Через несколько мгновений Цзи Синъу нанес смертельные раны двум разбойникам. Они безжизненно скатились с повозки под копыта лошади.
Оставшийся бандит, зажимавший искалеченную руку, понял, что нарвался на крепкого орешка. Этот мальчишка — не иначе как перерождение дьявола.
— Умоляю, господин, пощадите! — зарыдал мужчина. — У меня дома старики и дети. У нас совсем нет еды, ребенок еще грудной, а мать его умерла. Пьет только рисовый отвар, а теперь и его нет.
— Тиран безжалостен, весь наш скудный урожай ушел на налоги. Землю местная управа отобрала, а чтобы снова ее возделывать, нужно платить аренду.
— Умоляю вас, господа, пощадите! Если бы не крайняя нужда, кто бы пошел на такое дело!
Знатные люди считают жизни простолюдинов не дороже сухой травы, которую можно сорвать походя. Разбойники и подумать не могли, что этот нежный на вид мальчишка окажется таким искусным и безжалостным бойцом. Наверняка опасный человек.
— Я хоть и граблю на дороге, но никогда никого не убивал!
Речь мужчины была проникновенной, способной растрогать до слез. Услышь ее другой человек, также страдающий от гнета тирана, он бы, наверное, не только отпустил несчастного, но и дал бы денег на утешение.
Однако он обратился не к тому человеку. Интересно, каким бы стало его лицо, узнай он, что тиран, о котором он говорит, стоит прямо перед ним?
Что-то внутри Цзи Синъу взывало разорвать этого человека на куски. Неудержимая, кипящая сила пыталась овладеть им, заставить убить.
Темные глаза феникса Цзи Синъу сверкнули, тонкие губы изогнулись в невероятно красивой улыбке, чистой, как лунный свет, не запятнанной пылью. Но если присмотреться, можно было разглядеть в глубине его глаз подавляемую злобу.
— Хорошо. Хочешь жить — я исполню твое желание.
Кинжал мелькнул. С душераздирающим криком мужчина скатился с повозки, и колесо тяжело переехало его голень.
Цзи Синъу действительно не убил его. Но взгляд, которым этот человек смотрел на Мин Чань, был ему крайне неприятен.
Он лишь лишил его глаз. А выживет ли тот и доберется ли домой — это уже его собственная судьба.
Мин Чань, приоткрыв занавеску, ошеломленно наблюдала за всем происходящим.
Цзи Синъу разжал руку, и кинжал упал на пол повозки.
Увидев ее широко раскрытые глаза, он опустил взгляд:
— Сестрица сердится на меня?
Голос был ровным, невинным, но от него веяло жутью.
Он не знал, что она смотрит, и действовал слишком жестоко.
Если она испугается его…
Цзи Синъу моргнул. Он вспомнил время, когда был заложником во дворце Вэй. В одном из заброшенных дворцовых павильонов ему каждый день приносили лишь объедки, а иногда и вовсе ничего не давали.
Были слуги, которые жалели его и приносили еду и уголь. Но они делали это лишь из-за его безобидной внешности. Когда же он показал свои клыки, те, кто жалел его раньше, первыми испугались и захотели его убить.
Его никогда не заботило мнение других. Что ему до мыслей муравьев?
Однако сейчас он не хотел видеть на лице Мин Чань страха или отвращения.
Если она отнесется к нему так же, как те люди, что ему делать? Тогда пусть привыкает. Пусть снова и снова видит, на что он способен.
Мин Чань сглотнула. Еще полгода назад она легко могла побить этого парня. Что же с ним случилось за это время? Неужели отец тренировал его как солдата, до изнеможения?
Она подняла большой палец и сказала: — Отлично сработано! Поехали скорее отсюда.
Увидев, что на ее лице нет ни страха, ни отвращения, Цзи Синъу улыбнулся: — Отдыхай, сестрица. Я поведу повозку.
Теперь повозкой правил Цзи Синъу. Мин Чань опустила занавеску и спряталась внутри. Она сделала глоток воды, чтобы успокоиться.
Всего полгода назад она задала ему хорошую трепку. Теперь этот непослушный ребенок стал таким сильным… Не захочет ли он однажды свести старые счеты?
Мин Чань немного пожалела, что не слушала старика Мэна и не занималась боевыми искусствами усерднее. Постой она в стойке на пару дней дольше, и сейчас бы не уступала этому мальчишке.
Впрочем, когда он еще подрастет, с его способностями поднять восстание и взять Хаоцзин будет несложно.
А потом — повести войска на север, и железные копыта растопчут Дворец Великого Света.
Мин Чань уже потирала руки в предвкушении, как вдруг увидела, что «непослушный ребенок» откинул занавеску и вошел внутрь.
Повозка все так же покачивалась, продолжая свой путь. Сердце Мин Чань екнуло. — Почему ты вдруг вошел?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|