Глава 1: Дурочка из семьи Гу (Часть 17)

Госпожа Лю обернулась:

— Цзиньсю, почему ты так говоришь? Когда я говорила, что выгоню тебя? Это твой дом, ты — госпожа семьи Гу. Тебя кто-то обидел? Скажи мне, я накажу обидчика.

Госпожа Лю холодно посмотрела на наложниц и других госпожей, пытаясь уловить хоть какой-то намёк на их лицах. К её удивлению, выражение лица изменилось у её любимой дочери, Цзиньхуа.

Неужели это Цзиньхуа обидела её?

Эта девчонка совсем избаловалась! В такой важный момент зачем ей связываться с этой дурочкой? Теперь эта дурочка всё рассказала. Что, если старая госпожа Чжу что-то заподозрит?

Цзиньхуа должна попасть во дворец… В нынешнем положении, когда всё так быстро меняется, и господин постоянно занят, неизвестно, что будет дальше. Если Цзиньхуа сможет попасть во дворец, это будет гарантией для семьи Гу. Как говорится, выйдя замуж, слушайся мужа, а в старости — детей. Раз уж ей не суждено родить сына, то дочь — её единственная надежда. Будущее дочери важнее всего.

Глава 20: Слова по случаю

Подумав об этом, госпожа Лю изменила тон:

— Цзиньхуа, я всегда говорила тебе заботиться о Цзиньсю. Как ты могла позволить слугам говорить такие вещи, чтобы её пугать?

Тревога Цзиньхуа мгновенно рассеялась. Она подошла к госпоже Лю:

— В последнее время я была занята учёбой и редко виделась с девятой сестрой. Это моя вина, прошу, мама, накажи меня!

Госпожа Лю нахмурилась:

— Твоя старшая сестра во дворце, вторая сестра замужем за господином Ланом. Сейчас ты старшая в семье и должна помогать мне заботиться о младших. А ты целыми днями только стихи сочиняешь. Женщина должна быть скромной и добродетельной! Зачем тебе все эти глупости?

— Мама права, — покорно ответила Цзиньхуа. — Просто через несколько дней будет годовщина смерти дедушки. Каждый год я переписываю священные тексты и сжигаю их в его честь. В этом году я болела весной и только недавно поправилась, поэтому не успела. Я дала клятву у его могилы, и должна её сдержать. Из-за этого я не уделяла достаточно внимания сестрам. Это моя ошибка, прошу, мама, накажи меня.

— Наказать я тебя, конечно, накажу, но ты проявила такую сыновнюю почтительность, что дедушка вряд ли хотел бы, чтобы я была к тебе слишком строга. Так и быть, раз уж ты переписываешь тексты, перепиши ещё один экземпляр и помолись за свою девятую сестру.

— Хорошо, мама. — Цзиньхуа встала, многозначительно посмотрела на Цзиньсю и вернулась на своё место.

Госпожа Лю повернулась к старой госпоже Чжу:

— Прошу прощения, что не смогла хорошо воспитать дочь.

Старая госпожа Чжу с улыбкой посмотрела на Цзиньхуа:

— Вы слишком скромны, госпожа Гу. Я с отцом полжизни провела в военных походах и насмотрелась на то, как девицы из знатных семей борются за внимание. Редко увидишь такую сестринскую любовь. Цзиньхуа такая умница, это настоящее счастье для моего Жуйэра.

Госпожа Лю натянуто улыбнулась:

— Простите, а кто этот молодой господин?

Старая госпожа Чжу словно очнулась:

— Вот видите, в старости начинаешь всё забывать. Мубай, поклонись госпоже Гу.

Су Мубай, который всё это время улыбался, слегка поклонился:

— Су Мубай приветствует госпожу Гу.

Госпожа Лю сделала приглашающий жест:

— Прошу, садитесь. Кто ваши родители?

Су Мубай вежливо ответил и снова сел:

— Мой отец — Су Хэлинь, недавно назначенный министром церемоний.

— Как только вы вошли, я сразу поняла, что вы необычный человек. Так вы сын министра! Какой вы красивый молодой человек, — с улыбкой сказала госпожа Лю. — Вам очень повезло, старая госпожа, у вас такой замечательный внук. Можно только позавидовать.

Старой госпоже Чжу было приятно слышать похвалы в адрес внука:

— Вы слишком скромны, госпожа Гу. Ваши третий и шестой сыновья — такие выдающиеся молодые люди. Мой внук, у которого нет никаких титулов, не может сравниться с ними. Это вам повезло.

Гу Цзиннянь (третий сын) и Гу Цзинпин (шестой сын) работали в Министерстве работ. Пусть они были всего лишь мелкими чиновниками, но в таком юном возрасте уже сделали себе карьеру. В Янъяне они были довольно известными людьми.

