Прах (Часть 1)

Хо Чанге вышла из зала и ступила в галерею, как тут же услышала, что кто-то идет за ней.

Шаги этого человека были уверенными и легкими, но казалось, будто он ступает прямо по ее сердцу, пробуждая тонкие нити раскаяния и вины.

Хо Чанге обернулась — как и ожидалось, за ней следовал Се Чжаонин. Заложив руки за спину, он медленно шел, высокий и стройный, словно нефритовая статуя. В косых лучах заходящего солнца, падавших в галерею, его фигура была окутана легким сиянием, нереально прекрасным, похожим на дымку не из этого мира, которая вот-вот рассеется.

Хо Чанге резко развернулась и протянула руку, схватив его за плащ, словно боясь, что в следующее мгновение он исчезнет.

Се Чжаонин, застигнутый врасплох, не успел увернуться. Он резко застыл на месте, удивленно расширив глаза. Кончики его ушей залились легким румянцем, который дошел до самых мочек.

— Княжна? — Се Чжаонин настороженно огляделся по сторонам и неуверенно позвал Хо Чанге. Он медленно отступил на шаг назад, отклоняясь телом, и, лишь создав между ними некоторое расстояние, обеспокоенно спросил: — Вам нездоровится?

Сцена их первой встречи живо стояла перед глазами и была не слишком приятной. Се Чжаонин трепетал от страха, его слова и поступки стали еще более осторожными.

Хо Чанге увидела, как необъяснимо покраснели его уши, похожие на белый нефрит, и на мгновение замерла. Она опустила взгляд на свою руку, растерявшись еще больше, чем он — что она такого сделала, что он тут же так засмущался?

Она даже не заметила, что он избегает ее, как чумы.

Хо Чанге едва не рассмеялась, но тут же сдержала улыбку, силой опустив поднявшиеся уголки губ. Она намеренно подняла на него глаза, готовая вот-вот расплакаться, и, ухватившись за его слова, воспользовалась недоразумением и всхлипнула:

— Второй брат меня игнорирует, четвертому брату я тоже не нравлюсь… Третий брат, ты все еще сердишься на меня?

Се Чжаонин: «…»

Ее нынешний нежный и беспомощный вид и та неразумная выходка у дворцовых ворот позавчера — казалось, это были два разных человека.

Се Чжаонин неосознанно ответил:

— Не смею.

— Не смеешь? — ресницы Хо Чанге дрогнули, и в ее глазах мгновенно собрались слезы, готовые вот-вот скатиться. Она тихо всхлипнула. — Значит, не смеешь сердиться, а не перестал сердиться.

Се Чжаонин снова потерял дар речи. Хоть он и растерялся, но понял, что нужно срочно исправиться, и мягко сказал:

— Да… перестал сердиться. Юная княжна, не плачьте.

Услышав это, Хо Чанге тут же залилась слезами, но внутри едва сдерживала смех, готовая расхохотаться до безумия. Перерождение дало ей большое преимущество: в прошлой жизни она и не знала, что юный Се Чжаонин был таким застенчивым и безобидным. Стоило его поддразнить, как он краснел, и верил всему, что ему говорили. Это было так забавно, что ей нестерпимо захотелось его подразнить еще.

Она притворно громко зарыдала «Вааа!», слезы полились еще быстрее. Блестящие капли ловили тусклый свет заката, сверкали и падали одна за другой. Се Чжаонин так испугался, что его сердце чуть не остановилось. Он растерялся еще больше:

— Я… я опять сказал что-то не то?

В детстве Се Чжаонин рос вместе с живой, веселой и энергичной второй принцессой, а позже — с четвертой принцессой, которая краснела прежде, чем успевала что-то сказать, и старалась не показываться людям. Но он никогда не встречал такой… трудноописуемой девушки, как Хо Чанге. Ее характер был переменчив, как летний ливень: захотела — заплакала, захотела — устроила скандал.

