В плену (Часть 2)

Цзо Ду Ван про себя усмехнулся, глаза его забегали, и он продолжил: — Мо Лан, ты хочешь, чтобы Яо Линь умер? Продолжать путь на запад — несбыточная мечта, он непременно погибнет в дороге. Вернуться в Великую Ся он точно не захочет, зная его характер, он скорее покончит с собой на границе. Только здесь он может выжить. Мо Лан, Яо Линь спас тебе жизнь, неужели ты можешь спокойно смотреть, как он умирает?

Мо Лан невольно сделал глубокий вдох.

— Разве ты не хочешь вернуться? — продолжал Цзо Ду Ван. — Разве ты не хочешь, чтобы он тоже стал подданным И-Ди? Ты прожил в Ся десять лет, разве тебе не хватило тягот жизни среди сясцев?

Мо Лан закрыл глаза и мрачно ответил: — Господин не останется здесь. Он скорее умрет по дороге на запад, умрет на границе Ся, чем будет влачить здесь жалкое существование. Господин спас мне жизнь, и куда он пойдет, туда и я.

— Твоя жизнь принадлежит Яо Линю, а ее? — Цзо Ду Ван резко выхватил нож и приставил его к горлу Шэн Шэн.

— Брат! — Слезы покатились из глаз Шэн Шэн. — Твоя мать убила моего отца, и мы с детства скитались и просили милостыню! А теперь ты хочешь убить и меня! Брат, я твоя сестра! Неужели этот сясский господин дороже тебе, чем твоя собственная кровь?!

Мо Лана затрясло, слова Шэн Шэн больно ранили его в самое сердце. Он машинально покачал головой, словно пытаясь избавиться от чувства принадлежности к И-Ди, от жажды родственных уз. — Нет… Я не могу… Яо Линь не…

— Есть способ, брат! — сквозь слезы кричала Шэн Шэн. — У меня есть способ!

Яо Линь медленно открыл глаза и обнаружил, что лежит в шатре. Неподалеку горел очаг, возле которого сидел Мо Лан, словно волк, загнанный в угол. Услышав шорох, он быстро подошел, опустился на колени и прошептал Яо Линю на ухо: — Господин.

— …Как я здесь оказался? — тихо спросил Яо Линь.

Мо Лан опустил глаза, взял Яо Линя за руку, голос его дрожал: — Они сказали… хорошо выспаться… чтобы завтра… быть в форме для путешествия.

Яо Линь слегка повел бровью, посмотрел на Мо Лана и, сжав его руку в ответ, сказал: — Это я тебя подвел.

— Господин… — Сердце Мо Лана сжалось, он едва удерживался на коленях.

Яо Линь улыбнулся и продолжил: — Но я рад, что именно ты со мной в этот последний путь…

— В столице меня прозвали Яо Цайшэнь, богом богатства, потому что у меня всегда было много денег, и ко мне постоянно обращались за займами… Все отпрыски знатных семей обладают примерно одинаковым состоянием, знаешь, почему у меня было больше всех денег? — неожиданно заговорил он о постороннем.

Мо Лан непонимающе покачал головой.

— Потому что я никогда не играл в азартные игры, — тихо сказал Яо Линь. — Играть — значит отдавать свою судьбу в руки небес, в руки банкомета. Я никому не доверяю, только себе. Эта поездка — моя первая ставка, и, похоже, я проиграл, поставив на кон собственную жизнь… А ты — моя вторая ставка, Мо Лан. — Он крепко сжал руку Мо Лана. — И эту ставку я не проиграл, верно?

Слезы хлынули из глаз Мо Лана. Он чувствовал жгучую боль в глазах, ему казалось, что из них течет кровь, но, прикоснувшись к лицу, он понял, что это всего лишь слезы. — Господин…!

— Глупый, — снова улыбнулся Яо Линь. В свете огня эта улыбка казалась хрупкой и призрачной.

Сердце Мо Лана разрывалось на части, он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Взяв себя в руки, он встал и подошел к очагу за кашей: — Поешьте немного каши и отдохните, господин. Я буду рядом.

Яо Линь пристально посмотрел на Мо Лана и взял миску.

Через четверть часа Яо Линь уснул. Еще через четверть часа его щеки покраснели, на лбу выступил пот, он начал беспокойно ворочаться и тихо стонать.

Мо Лан сидел рядом, нерешительно протянул руку, чтобы коснуться его лица, но в этот момент кто-то откинул полог шатра. Это была Шэн Шэн.

Она стояла в ярко-красном платье — таком, какое надевают идийские девушки в день свадьбы — и, глядя на Мо Лана своими зелеными глазами, сказала: — Лекарство должно было подействовать… Я удержу Яо Линя, брат.

Мо Лан застыл на месте, наблюдая, как Шэн Шэн склонилась над Яо Линем, расстегнула его одежду и начала ласкать и целовать… Он резко вскочил, выбежал из шатра и упал на колени перед Цзо Ду Ваном.

Цзо Ду Ван расхохотался и приказал слугам повесить на шатер Яо Линя красную ткань: — Отныне это шатер Яо Линя! Ха-ха-ха! Поздравляю тебя, Мо Лан, теперь Яо Шилан — твой зять, и вы навсегда станете одной семьей! Твоя сестра оказалась умной девушкой: сначала она заметила тебя на рынке и сообщила стражникам, затем разыграла со мной этот хитрый план, а теперь еще и знает, что только женщина и ребенок могут удержать мужчину — великолепно! Теперь о ее матери и брате позабочусь я, а вы с сестрой воссоединились. Она получила красивого и талантливого мужа, а И-Ди — опытного военачальника. Лучше и быть не может!

Мо Лан словно громом поразило. Он слышал каждое слово Цзо Ду Вана, но не мог понять их смысла.

Что значит… она сообщила стражникам?

Что значит… разыграла хитрый план?

Что значит… о ее матери и брате позаботится он?

Неужели она не была жертвой обстоятельств, неужели ее не схватил Цзо Ду Ван? Неужели все, что она сделала, было ради ее матери и брата? Неужели та отравленная каша, неужели этот брак, который она ему помогла подстроить… все это было ложью?!

Из шатра доносились женские стоны и мужское тяжелое дыхание. Мо Лан, словно окаменев, стоял на коленях. Он вспомнил глаза Яо Линя, сияющие ярче звезд, его теплую руку в своей, его лицо, когда он говорил, что Мо Лан — его вторая ставка, его взгляд перед тем, как он взял миску с кашей…

— Мо Лан… — Сквозь туман в голове Мо Лан услышал слабый голос Яо Линя из шатра. Он вскочил на ноги, глаза его налились кровью, он с криком бросился к шатру, но семеро или восемь солдат схватили его и повалили на землю.

Лицо Мо Лана вдавили в грязь, слезы смешались с землей. — Яо Линь!!! — отчаянно кричал он, и в его голосе звучали невыразимые вина, боль, раскаяние и гнев. Крик достиг небес, и казалось, что даже звезды на небе померкли.