Шедевр, созданный рукой мастера (Часть 1)

Цуй Чжунань терпел наказание палками во дворе. Он крепко сжал губы, на лбу вздулись вены, руки судорожно вцепились в края скамьи, пытаясь отвлечься от боли.

Боль была такой сильной, что он почти терял сознание, но не издавал ни звука. Шестнадцатилетний юноша изо всех сил старался сохранить остатки самообладания перед всеми собравшимися.

— Брат Фэнъу, твой сын молодец, — Линь Юаньфэн прислушивался к звукам, доносившимся снаружи. Помимо ударов палок и счета палача, не было слышно ни звука.

На его лице появилось выражение одобрения.

— В этом мальчишке больше ничего хорошего и нет, — презрительно сказал Цуй Фэнъу, проигнорировав похвалу Линь Юаньфэна.

Он много лет провел на государственной службе, и политическая интуиция подсказывала ему избегать любых ловушек.

— Двадцать пять! — громко и бесстрастно произнес палач.

«Осталось еще двадцать пять», — подумал Цуй Чжунань. Он должен был думать о чем-то другом, чтобы отвлечься и облегчить боль.

Он вспомнил Линь Сиюнь. В библиотеке эта девушка, не думая о собственной безопасности, бросилась спасать картину. Раньше он только и делал, что издевался над ней, и не замечал, какая она смелая и решительная.

«Вчера она сильно испугалась, наверное, ей сейчас нелегко», — подумал он.

На самом деле, Линь Сиюнь чувствовала себя не только хорошо, но и вполне беззаботно.

Хотя Линь Юаньфэн освободил ее от утреннего приветствия, это не означало, что она могла спать сколько душе угодно. Как только отец встал, она тоже поднялась.

«Как древние люди дорожили ритуалами», — с легкой иронией подумала она. — «Младшие должны были вставать одновременно со старшими, чтобы продемонстрировать свое почтение. А домашних животных старших нельзя было ни бить, ни ругать — к ним нужно было относиться с таким же уважением, как и к самим хозяевам».

У барышень из богатых семей, помимо занятий музыкой, игрой в го, каллиграфией и живописью, было много свободного времени. Линь Сиюнь не хотела тратить его на вышивание.

Позавтракав, она аккуратно положила шпильку с гранатами в шкатулку и отправилась на прогулку по кварталу.

В каждом из 108 кварталов Чанъаня было множество лавок и интересных магазинчиков. Айе и Цинтуань с корзинками в руках следовали за довольной Линь Сиюнь.

— Четвертая госпожа, вчера у меня появилась новая диковинка. Не хотите взглянуть? — радушно приветствовал ее хозяин лавки древностей, господин Чжу. Линь Сиюнь часто заглядывала к нему, с увлечением обсуждая антиквариат. Они давно стали друзьями, объединенными страстью к старинным вещам.

— А вы продали то ханьское зеркало, которое я вам помогла оценить? — с улыбкой спросила Линь Сиюнь. Хотя ее специализацией была реставрация древней живописи, работа в музее позволила ей приобрести немало знаний в области оценки древностей.

— Давно продал. Как вы и сказали, госпожа, за сто лянов золота, — потирая руки, ответил господин Чжу.

Когда Линь Сиюнь впервые появилась в его лавке, он не воспринимал ее всерьез. Она восторгалась какими-то невзрачными вещицами, называя их «дешевыми», а то, что он считал ценным, ее совсем не интересовало.

Но, как ни странно, все, что ей нравилось, в итоге продавалось по хорошей цене.

Поэтому теперь господин Чжу видел в Линь Сиюнь не просто четвертую госпожу из семьи Линь, а ходячее денежное дерево.

В последнее время Линь Сиюнь часто заходила в его лавку. Она хотела научиться тонкостям торговли. Жизнь барышни в семье Линь изрядно ей наскучила, и она подумывала заняться каким-нибудь делом.

— Прекрасный экземпляр, великолепная картина, — приглашая Линь Сиюнь в лавку, сказал господин Чжу и достал свою «диковинку». Это был поврежденный свиток с изображением Фэн Юань, защищающей императора Юань-ди от медведя. Господин Чжу, словно ребенок, ожидающий похвалы за хороший поступок, смотрел на Линь Сиюнь.

