Глава 12

В душе Цю Лян кипела от злости. Эта женщина, похоже, не собиралась её отпускать.

Если её предыдущие догадки верны, у Сун Цзяньшуан были скрытые мотивы.

Пока эти мотивы не прояснились, она вряд ли её отпустит.

Цю Лян долго молчала, пытаясь успокоиться.

— В таком случае, верните мне сто лян серебра, — наконец произнесла она. Сейчас оставалось только действовать постепенно.

Сун Цзяньшуан тихонько рассмеялась и неторопливо сказала:

— Девушка Цю так долго притворялась дурочкой, что, похоже, разум ещё не вернулся на место. Напомню по-хорошему: ты теперь продана в рабство, я — твоя хозяйка. Другими словами, ты сама и всё, что у тебя есть, принадлежит мне. Конечно, у тебя могут быть деньги, например, те, что я тебе пожалую, если буду в хорошем настроении.

— Сун Цзяньшуан, не заходи слишком далеко! — процедила Цю Лян сквозь зубы. Это что, вообще человеческие слова?

Она что, кусок глины, чтобы её так мять?

Сун Цзяньшуан проигнорировала Цю Лян, встала, задула свечу и легла спать.

После этой смеси уговоров и угроз она не верила, что Цю Лян просто так уйдёт.

Даже чтобы уйти, нужны деньги, а деньги теперь снова у неё.

Цю Лян действительно не собиралась сбегать опрометчиво. В конце концов, её снова обманули на сто лян. Какая оплошность! Как она могла поверить словам этой женщины?

Какая там «красива и добра сердцем»? Скорее, «красива и зла».

— Эй, а где мне спать?

— Меня зовут не «эй». Ты должна называть меня «госпожа», — Сун Цзяньшуан лежала в постели, её настроение наконец улучшилось.

Цю Лян невольно ущипнула себя за переносицу. Она боялась, что вот-вот потеряет сознание от злости.

Как она, современный человек, могла позволить какой-то древней женщине так издеваться над собой? Так не пойдёт.

Ладно, раз ты так, то и я не буду с тобой церемониться. Решив действовать решительно, она быстро подошла к кровати, легла рядом и стащила на себя одеяло.

Внезапно оказавшись с краю кровати и без одеяла, Сун Цзяньшуан опешила. Эта дурочка что, взбунтовалась?

— Цю Лян, может, мне ещё раз напомнить, что я — хозяйка, а ты — служанка? Кто тебе позволил лечь на кровать и отбирать у хозяйки одеяло?

Цю Лян молча закатила глаза. А где ей ещё спать?

Сун Цзяньшуан, закипая от злости, пригрозила:

— Поверь, я могу позвать охрану, которая прячется неподалёку, чтобы они тебя проучили. Убирайся отсюда, пока я добра.

Цю Лян, завернувшись в одеяло, повернулась и пробормотала:

— Аба-аба, аба…

Она решила: с сегодняшнего дня она будет настоящей дурочкой.

Сун Цзяньшуан застыла. За убийство ведь наказывают?

Конечно, наказывают. Сун Цзяньшуан ничего не могла поделать с Цю Лян, которая решила прикинуться дурочкой. Она сделала несколько глубоких вдохов, встала с кровати и принесла ещё одно одеяло.

Вернувшись, она обнаружила, что Цю Лян заняла и её подушку.

Сун Цзяньшуан окончательно потеряла самообладание, забыв про хорошие манеры и благородство.

— Цю Лян! Верни мне подушку!

Цю Лян одной рукой крепко держала одеяло, другой — подушку, и с закрытыми глазами бормотала:

— Аба, аба-аба…

Не слышу, не слышу. Она дурочка. Если эта женщина не вернёт ей деньги, она будет притворяться до конца.

Сун Цзяньшуан чуть не задохнулась от возмущения. Эта дурочка сведёт её с ума.

Пока у них тут царил полный беспорядок, Цю Гуайцзы вернулся домой.

Не успел он сесть, как Цю Мин вскочил и спросил:

— Отец, госпожа Сун одолжила тебе серебро? Почему третья сестра не вернулась с тобой?

Цю Гуайцзы с облегчением выдохнул и кивнул:

— Дала сорок лян. Ты бы хоть немного ума набрался, я ещё пожить хочу.

Глаза Цю Мина загорелись. У этой госпожи Сун действительно есть деньги.

Цю Гуайцзы, как никто другой, знал своего сына. Увидев его взгляд, он понял, что у того снова появились какие-то мыслишки.

— Не строй козней. Клан Сун делает вид, что им нет дела до госпожи Сун, но на самом деле они не допустят, чтобы с ней что-то случилось. В конце концов, она — госпожа из столицы, нам с ней не тягаться.

— Отец, о чём ты говоришь? Как я могу строить козни против госпожи Сун? Я обязательно исправлюсь и буду хорошо заботиться о тебе и матери, — Цю Мин говорил сладкими речами, скрывая свои планы.

А что, если клан Сун не узнает, что это его рук дело, или у них не будет доказательств?

