Переломный момент (Часть 1)

22

Стражники Инь доставили послов Ся к резиденции посольства И-Ди. Посол И-Ди уже ждал их у ворот. Обменявшись парой фраз с конвоем на языке Инь, он приказал своим воинам отделить спутников Яо Линя и Мо Лана. Через два часа остальных сясцев заточили в клетку, а Яо Линя и Мо Лана пригласили в роскошную повозку.

Кортеж направился к границе. Повозка Яо Линя находилась в центре колонны, за ней следовала клетка с пленными сясцами. По дороге жители Инь бросали в них камни и выплескивали грязную воду, выкрикивая ругательства.

Посол И-Ди подъехал к повозке и, усмехаясь, обратился к Мо Лану, который, приподняв занавеску, смотрел назад: — Знаете, что кричат эти люди? Они называют их шпионами И-Ди и желают им смерти.

— Они не шпионы! — прорычал Мо Лан сквозь стиснутые зубы.

— Конечно, нет. Они всего лишь презренные рабы Ся. Но это знаем только мы с вами, небо и земля. Жители Инь не знают, да и сами сясцы, возможно, не понимают… — Посол И-Ди наклонился к Яо Линю, сидевшему в повозке неподвижно, словно статуя. — Господин Яо, как вы думаете, что чувствуют ваши люди, видя вас в повозке, а себя в клетке?

Мо Лан мгновенно понял замысел посла: он пытался посеять раздор между Яо Линем и его людьми! Но зачем? Боялся, что Яо Линь снова сбежит с их помощью? Или…

Яо Линь задрожал. Он схватил чашку со стола и бросил ее в посла. Тот неловко увернулся, избежав прямого попадания, но чай пролился ему на одежду. Однако посол, казалось, ничуть не рассердился. Он рассмеялся, опустил занавеску и ускакал.

— Яо Линь… — Мо Лан с беспокойством протянул руку к другу, увидев его бледное лицо. Но Яо Линь, не дав ему дотронуться, одним движением опрокинул столик. Стол с грохотом ударился о стенку повозки.

Это было только начало. Яо Линь словно обезумел. Вскочив с места, он сорвал занавески, разорвал подушки и, как загнанный зверь, закричал: — А-а-а!!!

Мо Лан не видел его в таком состоянии с того дня, когда Яо Линя заставили «жениться» на Шэн Шэн. Он испугался, замер, а когда увидел, что Яо Линь до крови расцарапал себе пальцы, бросился к нему и крепко обнял: — Яо Линь! Успокойся! Не плачь! Мы что-нибудь придумаем! Обязательно придумаем!

— Десять лет… — пробормотал Яо Линь, зажатый в объятиях Мо Лана. — У меня нет еще десяти лет… Я не могу снова провести десять лет в плену… Ся не выдержит еще десяти лет… — Он говорил и плакал, словно разом постарел на десять лет.

Глядя на него, Мо Лан вспомнил выражение «потерпеть неудачу на пороге успеха». Он не мог до конца понять боль Яо Линя. У него не перерезали сухожилия, он не провел десять лет в стане врага, у него не было великой мечты спасти свою страну… Поэтому он не мог представить ликование Яо Линя, когда тот вступил на землю Инь, и его отчаяние от предательства будущего союзника…

Но он не мог не плакать вместе с Яо Линем. Он всегда был таким — не понимал многих вещей, не разбирался в хитросплетениях планов Яо Линя. Он знал лишь одно: если этому человеку больно, то ему больно в десять, в сто раз сильнее.

— Обещай мне… — прошептал Яо Линь, уткнувшись в плечо Мо Лана. — Если ничего не изменится, убей меня… Я не хочу еще десять лет такого.

— Хорошо, — Мо Лан опустил голову и поцеловал Яо Линя в макушку. — Подожди меня у Моста Ная, я скоро приду. Долгий путь в загробный мир мы пройдем вместе.

23

Яо Линь и Мо Лан хотели положить конец своим страданиям, и, как оказалось, Цзо Ду Ван желал того же.

Как только они пересекли границу И-Ди, показались несколько новопоставленных шатров. Кортеж остановился, и из одного из шатров вышел Цзо Ду Ван. С неопределенной улыбкой он смотрел на Яо Линя и Мо Лана, стоявших перед ним на коленях.

— Что же вы делаете? — притворно воскликнул Цзо Ду Ван. — Скорее, предложите Аньда место! — Он сделал вид, что помогает им подняться, но стражники с силой усадили их на места. Затем привели связанных сясцев и привязали их к столбам. После этого приказали привести семьи пленных.

— …Убей меня! — Яо Линь все понял. — Убей меня, но отпусти их! — взмолился он охрипшим голосом. — Подвергни меня тысяче порезов, вырви сердце и брось тело — делай что хочешь, только отпусти их!

— Только так я смогу утолить свою ненависть, — процедил Цзо Ду Ван, наклоняясь к Яо Линю со свирепым выражением лица. — Ты десять лет скрывался в моем стане, играл со мной, как с глупцом! Высоконравственный господин Цао Шилан, превративший меня в посмешище всей степи! Ты запятнал мое имя, и я запятнаю твое. Ты узнаешь, каково это — стать предателем Ся, приспешником И-Ди! Разве это не мучительнее тысячи порезов, господин Яо, готовый на все ради своей страны и народа?

— Чтоб ты сдох! — не выдержал Мо Лан.

Цзо Ду Ван презрительно усмехнулся: — Не волнуйся, твоя сестрица, предавшая свой народ, тоже поможет господину Яо прославиться как трусу, бросившему жену и детей!

— Яо Линь, — Цзо Ду Ван довольно улыбнулся, глядя на побледневшее лицо мужчины. — И смотри, не вздумай сказать лишнего. За каждое твое слово я убью ребенка.

У Мо Лана появилось зловещее предчувствие, которое вскоре оправдалось.

Началась резня.