Бездомная

Ай Ши-эр плотнее закуталась в плащ. Она решила вернуться в «Красные Радости».

Едва рассвело, Ай Ши-эр подошла к «Красным Радостям», но вход уже был опечатан, а снаружи стояли стражники.

Ай Ши-эр попыталась прикрыть лицо плащом и пошла обратно. Теперь и в «Красные Радости» ей не вернуться. Братец А-Юй ее не помнит. Куда же ей теперь идти?

Чанъаньская улица и вправду была такой оживленной, как говорила тётушка Лянь. «Пирожные с османтусом! Пирожные с османтусом!» Это были пирожные с османтусом! Тётушка Лянь говорила, что на Чанъаньской улице самые вкусные пирожные с османтусом.

Ай Ши-эр подошла к лотку и попросила по одному пирожному каждого вида. Но когда пришло время платить, она пошарила по карманам и поняла, что у нее нет ни гроша. Хозяин лотка протянул руку, ожидая денег. Ай Ши-эр, заискивающе улыбаясь, попыталась договориться хотя бы об одном пирожном, сказав, что остальные ей не нужны. Увидев это, хозяин выхватил у нее все пирожные и велел убираться.

Ай Ши-эр не сдавалась, она ухватила хозяина за руку, умоляя его. Потом она и вовсе села на землю, обхватив его за ногу и пытаясь разжалобить. Вокруг собралась толпа зевак, поднялся шум. Многие кричали Ай Ши-эр, чтобы она уходила, раз у нее нет денег, то и нечего ей есть пирожные с османтусом.

Поняв, что этот план не сработал, Ай Ши-эр удрученно поднялась и пошла прочь. Не успела она далеко отойти, как ее окликнула какая-то женщина. Ай Ши-эр посмотрела на нее — лицо было совершенно незнакомым. Опасаясь, что эта женщина такая же, как Мамаша Ду, не из порядочных, она повернулась, чтобы уйти.

Женщина остановила ее и, достав из корзинки пирожное с османтусом, протянула ей.

Женщина с улыбкой объяснила, что она не желает ей зла, просто вид Ай Ши-эр напомнил ей собственную дочь.

Ай Ши-эр посмотрела на пирожное, потом на женщину перед ней. Успокоившись, она взяла пирожное и откусила. Слезы сами собой хлынули из глаз. Она ела и плакала, приговаривая, что пирожное совсем невкусное, тётушка Лянь ее обманула.

Женщина подумала, что пирожное несвежее, взяла одно и попробовала сама. Ничего странного, вкус был обычным.

Ай Ши-эр знала, что дело не во вкусе пирожного. Просто человека, который давал ей пирожные, больше нет рядом. Это пирожное с османтусом на Чанъаньской улице она не могла получить, даже умоляя. А в Мо-нань тётушка Лянь готовила их для нее, стоило ей только захотеть.

Она скучала по тётушке Лянь. Скучала по дому. Скучала по матери-кэдунь и отцу-кагану.

Ай Ши-эр вытерла слезы и поблагодарила женщину. Та, увидев ее слезы, сама расстроилась. Она отдала Ай Ши-эр все купленные пирожные и ушла. Ай Ши-эр взяла пирожные и тоже побрела прочь.

Пройдя немного, женщина обернулась и увидела, что девочка идет за ней на расстоянии. Женщина повернулась и подошла к Ай Ши-эр: — Девочка, я иду домой, и тебе пора домой.

Ай Ши-эр опустила голову, чувствуя себя ужасно несчастной: — У меня нет дома. — При упоминании дома слезы снова полились ручьем. Услышав слова Ай Ши-эр, женщина почувствовала острую жалость.

Она спросила Ай Ши-эр, не хочет ли та пойти с ней. Впервые с тех пор, как Ай Ши-эр прибыла в Ли, кто-то отнесся к ней так хорошо: дал ей столько пирожных с османтусом и предложил пойти к себе домой.

Ай Ши-эр отчаянно закивала. Лицо женщины было очень добрым.

Ай Ши-эр пошла за женщиной из переулка. Затем женщина привела ее к повозке. В повозке Ай Ши-эр назвала свое имя: «Ши-эр». Она боялась признаться, что она из Мо-нань, потому что недавно между Мо-нань и Ли была война, и хотя позже стороны заключили мир, народ Ли все еще ненавидел людей из пустыни.

Женщина взяла Ай Ши-эр за руку и сказала, чтобы та больше не называла ее «госпожа», а звала ее Тётя Лань.