— Ничего страшного, третий брат, — Хо Чанге всхлипнула пару раз и перестала плакать. Она дернула его за полу плаща и вытерла им лицо, внезапно улыбнувшись так послушно и кокетливо, словно цветок, умытый утренней росой. Протягивая слова сладко и томно, она сказала: — Услышав, что ты не сердишься на меня, я обрадовалась.

Се Чжаонин: «…»

— Пойдем, третий брат, — Хо Чанге, подразнив его, наконец почувствовала себя лучше. С сияющей улыбкой она побежала вперед, не обращая ни на кого внимания. Обернувшись, она увидела, что Се Чжаонин все еще стоит на месте, ошеломленный, словно пораженный громом и не пришедший в себя. Сдерживая смех, она подбежала обратно, схватила его за плащ и потащила вперед. Се Чжаонин растерянно последовал за ней, ступая по пятам и не сводя испуганного взгляда с двух покачивающихся пучков волос на ее затылке.

Эта… эта девушка, не мог не подумать он про себя…

— …Капризная… да?

Говорят, у храброго отца не бывает трусливых сыновей. Боюсь, к семье Хо с Северной Границы эта поговорка неприменима, эх…

Те немногие ожидания относительно потомков Хо, рожденные его уважением к Хо Сюаню, после одной встречи, после такого испытания, через несколько дней превратятся в прах. Дунет ветер — и ничего не останется.

*****

Выйдя за ворота внутреннего дворца, они увидели ожидавшую их карету.

Лянь Чжан и Лянь Хэн сидели с одной стороны, лениво перебрасываясь парой фраз. Увидев, что Хо Чанге откинула занавеску и вошла, Лянь Чжан холодно взглянул на нее и замолчал. Он закрыл глаза, заложил руки за голову и откинулся к стенке кареты, то ли дремля, то ли бодрствуя, всем своим видом показывая: «С глаз долой — из сердца вон».

Лянь Хэн сидел у входа. Он с улыбкой взглянул на нее, но ничего не сказал. Следом вошел Се Чжаонин.

Как только все собрались, карета тронулась и покатила к внешним дворцовым воротам, быстро выезжая из императорского города.

Хо Чанге и Се Чжаонин сидели рядом. Она сознательно прижалась к углу, освободив Се Чжаонину достаточно места, но он все равно чувствовал себя скованно. Он сидел напряженно, положив сжатые кулаки на колени, неподвижный, как нефритовая статуя.

Хо Чанге сидела напротив Лянь Чжана. Пока он молчал, никто в карете не смел проронить ни слова. Лишь Лянь Хэн от скуки скрестил руки на груди, его глаза быстро бегали туда-сюда, разглядывая то одно, то другое, неизвестно что.

В карете стояла неловкая и жуткая тишина. Какое-то время был слышен лишь легкий скрип колес, катившихся по каменной дороге.

Спустя некоторое время карета остановилась. Снаружи кто-то громко сказал:

— Господа, приехали.

Только тогда Лянь Чжан медленно открыл глаза и нетерпеливо отозвался. Откинув занавеску, он согнулся и собрался выходить первым. Перед тем как выйти, он еще раз свирепо взглянул на Хо Чанге.

Хо Чанге и так чувствовала себя неловко, сидя напротив него, и тоже была им раздражена. Увидев его необъяснимо враждебный взгляд, она неосознанно закатила свои миндалевидные глаза и посмотрела на него в ответ. Лянь Чжан, неожиданно получив такой взгляд, замер, его рука, державшая занавеску, застыла на дверном косяке. Он перестал торопиться выходить, очевидно, не ожидая от нее такой дерзости.

Се Чжаонин и Лянь Хэн мгновенно изумились: «?!»

Они переглянулись, чувствуя неладное. И действительно, в следующее мгновение…

— Ты… — гневно воскликнул Лянь Чжан и указал пальцем на Хо Чанге. Се Чжаонин поспешно встал, чтобы преградить ему путь, и, наклонившись, схватил его за руку, мягко уговаривая:

— Второй брат…

— Отойди!