Цю Гуайцзы устал от всех этих хлопот и махнул рукой:

— Главное, чтобы ты понимал. Иди отдыхай. Неизвестно, когда твоя мать вернётся.

Его жена наверняка выпросит у сватов несколько лян серебра. Хотя репутация семьи Цю пострадает, главное, чтобы деньги были. А там видно будет.

Несколько лишних лян серебра в доме никогда не помешают.

Цю Гуайцзы совсем не заботило мнение сватов. Раз уж они выдали свою дочь замуж за его сына, то старший сын — их зять. Как говорится, зять — полсына. Как сваты могут оставаться в стороне, когда у их сына проблемы?

Бай Ши вернулась с старшим сыном Цю Гуаном только глубокой ночью.

Цю Гуайцзы, услышав шум, заметил, что невестка Лю Ши и внучка Сяо Доуцзы не вернулись, и нахмурился.

— Почему вы вернулись только вдвоём со старшим? — Неужели жена слишком сильно поругалась со сватами?

Бай Ши начала ругаться:

— Эта маленькая неблагодарная слушает только свою мать! Сказала, что вернётся, только когда мы отдадим долг. Эта проклятая семейка дала всего два ляна серебра!

Внук Сяо Шитоу был у них, и она не верила, что невестка сможет бросить сына.

Что касается внучки, то чем дольше эта маленькая транжира не возвращается, тем лучше. Пусть сваты её кормят.

У Цю Гуайцзы разболелась голова от её криков. Он бросил Бай Ши сорок лян серебра:

— Хватит кричать, иди спать.

Бай Ши схватила серебро и сразу же поднесла его к лампе, оценивающе взвешивая в руке.

— Откуда у тебя эти деньги? — Внезапно она что-то вспомнила и закричала: — Ах ты, Цю Гуайцзы! Ты посмел прятать от меня заначку! Я тут горбачусь на всю вашу семью…

— Заткнись! Это деньги от продажи Лян! Откуда у меня столько денег? — рявкнул Цю Гуайцзы. Ну почему никто не может вести себя спокойно?

Эта глупая женщина рано или поздно сведёт его в могилу.

Бай Ши икнула от испуга и перестала кричать. Шмыгнув носом, она спросила:

— Кому продал?

Неужели эта дурочка столько стоит?

— Кому же ещё? Госпоже Сун, — раздражённо ответил Цю Гуайцзы.

— Ты продал Лян за сорок лян? У этой госпожи Сун и так денег куры не клюют! Нет, я пойду поговорю с ней, — Бай Ши по очереди надкусила каждую монету и направилась к соседнему дому. С другими это бы не сработало, но Сун Цзяньшуан — знатная госпожа из столицы, наверняка неженка. Может, удастся вытрясти из неё ещё немного серебра.

Цю Гуайцзы, массируя лоб, крикнул:

— Если не хочешь, чтобы клан Сун выгнал тебя из деревни, можешь попробовать.

Бай Ши остановилась и упрямо сказала:

— Не преувеличивай. Эта столичная госпожа не станет связываться со мной, простой женщиной.

Даже если станет, разве она сможет её переспорить?

Цю Гуайцзы помолчал, о чём-то задумался, а затем смягчился:

— Давай сначала решим дело второго сына, а завтра поговорим. Ложись спать.

Жена права. Хоть Лян и продана, формально она всё ещё его дочь и живёт по соседству. Если в доме не будет хватать еды, разве она, как дочь, не поможет?

Лян — дурочка и не понимает таких вещей, но госпожа Сун не глупа. Она наверняка заботится о своей репутации и не станет терять лицо.

Что касается клана Сун, если они действительно заявятся, он отлупит жену для виду. Вот и всё, на что годится эта женщина.

Бай Ши наконец успокоилась. Плюнув на руку, она снова принялась разглядывать сорок лян серебра.

— Раз, два, три, четыре… Ой, у меня зубы болят. Пойду принесу весы.

Цю Гуайцзы тяжело вздохнул. Эта глупая женщина! Он натянул одеяло на голову, делая вид, что ничего не слышит.

Дождь прекратился, небо начало светлеть.

Цю Лян крепко спала, когда её кто-то пнул.

Она в растерянности схватилась за поясницу и открыла глаза. Воспоминания о прошлой ночи нахлынули на неё.

В следующую секунду она резко села.

— Сун Цзяньшуан, ты меня пнула!

Сун Цзяньшуан стояла у кровати.

— Что, больше не притворяешься дурочкой? Раз проснулась, иди готовь. Совсем на служанку не похожа.

Цю Лян закрыла глаза и снова начала притворяться:

— Аба-аба…

Сун Цзяньшуан глубоко вздохнула.

— Приготовишь еду — получишь один лян серебра.

Цю Лян скрипнула зубами. Эта мерзкая женщина снова пытается соблазнить её деньгами! Но она не может устоять перед серебром!

Цю Лян послушно пошла на кухню. Сун Цзяньшуан села за стол, размышляя: главное, чтобы эта дурочка видела перед собой серебро.