— Похоже, ты не знаешь всей мощи тайного искусства призрачной керамики, — усмехнулась Бай Ваньци. — Призрачная керамика создается из праха человека и глины. В получившееся тело вселяется душа умершего, и им можно управлять. Другими словами, его можно оживить.
— Гуцы Нюйва, выпустив пять великих злых духов, наверняка создала для них тела. Такие тела можно менять: убьешь одно — она создаст другое.
— Ты хоть представляешь, сколько таких керамических злодеев она могла налепить?
— Не знаю, — тихо ответил Цзин Юй.
— А ты знаешь, где сейчас сама Гуцы Нюйва? — продолжала Бай Ваньци с холодной усмешкой.
Лицо Цзин Юя слегка изменилось. И правда, сто лет назад одна Королева Призрачной Керамики перевернула три мира — богов, людей и призраков. А теперь появилась еще и Гуцы Нюйва, которая прячется в тени и следит за каждым их шагом.
Даже у Бай Ваньци в сердце зародился страх. Говорят, люди боятся невидимого. Невидимый враг вызывает еще больший психологический ужас.
Способности Гуцы Нюйвы к управлению были куда сильнее, чем она предполагала. Куда делись тела и души из тех тринадцати пустых гробов? Не стали ли они уже призрачными керамическими злодеями под командованием Гуцы Нюйвы?
— Пять великих злых духов, скорее всего, уже попали в руки Гуцы Нюйвы и стали ее подчиненными. Наш враг сейчас — не эти пятеро, а та, кто ими управляет, — нахмурившись, сказала Бай Ваньци.
— Ты боишься? — внезапно спросил Лу Сяо.
Бай Ваньци на мгновение замерла. Увидев равнодушие в его глазах, она почувствовала укол раздражения: — Кто боится?
«Смешно! Разве она, Королева Призрачной Керамики, из трусливых?»
— Тогда ты уверена, что сможешь победить Гуцы Нюйву? — снова спросил он.
Бай Ваньци немного подумала: — Нет.
Цзин Юй: «…»
Цзян Ли: «…»
Лу Сяо: «…»
— Поэтому я и хочу пойти в Мастерскую Призрачной Керамики к учителю! — сердито посмотрела на них Бай Ваньци. — Хотя бы попрошу у него какой-нибудь артефакт для самозащиты.
И вот, вся компания отправилась в Мастерскую Призрачной Керамики.
Мастерская находилась в Долине Колючек — месте, заросшем кактусами и алоэ.
За столько лет мало кто мог ее найти. Чтобы отыскать Долину Колючек, обычно использовали шэншихуа — «живые камни».
Шэншихуа, также известные как пипихуа («цветы-попки»), — это маленькие духи пустынных растений. Они получили свое название из-за формы, напоминающей две половинки человеческих ягодиц, и разноцветной окраски.
Бай Ваньци выдернула из земли один такой цветок, что-то пробормотала ему, а затем бросила обратно в песок и присыпала землей.
Через некоторое время слева от цветка начал отделяться новый маленький цветочек, а за ним — еще и еще, образуя пеструю дорожку из «попок».
— Идем за ними, — сказала Бай Ваньци, зевая под палящим солнцем и указывая на непрерывно растущие цветы.
Цзян Ли достал блокнот и угольный карандаш. — Век живи — век учись! Удивительно! Надо записать, пригодится для книги, — бормотал он, делая заметки.
Дорожка из цветов-попок привела их к Долине Колючек. Место полностью оправдывало свое название: оно было заполнено кактусами толщиной с человеческую талию и высотой с трехэтажный трактир. Кактусы были самых разных форм: шарообразные, вытянутые, растущие кучно или тянущиеся ввысь поодиночке.
— Кажется, сюда нет прохода, все заросло кактусами, — сказал Цзян Ли, задрав голову и разинув рот от удивления.
Цзин Юй сделал шаг вперед. Когда до кактусов оставалось метра три, их колючки, словно иглы грушевого цвета под дождем, градом полетели в него. Он тут же выхватил меч и, отбиваясь налево и направо, запыхавшись, увернулся от большинства шипов, но несколько маленьких все же вонзились ему в ягодицы. — Ай-яй-яй! Больно! — завопил он.
