги сидели во главе стола и разглядывали дочь, их сердца были переполнены чувствами. Слуга подошёл с подносом, чтобы подать чай. Алай на мгновение замерла, а затем вдруг вспомнила, что нужно поклониться в знак почтения, как в детстве:

— Дочь приветствует почтенных отца и мать.

Чжэн Шухэн, держа трубку, выпустил густое белое облако дыма:

— Посмотри-ка, она не забыла.

Сян Цинъюнь тут же притянула дочь к себе, и слёзы хлынули из её глаз:

— Милая доченька, дай маме посмотреть на тебя.

Алай не чувствовала отчуждения и естественно обняла мать:

— Мама, не плачь. Я вернулась и больше никуда не уеду.