Линь Сиюнь лишь взглянула на свиток и рассмеялась.

Этот господин Чжу был типичным примером человека, у которого денег больше, чем ума. Его легко было обмануть. Если бы ему не посчастливилось случайно наткнуться на пару редких экземпляров, его лавка давно бы разорилась.

— Не хотите сказать, что это опять «свежая» находка расхитителей гробниц? — сделав глоток чая, спросила Линь Сиюнь.

— Именно! Старина Ли принес ее ко мне прошлой ночью. Сказал, что выкопал из гробницы Гу Кайчжи. Видите, на свитке даже земля осталась, — радостно сообщил господин Чжу. — Мы с ним старые друзья, поэтому он отдал ее мне всего за пять гуаней.

Линь Сиюнь поперхнулась чаем и закашлялась. Пять гуаней — это целых пять тысяч монет кайюань тунбао!

Глядя на сияющее лицо господина Чжу, она не решалась сказать ему правду.

Она осторожно подбирала слова:

— «Наставления придворным дамам»? Но там же не одна история, а несколько…

— Свиток был развернут, но старина Ли сказал, что случайно повредил его лопатой, и осталась только эта часть, — ответил господин Чжу. Линь Сиюнь не могла поверить своим ушам, что он купился на такую нелепую отговорку.

— Картина неплохая, но, к сожалению, это копия, сделанная современным мастером. В ней нет того изящества, которое присуще работам Гу Кайчжи. И эта земля… довольно плодородная, но, к сожалению, ее просто насыпали сверху, — внимательно рассмотрев картину, Линь Сиюнь дала объективную оценку. В ней было внешнее сходство, но не было духа оригинала. Видя, как господин Чжу сник, она поспешила добавить: — Но не расстраивайтесь, через тысячу лет она будет стоить целое состояние… хм… пять тысяч лянов золота.

— Через тысячу лет я буду черепахой. — Господин Чжу, хоть и не обладал хорошим вкусом, все же понял намек и расстроился. — А мне казалось, что она похожа на оригинал. Посмотрите на мазки, на цвет туши, вылитый стиль старины Гу.

«Господин Чжу, да это же «Наставления придворным дамам»!» — мысленно воскликнула Линь Сиюнь. — «Согласно историческим записям, на этом свитке времен Шести династий должны быть печати императорской библиотеки Хунвэньгуань и императора Тай-цзуна. А на вашей копии, кроме подписи Гу Кайчжи, ничего нет».

— Если бы подделка была совсем плохой, как бы вас обманули? — раздраженно сказала Линь Сиюнь.

— Говорить можно что угодно. Докажите, что это подделка.

— Посмотрите, на ней нет печати императора Тай-цзуна.

— Да бросьте вы с вашими императорскими печатями! Как на вещи, выкопанной из гробницы Гу Кайчжи, может быть печать императора?! Вы хоть знаете, в какой династии жил Гу Кайчжи?

Линь Сиюнь хотела что-то ответить, но в лавку вошел мужчина.

На мужчине был длинный фиолетовый халат, лицо его было румяным, фигура — полной. Сразу было видно, что он привык жить в роскоши. Слуга, следовавший за ним, нес большой, туго набитый узел.

— Старина Чжу, беда! — взволнованно воскликнул мужчина. — Эй, бросьте вы эту подделку, в гильдии ЧП!

Лицо господина Чжу стало багровым. Господин Чжэн, едва взглянув на картину, понял, что это подделка. А он целый час разглядывал ее в лупу и ничего не заметил. Какой позор!

«Как же люди отличаются друг от друга», — подумала Линь Сиюнь.

— Старина Чжу, вы меня слышите? — сердито спросил господин Чжэн.

Господин Чжу смущенно кивнул.

— С картиной, которую готовила наша гильдия, возникли проблемы, — продолжил господин Чжэн. — У вас есть инструменты для реставрации? Берите их и пошли! Старина Ли, старина Чжао, старина Ван — все уже там.