— Говорила же, не подходи близко. Здешние растения — духи, — Бай Ваньци смерила Цзин Юя презрительным взглядом, подошла к кактусам и заговорила с ними на языке призраков.
— Скажите Жэнь Лаотоу, что его ученица Бай Ваньци пришла повидаться.
Вскоре кактусы склонили свои ветви в стороны, открыв проход, достаточный для одного человека. Бай Ваньци махнула остальным рукой: — Подождите здесь. Я скоро попрошу учителя вас впустить.
Она вошла одна. Пейзаж резко изменился, совершенно не похожий на пустыню. Внутри оказался настоящий «персиковый источник».
Ручей бежал под маленьким мостиком, вокруг цвели персиковые деревья, а у моста стояла небольшая деревянная хижина под соломенной крышей.
Здесь, по сравнению со ста годами ранее, почти ничего не изменилось.
Бай Ваньци распахнула дверь ногой: — Жэнь Лаотоу! Жэнь Лаотоу! Жэнь Лаотоу!
Из хижины доносился громкий храп. На татами лежал старик с усами в форме иероглифа «восемь». От удара по двери он вскочил: — Землетрясение? Землетрясение? Землетрясение?
Бай Ваньци, скрестив руки на груди, подошла к нему: — Жэнь Лаотоу.
Старик открыл заспанные глаза: — Ты кого ищешь?
Бай Ваньци без церемоний села напротив него, привычно взяла со столика исинский чайник и налила себе чаю: — Тебя ищу.
Жэнь Лаотоу все еще был немного ошеломлен: — Зачем ты меня ищешь?
— Учитель… — вздохнула Бай Ваньци. — Вы из двенадцати часов в сутках спите десять. Все еще не проснулись?
Жэнь Лаотоу выпрямился, его усы дрогнули: — Кого это ты называешь учителем? Не лезь с фамильярностями. У меня, Жэнь Лаотоу, была только одна ученица — печально известная Королева Призрачной Керамики.
— Я и есть та самая… — у Бай Ваньци разболелась голова. — Учитель, посмотрите на меня внимательно. Я ваша ученица, Бай Ваньци.
— Чушь! — сплюнул Жэнь Лаотоу. — Моя ученица была красавицей, равной которой не сыскать, способной погубить царства и города. А ты?
Бай Ваньци: «…»
Снова удар по самолюбию из-за внешности.
Бай Ваньци глубоко вздохнула: — Ваше любимое столетнее персиковое вино, которое вы никак не могли найти… Я спрятала его под девятым деревом слева в персиковой роще.
Жэнь Лаотоу с подозрением посмотрел на нее, оперся на посох и, пыхтя, вышел наружу. Вскоре оттуда донеслась брань.
— Ах ты, паршивка! Так вот куда ты его спрятала! А твоя наставница все время говорила, что это я его выпил тайком! Я же не виноват!
Бай Ваньци медленно поднялась и вышла. Жэнь Лаотоу сидел под деревом, прислонившись к камням, и, держа в руке кувшин с вином, пил его большими глотками.
Она не торопилась, медленно подошла и стала ждать, пока он допьет вино.
Жэнь Лаотоу вытер губы, все еще смакуя послевкусие. Он взглянул на Бай Ваньци: — Как ты ожила? Зачем ты вернулась, негодница?
— Учитель, за эти сто лет, кроме меня, вы брали еще учеников?
— Единственную ученицу взял, так за ней гонялись все три мира! Еще мне учеников не хватало! Одни проблемы от тебя.
Бай Ваньци села напротив него, скрестив ноги. Помолчав некоторое время, она сказала: — Я умерла сто лет назад, а теперь странным образом переродилась. На меня наложили проклятие уродства. А еще появилась некая Гуцы Нюйва, которая выдает себя за меня и повсюду творит злодеяния. Но у меня осталось только три души, сил не хватает, я не могу ее победить.
— Ты не можешь ее победить, а мне-то что? — бросил Жэнь Лаотоу.
Бай Ваньци пристально посмотрела на него и вдруг тихо вздохнула: — Знаете… В то персиковое вино я добавила яд. Судя по тому, сколько вы выпили, яд подействует меньше чем за три палочки благовоний, и вы умрете.
