Глава 22. Истинная тьма

Торговый рынок в Восточном домене был огромен. Здесь были не только бесчисленные ларьки, но и настоящие магазины.

Однако арендовали их лишь большие шишки или люди со связями. Простые смертные, даже при деньгах, не имели на это права.

Сделав большой круг, Чэнь Сюань наконец нашел место номер 038.

«И это называется местом?»

Увиденное превзошло все его ожидания. В землю была воткнута деревянная табличка с красной цифрой 038, а вокруг нее нарисован круг диаметром около метра. Вот и все.

«Воистину… экономно!» — перебрав в уме все слова, он смог подобрать лишь это.

Он осторожно вытащил тигра из мешка, расправил его, гордо приподняв голову. Хоть тигр и был мертв, в нем все еще чувствовалось величие хищника.

Закончив, Чэнь Сюань, не обращая внимания на грязь, сел прямо на землю в ожидании покупателей.

К счастью, долго ждать не пришлось. Мимо его «ларька» стали проходить люди, но они лишь показывали пальцем и перешептывались, даже не спрашивая цены. Чэнь Сюань сразу понял, что это простые люди, не воины. Хоть тигр и был настоящим сокровищем, им он был не по карману. Конечно, без денег в кармане и заговорить-то страшно.

Прошло около получаса, и Чэнь Сюань начал нервничать. Никто так и не поинтересовался ценой. К тому же, за это время он понял, что на всем огромном рынке было очень мало людей.

«Почему никого нет?»

Он потратил двадцать монет, чтобы попасть сюда, и если ничего не продаст, то останется в большом убытке! Чем больше он думал, тем сильнее росло его беспокойство.

И тут перед его местом остановился невысокий человек в черном. Круглое личико, а глаза — маленькие, как горошины… до смешного.

Он долго и внимательно разглядывал тигра. Чэнь Сюань уже решил, что и этот просто поглазеет и уйдет, как вдруг тот заговорил.

— Почем тигр?

Услышав вопрос, Чэнь Сюань обрадовался, но в то же время смутился. Он понятия не имел, сколько просить за эту тушу. Поэтому он решился на авось:

— Назовите свою цену. Если разумная, продам!

— Ты что, в первый раз на чёрном рынке? — недовольно приподнял бровь коротышка.

Теперь настала очередь Чэнь Сюаня впадать в уныние. У него что, на лбу написано «новичок»? Он и слова не успел сказать, а его уже раскусили.

Видя его замешательство, коротышка улыбнулся и пояснил:

— Твои слова выдают, что ты не знаешь цену тигра, поэтому и предложил мне назвать ее, верно?

— Да! — раз уж его раскусили, оставалось лишь кивнуть.

— Так вот, завсегдатаи чёрного рынка сперва находят оценщика, чтобы тот назвал цену. Конечно, это стоит денег, и немалых, но это всяко лучше, чем продавать вслепую!

Чэнь Сюань неловко улыбнулся.

Так вот оно что! Неудивительно.

— Спасибо, братец! — он сложил руки в знак благодарности.

Затем он снова упаковал тигра в мешок, собираясь найти того самого оценщика.

— Пойдем, я тебя провожу, чтобы ты не бродил тут как слепой котенок!

— Спасибо!

Взвалив мешок на спину, Чэнь Сюань пошел за ним.

— Это ты завалил тигра?

— Просто повезло.

— Хе-хе… удача — это тоже своего рода сила. И судя по этому тигру, братец, ты парень не промах.

— Хе-хе… да так!

…

Они болтали как будто бы ни о чем. Но Чэнь Сюань не был дураком и понимал, что этот человек прощупывает его. Он был начеку, отделываясь общими фразами или смехом.

Вскоре, в дальнем восточном углу, коротышка остановился. Он указал на небольшой домик, где за столом, положив голову на руки, дремал седовласый старик.

— Это и есть оценщик, старик Цинь! — сказал он и крикнул в сторону домика: — Старик Цинь, дело есть, хватит спать!

— Кто смеет нарушать мой покой, напрашиваешься на взбучку! — разбуженный старик Цинь был очень недоволен. Ему как раз снилась девица, с которой он собирался завести душевный разговор… черт!

Подняв голову и увидев их, он тут же выругался:

— Ли Фан, бездельник, вечно ты со своими побрякушками, нет времени, проваливай!

Оказалось, коротышку звали Ли Фан, и он был завсегдатаем чёрного рынка, отчего и вход для него был бесплатным. Он почти жил здесь, рыская по рядам в поисках выгодных сделок. Но, не всегда умея определить ценность вещи, он часто обращался к старику Циню.

Сперва тот, из уважения к его статусу, помогал. Но когда просьбы Ли Фана стали слишком частыми, терпение старика лопнуло.

Однако Ли Фан был человеком общительным. Он часто приносил старику Циню хорошую еду, вино и даже пару раз водил его в веселые дома. Так постепенно старик Цинь снова стал для него оценивать вещи. Со временем их отношения стали весьма близкими. Их можно было назвать подельниками.

— На этот раз не для меня, а для этого братца. Я тебе дело принес, так что с тебя выпивка! — сказал Ли Фан, указывая на Чэнь Сюаня.

Услышав это, старик Цинь наконец встал и медленно подошел. Но к Ли Фану он был недружелюбен:

— Выпивка с меня? Ты мне сколько уже должен? И еще смеешь заикаться? Твоя рожа толще, чем стена уездной управы!

Выругавшись для облегчения души, он посмотрел на Чэнь Сюаня и спросил:

— Что нужно оценить? Сразу говорю, неважно, ценная вещь или нет, за один взгляд беру двадцать монет! И деньги вперед!

«Черт! Этот рынок не зря называют чёрным, тут все чёрное! И люди тоже!» — мысленно выругался Чэнь Сюань.

Но выбора не было, цену тигра он не знал. Пришлось с болью в сердце отсчитать двадцать монет и протянуть их старику Циню.

Ли Фан тут же подскочил:

— Ну? А меня поблагодарить?

— Ладно, ладно! — отношение старика заметно улучшилось. Он взвесил монеты в руке, и на его лице появилась улыбка.

В этот момент у Чэнь Сюаня даже мелькнула мысль: а не был ли Ли Фан просто посредником, и не проворачивали ли они эту схему вместе?

Однако деньги уже были уплачены, пути назад не было.

Когда он вытащил тигра из мешка, старик Цинь мгновенно преобразился. От его былой небрежности не осталось и следа, он стал очень серьезен.

Он тщательно осмотрел тушу.

Спустя долгое время он наконец произнес:

— Висяче-кристальный белочелюстной тигр! Давненько я таких не видел. — Он многозначительно посмотрел на Чэнь Сюаня. — Это ты его завалил?

Но Чэнь Сюаню было не до разговоров. Этот «висяче-кристальный белочелюстной тигр» — одно название звучало внушительно.

— Сколько он стоит? — нетерпеливо спросил он.

Старик Цинь молча вытянул руку с растопыренными пальцами.

— Пятьсот лянов серебра!