Госпоже Лю было неловко, но она продолжала улыбаться:

— Цзиннянь и Цзинпин смогли поступить на службу благодаря удачному стечению обстоятельств. Если бы не внезапное объявление о наборе чиновников, эти двое, не интересующиеся военным делом, до сих пор слонялись бы без дела. Всё это благодаря милости императора.

…

Все слушали, как госпожа Лю и старая госпожа Чжу беседуют, а слова Цзиньсю были забыты. Цзиньсю не спешила. То, что должно случиться, всё равно случится. Цзиньхуа такая болтушка, что даже если бы Цзиньсю не проговорилась, кто-нибудь другой обязательно выдал бы её.

Пока госпожа Лю и старая госпожа Чжу мило беседовали, наложница Цинь занервничала. Как-никак, Цзиннянь и Цзинпин были её сыновьями. Но эти две женщины говорили так, словно сами их родили. Наложница Цинь, привыкшая бороться за каждую мелочь, не собиралась отдавать свои заслуги другим. Когда старая госпожа Чжу спросила, чем занимаются госпожи семьи Гу, она перебила госпожу Лю:

— Старая госпожа, вы обратились по адресу. Если говорить о самых выдающихся девушках в Янъяне, то наши госпожи точно занимают второе место.

Старая госпожа Чжу заинтересовалась:

— О? А кто же на первом месте?

Наложница Цинь хихикнула:

— Конечно, госпожи из дворца.

Госпожа Лю нахмурилась, но промолчала.

«Госпожи из дворца! Как ты смеешь так говорить? Хочешь выпендриться — пожалуйста».

— Из дворца? — Старая госпожа Чжу посмотрела на госпожу Лю. Та сидела с непроницаемым лицом и делала вид, что внимательно слушает. Старая госпожа Чжу тоже не подала виду. — Хм, интересно, чему же учатся ваши госпожи? Недавно к нам приехали родственники, и мои внучки пробудут у нас ещё год-полтора. Они ведут себя так шумно, совсем не как благородные девицы. Я хотела бы нанять им учителей, чтобы те научили их хорошим манерам. Но я в этом ничего не понимаю. Видя, какие воспитанные у вас девушки, я решила обратиться к вам за советом. Не сочтите за грубость, но не могли бы вы мне помочь?

— Вы слишком любезны, старая госпожа, — налажница Цинь помахала веером из лотоса. — Наши семьи скоро породнятся, это пустяковое дело. Вы всегда так хорошо воспитывали своих дочерей. Спрашивайте, что хотите, госпожа Лю всё вам расскажет. Я права, сестра? — Наложница Цинь смотрела на госпожу Лю блестящими глазами, не скрывая своего торжества.

«Не думай, что раз ты хозяйка дома, то можешь нами помыкать. Моих сыновей не тебе воспитывать. Хочешь кого-то учить — учи свою драгоценную дочку!»

Госпожа Лю слабо улыбнулась:

— Раз уж старая госпожа спрашивает, я, конечно, всё расскажу. В нашей семье нет ничего особенного. Мы просто наняли нескольких бывших придворных нянечек, чтобы они обучали наших девочек хорошим манерам и этикету. Мы всё-таки не простые люди, и если наши дочери будут плохо воспитаны, это будет позором для всего двора.

— Ой, Цзиньсю, что с тобой? Почему ты такая бледная? — Наложница Цинь вдруг с беспокойством посмотрела на Цзиньсю.

Цзиньсю, которая до этого момента дремала, вздрогнула. Видя, что все смотрят на неё, она встала и робко произнесла:

— Я… я…

— Ты всё ещё думаешь о том, чтобы уйти из дома? — Наложница Цинь сделала удивлённое лицо. — Скажи мне, кто тебе такое сказал? Ты — госпожа этой семьи, кого угодно могут выгнать, но только не тебя! — Видя, что Цзиньсю хочет что-то сказать, но не решается, наложница Цинь продолжила: — Не бойся, твоя вторая мама всё уладит.

— Я… я… — Цзиньсю долго мялась, но так ничего и не сказала, лишь изредка поглядывая на Цзиньхуа.

Наложница Цинь ещё больше уверилась в своих догадках:

— Глупышка, тебя обижают, а ты молчишь. Люди подумают, что тебя никто не защищает. Разве ты не госпожа семьи Гу?

— Да, Цзиньсю, расскажи всё второй маме. Если тебя кто-то обидел, я за тебя заступлюсь. Не держи всё в себе, мне больно на тебя смотреть, — госпожа Лю играла свою роль так убедительно, что даже старая госпожа Чжу прониклась.