Жэнь Лаотоу: «…»
«Неудивительно, что вкус был какой-то странный».
— Ах ты, демоница! Ты решила отравить своего учителя! — Жэнь Лаотоу схватился за сердце и запричитал.
— Учитель! — вздохнула Бай Ваньци. — Я искренне хочу научиться призрачной керамике.
— Ты же раньше не хотела учиться! — фыркнул Жэнь Лаотоу, бросив на нее косой взгляд. — Я тебя плеткой гонял, а ты все равно не училась! А теперь захотела? Ты хочешь учиться, а я вот не хочу учить!
Бай Ваньци встала, с непроницаемым лицом подошла к реке и достала из-за пазухи черную пилюлю: — Противоядие только одно. Упадет в реку — и все. Так вы будете меня учить или нет?
— …Буду, буду, буду, — пришлось уступить Жэнь Лаотоу.
Только тогда Бай Ваньци с улыбкой протянула ему пилюлю: — Вот это я понимаю, отношения учителя и ученицы.
Жэнь Лаотоу: «…»
— Со мной еще несколько друзей снаружи, — добавила она. — Скажите кактусам, чтобы пропустили их.
— В мою Долину Колючек уже много лет никто не заглядывал, — надулся Жэнь Лаотоу, его усы взлетели к небу. — А ты, бессердечная, сразу привела целую толпу. Я им готовить не буду.
— Не волнуйтесь, они сами о себе позаботятся.
Войдя внутрь, Лу Сяо и остальные обнаружили, что здесь скрыт целый мир.
Цзин Юй и Цзян Ли с любопытством осматривались. — Ого, это настоящая вода! — удивлялся Цзин Юй, трогая воду в ручье. — И цветы настоящие! Боже мой, в пустыне — персиковый источник! Прямо обитель небожителей! — восхищался Цзян Ли, вдыхая аромат персиковых цветов.
Свиной дух Сяо Ба тоже выбрался из керамической копилки. Покачивая брюшком, он плавал в реке, блаженно хрюкая: — Хоть я и остался душой без пяти чувств и не ощущаю прохлады воды, но вот это жизнь!
Лу Сяо подошел к Жэнь Лаотоу и почтительно поклонился: — Давно наслышан о Мастерской Призрачной Керамики. Увидев ее сегодня, убедился, что она поистине чудесна.
— А я-то думал, кто это, — принюхался Жэнь Лаотоу. — Оказывается, младший бог воды. Слышал, ваш прежний великий бог воды погиб вместе с китом и теперь восстанавливает силы на дне моря Бусы. А ты сейчас исполняешь его обязанности. И правда, боги из Зала Поддержки Моря царства Шуйцзи очень вежливы. Негодница! Учись у него вежливости! Не распускай руки и ноги при встрече! Посмотри, сколько раз ты уже выбивала мою деревянную дверь?
Он с жалостью погладил покосившуюся деревянную дверь и с горечью принялся сетовать, почему ученики других школ такие воспитанные, а его собственная, вполне приличная девушка, выросла в разбойницу.
— Учитель Жэнь, если вы не против, я могу починить дверь, — с легкой улыбкой предложил Лу Сяо.
— О, хорошо, хорошо! Спасибо тебе! — Жэнь Лаотоу хлопнул в ладоши и с отеческой улыбкой посмотрел на Лу Сяо. — А ты, что стоишь истуканом? Да-да, я тебе говорю! Посмотри на него, какой почтительный юноша! Вот уж правда, человек человеку рознь, разница как между человеком и свиньей.
Плавующий в реке Сяо Ба, ни за что ни про что получив оскорбление, обиженно хрюкнул несколько раз, переваливаясь на своих кривых ножках, и, понурив голову, подбежал к Бай Ваньци, ткнувшись в нее мокрым пятачком.
— Да у вас храп как гром гремит! — Бай Ваньци, скрестив руки, закатила глаза. — Если бы я тихонько постучала, вы бы и за восемьсот лет не проснулись. Разве вы бы проснулись без пинка?
— Негодница! Клевещет на учителя! — Жэнь Лаотоу снова схватился за сердце. — Ох, горе мне, горе!
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|