Глава 2 (Часть 2)

— Живыми они были моими людьми, мертвыми стали моими духами. Где я, там и они,

Пятитысячная армия, словно повинуясь неслышимому приказу, опустилась на одно колено.

— Мы готовы служить Вашему Высочеству вечно…

— Да здравствует Ваше Высочество! Да здравствует!

Их клятва, казалось, достигла небес и преисподней, и ничто не могло ее поколебать.

Минъюэ смотрела на бесстрастные лица воинов, а затем перевела взгляд на Хань Цзина. Такой упрямый, такой одержимый… Если бы она встретила такого капризного ребенка в своем мире, она бы непременно его проучила. Но сейчас, по непонятной причине, ей хотелось плакать. Минъюэ не была сентиментальной девушкой, и ее было трудно растрогать, но слезы сами собой покатились из глаз.

— Ты чего плачешь? — удивленно спросил Хань Цзин.

— Я… я плачу по этим пяти тысячам… — Она вытирала слезы тыльной стороной ладони. — Они умерли, но все еще заточены здесь и вынуждены подчиняться твоим приказам. Это бесчеловечно.

— Какое сострадание! — холодно рассмеялся он.

— Я и по тебе плачу… — всхлипнула Минъюэ.

— Не нужно! — Только он это произнес, как его окутала черная аура, которая сгустилась и с явной враждебностью устремилась к Минъюэ.

За свою жизнь она видела много божеств и не боялась их силы, но эта энергия сбила ее с ног.

«Человеческая одержимость — самое страшное оружие на свете…» — подумала Минъюэ, прежде чем потерять сознание.

В который раз она уже падает в обморок?

Придя в себя, Минъюэ невольно усмехнулась. Она села и огляделась. Она лежала на роскошном ложе, в комнате, обставленной дорогой мебелью. Все это напоминало императорский дворец из исторической драмы.

Минъюэ думала, что Хань Цзин в гневе пожалеет о том, что спас ее. Но он не только не бросил ее в реку, но и позаботился о ней. Видимо, ему действительно понравилась ее рыба хуншао. Какое счастье! Минъюэ с благодарностью погладила браслет из старой тридакны на своем запястье.

Она вспомнила рассказ родителей. Когда ей исполнился месяц, к ним домой пришел монах в небесной короне и кашае. В левой руке он держал драгоценный камень, а в правой — жезл с кольцами. Он просил милостыню, и аба приготовил для него два вегетарианских блюда и рис. Уходя, монах оставил им этот браслет на память и сказал, что он предназначен для Минъюэ. Родители тогда очень удивились, откуда он знал, что у них родилась дочь.

— Так это был Дицзан Ван Пуса… — прошептала Минъюэ. Но зачем он подарил ей этот браслет? Был ли в этом какой-то особый смысл?

— Ваша Величество, вы очнулись…

Неожиданно раздавшийся голос напугал Минъюэ, и она чуть не упала с кровати.

Перед ней появились две служанки в дворцовых одеждах. Минъюэ удивленно посмотрела на них. — Они тоже ненастоящие?

— Просим Ваше Величество умыться и переодеться, — сказали служанки монотонными голосами.

— Почему вы называете меня «Ваше Величество»? — спросила Минъюэ, а затем предположила: — Наверное, потому что он князь, а жена князя — это «Ваше Величество»?

Служанки проигнорировали ее вопрос и продолжили выполнять свои обязанности. Они принесли воду для умывания, помогли Минъюэ расчесать волосы и переодеться.

— В такую жару носить столько слоев одежды… Я точно получу тепловой удар… — Минъюэ посмотрела на свой наряд из шелка и атласа. Длинные волосы были собраны на затылке, а прическу украшали заколки и цветы из жемчуга. Минъюэ чувствовала себя скованно и старалась не делать резких движений. — Быть женщиной в древние времена нелегко. Хотя героини любовных романов почему-то никогда не жалуются на это. И ведут себя как настоящие древние люди, а не как современные девушки, попавшие в прошлое…

Приятный, но надменный мужской баритон раздался из дверного проема. В комнату вошел Хань Цзин и нетерпеливо спросил:

— Проснулась?

— Да, проснулась, — ответила Минъюэ, радуясь, что уже одета.

Увидев Хань Цзина, служанки поклонились и исчезли.

— Наконец-то, — фыркнул Хань Цзин, оглядывая ее с ног до головы. — Одежда красит человека. Стоило тебе приодеться, и ты стала выглядеть гораздо лучше.

У Минъюэ дернулся уголок рта. — Слушай, Речной бог… — В своем мире она считалась довольно привлекательной девушкой. Неужели в этом параллельном мире другие стандарты красоты? Или у этого мужчины проблемы со зрением?

— Кого ты зовешь Речным богом?

— Даже если ты не хочешь быть Речным богом, ты принял людские почести и благовония. Ты не можешь просто так взять и отказаться от этого, — «любезно» напомнила ему Минъюэ.

Лицо Хань Цзина помрачнело. — И что с того? Никто не может мне приказывать.

Минъюэ закатила глаза, слушая, как он постоянно говорит о себе «Я, князь». Она с трудом сдержалась, чтобы не съязвить в ответ, боясь, что он действительно бросит ее в реку.

— Ингредиенты и рыба готовы. Приготовь еще раз ту рыбу в соусе, — сказал Хань Цзин. — Если бы не твои кулинарные способности, я бы давно тебя утопил.

— Снова рыба хуншао? Может, что-нибудь другое? — спросила Минъюэ.

— Делай, что говорят, — рявкнул Хань Цзин.

Под его грозным взглядом Минъюэ не посмела возразить.

Спустя полчаса она принесла рыбу хуншао из так называемой «императорской кухни» в огромный зал площадью не меньше ста квадратных метров. Столы и стулья были украшены золотом и драгоценными камнями, потолок и колонны расписаны изображениями драконов. Вокруг суетились евнухи и служанки, но в зале царила гнетущая атмосфера.

— Ваша рыба хуншао. Я еще приготовила куриные рулетики и жареные побеги бамбука с мясом… — Минъюэ не забыла и о себе. Она была обычным человеком и тоже хотела есть.

Сказав это, она села за стол, взяла рис и, не церемонясь, начала есть.

Хань Цзин мрачно посмотрел на нее. Он слишком ее балует.

— Ты почему не ешь? — спросила Минъюэ с набитым ртом.

Хань Цзин фыркнул. Ради этой рыбы он пока ее потерпит. Он взял серебряные палочки и принялся за еду.

— Откуда взялись эти евнухи и служанки? — спросила Минъюэ, когда выдался удобный момент.

— Я создал их из нескольких рыбешек, — ответил он.

— А, понятно, сикигами. Ты, наверное, возомнил себя Абэ-но Сэймэем… — Минъюэ прыснула со смеху.

— Что?

— Ничего, — Минъюэ покачала головой, сдерживая смех.

Хань Цзин с подозрением посмотрел на нее, но не стал расспрашивать. Эта женщина постоянно употребляла странные слова, на которые не стоило обращать внимания.

Покончив с едой, Минъюэ снова посмотрела на Хань Цзина. Он все еще казался ей знакомым. — Мы раньше где-то встречались? Мне кажется, я тебя видела, но не могу вспомнить где…

— Поздно искать родственные связи, — презрительно ответил Хань Цзин.

Минъюэ не хотела навязываться, но ей не давал покоя этот вопрос.