Глава 8. Прекрасная и послушная

На следующий день, едва забрезжил рассвет, Цзян Фэйбай повёл отряд в путь. Перед уходом запаслись провизией. Сюй Цинхань, обутая в вышитые туфли сиреневого цвета с узором в виде лотоса, несла за спиной небольшой узелок с сушёным рисом и вяленым мясом.

Она была полна благодарности и то и дело бросала взгляды на Цзян Фэйбая, её глаза сияли.

Цзян Фэйбай, одетый в чёрный халат с запа́хом и широкими рукавами с мелким жаккардовым узором, ехал на белом коне. Заметив взгляд Сюй Цинхань, он подумал, что ей нужна помощь.

Поразмыслив, он сжал бока лошади ногами, и его стройная, словно сосна, фигура быстро приблизилась. Он посмотрел на Сюй Цинхань сверху вниз своими глубокими, как омут, глазами: — Госпоже Сюй что-нибудь нужно?

Говоря это, он держал тонкие пальцы на поводьях.

Утренние лучи солнца лились вниз, тени деревьев колыхались, а немногие оставшиеся листья на деревьях тихо шуршали на ветру. Лёгкий ветерок доносил запах сухой земли. Сюй Цинхань невольно подняла руку, чтобы поправить растрепавшиеся на ветру волосы, и покачала головой: — Благодарю генерала за заботу, мне ничего не нужно.

Закончив говорить, она увидела, что Цзян Фэйбай с серьёзным видом и слегка нахмуренными бровями, кажется, не удовлетворён её ответом, и поспешно добавила: — Благодаря вчерашней помощи генерала…

Цзян Фэйбай нахмурился ещё сильнее. Его взгляд скользнул вниз, и он увидел, что из-под подола мягкой юбки Сюй Цинхань виднеются вышитые туфли сиреневого цвета. Туфли были покрыты пылью, а золотая нить на них обтрепалась. Казалось, они вот-вот порвутся.

Словно заметив его взгляд, туфли слегка спрятались под юбку, оставив видимым лишь маленький носок.

Он слегка приподнял голову и увидел, что на висках Сюй Цинхань, развеваемых ветром, блестят крупные капли пота. Её лицо слегка покраснело, дыхание было прерывистым. Очевидно, что она очень устала от ходьбы.

Взгляд Цзян Фэйбая стал глубже. Такая красивая и изнеженная девушка должна сидеть в богато украшенных покоях, окружённая заботой служанок, а не идти по этой голой земле, покрытой сухой травой, терпя усталость и боль.

Подумав об этом, он протянул руку и сказал: — Дайте мне узелок. — Его голос был спокойным. — Я еду верхом, мне будет удобнее его нести.

Сюй Цинхань удивлённо приоткрыла рот. Увидев, что Цзян Фэйбай не собирается убирать руку, она поспешно поблагодарила его, сняла с плеча узелок и протянула ему обеими руками.

Цзян Фэйбай взял узелок и закинул его за спину, неловко пошевелив плечами — узелок был завязан слишком коротко, он подходил для хрупкой фигуры Сюй Цинхань, но не для его широких плеч.

Он опустил глаза и увидел, что Сюй Цинхань всё ещё идёт рядом с белым конём, медленно переставляя ноги.

С его точки зрения, голова Сюй Цинхань казалась маленькой, чёрные волосы были просто убраны деревянной шпилькой и ниспадали вниз, гладкие и красивые, как шёлк.

Какая же она красивая и послушная девушка.

Его голос невольно смягчился, и он очень тихо сказал: — Не волнуйся, через два дня мы будем в городе Чаочжоу.

...

Через два дня путники прошли некоторое расстояние и, видя, что опускается ночь, остановились в небольшой роще впереди.

Выбрав чистое место, Цзян Фэйбай, широко расставив ноги, сел прямо на землю, приказал нескольким стражникам разжечь костёр и поставить палатки, а одному из них велел сходить к ручью и наловить рыбы.

Трое членов семьи Сюй сидели рядом с ним, наблюдая за суетой стражников.

Посланный за рыбой стражник, ворча, пошёл прочь: — Всю работу свалили на нас, а эти преступники сидят себе спокойно, словно какие-то знатные господа!

Стоявший рядом стражник поспешно дёрнул его за рукав и тихо упрекнул: — Что ты несёшь! Ты посмотри на госпожу из семьи Сюй, она же настоящая красавица, господин положил на неё глаз! Если хочешь неприятностей, иди сам, но нас не впутывай.

Стражник что-то пробормотал, но не успел ничего сказать, как Цзян Фэйбай, словно молния, бросил на него взгляд и холодно хмыкнул.

Стражник опешил, удивляясь, как хорошо слышит их начальник, извинился и со всех ног побежал ловить рыбу.

Вскоре развели костёр, который с треском запылал. Фигура Цзян Фэйбая утопала в оранжевом свете костра. Его лицо было прекрасным, как нефрит, благородным и изысканным, а глаза — холодными, как лёд.

Вздор. Он подумал про себя, что всего лишь отплачивает господину Сюю за его доброту, проявляя чуть больше заботы о дочери семьи Сюй.

Стражник наловил рыбы, покорно выпотрошил её, насадил на заострённые ветки и стал жарить на костре, переворачивая.

Костёр потрескивал, с рыбы капал жир, издавая аппетитный запах, который разносился по округе, подхваченный вечерним ветром.

Стражник, держа только что поджаренную рыбу, собирался преподнести её Цзян Фэйбаю. Но, хитро прищурившись, подумал, что из-за госпожи из семьи Сюй навлёк на себя гнев Цзян Фэйбая, и теперь вместо того, чтобы напрямую угождать ему, лучше угодить этой барышне из семьи Сюй.

Подумав так, он на мгновение замешкался и с улыбкой протянул рыбу Сюй Цинхань.

Сюй Цинхань сидела, опустив глаза, её личико, освещённое дрожащим пламенем костра, было удивительно красивым. Неожиданно увидев перед собой поджаренную рыбу, она на мгновение растерялась, затем взяла её и сначала спросила Цзян Фэйбая: — Генерал, будете рыбу?

Цзян Фэйбай покачал головой, в его ясных глазах невольно появилась улыбка, и он сказал мягким, приятным голосом: — Ешь ты.

Такой хрупкой девушке нужно есть больше хорошей еды. Она и так исхудала за эти дни, питаясь одними сухарями.

Сюй Цинхань улыбнулась, убрала руку и сначала предложила рыбу своим родителям.

— … — Цзян Фэйбай озадаченно посмотрел на поджаренную рыбу.