Глава 6. Петух

В нос ударил резкий запах, хоть и разбавленный дождём, но всё ещё сильный.

Цуйюнь вырвало. Она оперлась о стену, её глаза наполнились слезами. Когда она попыталась выпрямиться, то поняла, что ноги подкосились. Она снова прислонилась к стене, тяжело дыша.

— Девушка Цуйюнь, девушка Цуйюнь, это вы? Вы там?

С другого конца коридора донеслись голоса. Цуйюнь увидела несколько расплывчатых фигур. В руках у каждого был фонарь, и алый свет казался размытым из-за дождя.

— Я здесь…

Цуйюнь изо всех сил крикнула в ответ. Люди быстро подбежали к ней. Увидев её промокшую насквозь, одна из служанок поспешно раскрыла над ней зонтик.

— Девушка Цуйюнь, что с вами? Вам плохо?

Цуйюнь указала на землю: — Посветите-ка, что это там такое.

Слуги склонились и направили свет фонарей на тёмный силуэт.

— Ой, сколько крови! Это же большой петух! У него шея сломана. Интересно, кто это сделал?

Услышав это, Цуйюнь, опираясь на служанку, подошла ближе и посмотрела на землю. Перья красивого пестрого петуха были покрыты грязью и слиплись. Шея была сломана, гребень оторван, а из раны хлестала кровь, образуя лужу.

— Это же тот петух, которого я поймала! — воскликнула одна из служанок. — Странно. Я сама его поймала и, как сказал тот хромой, посадила в корзину, повесила на бамбуковый шест у ворот. Но как он оказался здесь убитым?

Её слова поразили Цуйюнь. Она замерла на месте. Через некоторое время, взяв себя в руки, громко сказала: — Повесьте у ворот другого петуха. И узнайте, кто посмел убить петуха, предназначенного для возвращения души молодого господина.

Старые слуги поспешно удалились. Цуйюнь обратилась к молодой служанке: — Когда молодой господин проснётся, пусть на кухне ему приготовят кашу из ямса и лёгкие закуски. И ещё, приготовьте праздничный ужин, как на Новый год. Этот хромой оказался весьма умелым, раз смог вернуть душу молодого господина. Господин так рад, что не только хочет лично устроить пир в благодарность, но и оставить этих двоих погостить на полмесяца. Так что позаботьтесь об их еде, одежде и жилье. Нельзя их обидеть.

***

Ливень закончился так же быстро, как и начался. К полуночи небо прояснилось, и из-за туч выглянула луна. Сквозь дымку она освещала землю серебристым светом.

Му Сяоу уже полчаса ворочалась в постели, но всё никак не могла уснуть. Виной тому был, конечно же, храп деда, но и она сама была не без греха. Два праздничных ужина, один богаче другого, и она ни в чём себе не отказывала, ела с большим аппетитом.

Теперь её живот был твёрдым, как камень, и даже дышать стало трудно.

Помучившись ещё немного, она наконец встала, накинула одежду и вышла во двор, чтобы прогуляться и хоть как-то помочь пищеварению.

После дождя в усадьбе Янь было необычайно тихо. Слуги, обычно дежурившие по ночам, попрятались от ливня, поэтому Му Сяоу долго бродила в одиночестве. К счастью, в усадьбе горели ночные фонари, да и у неё самой был с собой фонарь, так что она не заблудилась в темноте.

В усадьбе Янь дома чередовались с внутренними двориками, словно листья на ветвях дерева. Белые стены и тёмно-серая черепица создавали контраст, но при этом гармонировали друг с другом, будто усадьба выросла здесь сама собой.

Однако Му Сяоу не интересовалась архитектурой. Все эти дома для неё означали лишь одно: богатство.

Она шла, поглаживая живот, и улыбалась, думая про себя: «Повезло! Старик не промахнулся, вернул душу мальчишке. С его-то способностями шанс на успех был пятьдесят на пятьдесят. А тут такая удача!»

При этой мысли её улыбка стала шире: «Единственный наследник семьи Янь! Спасли ему жизнь! Сколько же серебра они нам отвалят? Наверное, на несколько лет хватит!»

Вдруг она услышала звук льющейся воды. Звук был совсем близко, словно рядом журчал ручей. Му Сяоу на мгновение замерла, а затем направилась к источнику звука, думая: «Вот богачи, деньги девать некуда! Даже реку в усадьбу провели!»

Однако никакого ручья она не нашла. Побродив по переулку, откуда доносился звук, она поняла, что он исходит из-за толстой двери.

За дверью находился небольшой дворик, окружённый четырьмя домиками. На двери висел новый медный замок, внутри не горел свет. Очевидно, там никто не жил.

Му Сяоу смотрела на тёмную дверь и думала: «Странно, этот двор не похож на остальные. Он больше напоминает местный стиль Чжантая: четыре дома вокруг двора, сине-зелёная черепица… Наверное, внутри есть колодец».

И тут её осенило: «Так вот откуда звук воды! Это не ручей, а дождевая вода стекает с крыши в колодец».

— Какая же ты умная, Сяоу, — похвалила она себя и уже хотела уходить, как вдруг услышала из-за двери громкий голос читающего юноши.

— Вода не различает восток и запад, верх и низ. Добродетель человека подобна воде, стремящейся вниз. Нет человека без добродетели, как нет воды, которая не течёт вниз. Но если воду взбить, она поднимется выше головы; если направить её течение, она потечёт в гору. Разве это свойство воды? Нет, это результат воздействия на неё. Так же и человек может быть склонен к недобродетели под влиянием внешних сил.

Она разобрала каждое слово, но смысл фразы ускользал от неё. Хмурясь, она пыталась понять, о чём идёт речь, и вдруг её кольнула мысль: в этом запертом, тёмном, затопленном дворе кто-то сидит и читает стихи?